Она все еще стояла, изумленно глядя на небо, как вдруг ветер успокоился. Он стих так внезапно, что она еле устояла на ногах. Выйдя из оцепенения, она посмотрела на остальных. Словно по сигналу, они тоже обернулись. Помедлив мгновение в нерешительности, Перес поднял камень и бросил его в сторону Кармен. Без видимых отклонений он приземлился прямо у ее ног. Через минуту все они сгрудились около флайера.
– Ну что, все живы-здоровы? – оглядывая всех по очереди, спросила она.
– Полный порядок, – кивнул Хафнер.
Он еще не пришел в себя, с лица не сходило изумление – он словно спал наяву. Как тут не посочувствовать? Гравитация стала нормальной – ни с того ни с сего. А эта таинственная нить? С ума сойти можно. Она и сама склонялась к мысли, что это был сон или массовая галлюцинация.
Вид искалеченного флайера привел ее в чувство – это был не сон.
– Шаттл уже засек орбиты, где находится кабель, – доложил капитан Стюарт. – Нужно еще несколько минут.
События развивались в нескольких миллионах километров от Астры. Слушая донесения из далекого космоса, Мередит чуть не плакал от досады. Ему страстно хотелось увидеть все своими глазами. «Аврора» не стала делать крюк для того, чтобы взять на борт пассажиров. Разумеется, топливо экономить надо, но разве так делаются дела? Чем бы ни оказался загадочный кабель, открыли его на Астре, и Мередита не устраивало положение стороннего наблюдателя, в которое поставил его Стюарт.
В центре связи вместе с Мередитом сидел Браун. Его, похоже, обуревали те же эмоции.
– Но ведь вы обещали передавать нам полную информацию, – сказал он Стюарту. – Вы что, не собираетесь ничего показывать?
– Да здесь пока не на что смотреть, – ответил Стюарт. – Камеры шаттлов фиксируют только случайные вспышки. Подойдем поближе, проведем пробные испытания – и тогда свяжемся с вами.
– Ладно, выполняйте, – сказал Мередит. – Но размеры, хотя бы на глаз, вы уже оценили?
– Не совсем. В диаметре что-то около шести сантиметров, длиной больше двух километров. Когда возьмем образец, узнаем и плотность, и состав. Клянусь «Авророй», в нем скопился весь металл, который вы потеряли на Астре.
– Вот оно что! Тогда возникает маленький вопрос. – Мередит пробежался по клавиатуре, и на экране возник столбец цифр. – По нашим оценкам, мы потеряли что-то около четырех тысяч семисот килограммов, включая те металлы, что содержались в удобрениях. Если за точку отсчета взять плотность железа, эта штуковина должна быть в десять раз короче. Откуда же взялся остальной металл?
– Понятия не имею, – отозвался Стюарт. – Может, химический анализ подскажет. – Он помолчал. – О'кей, они покидают переходной шлюз. Вот они.
Экран перед глазами Мередита ожил. С одной стороны камера высветила громаду шаттла, из люка которого выбирался одетый в скафандр человек с набором инструментов в руках. На другом краю кадра едва виднелся таинственный кабель. Появился второй человек, и несколько минут оба они плавали вокруг кабеля, делая снимки. Вблизи поверхность кабеля выглядела точно так же, как и с далекого расстояния – никаких новых подробностей не обнаружилось. Впрочем, для Мередита в этом не было ничего странного.
– Достаточно, – наконец сказал Стюарт. – Теперь попробуйте отрезать с края.
– Есть.
Первый астронавт отцепил от пояса предмет, показавшийся Мередиту похожим на сделанную из металла огромную клешню омара. Приблизившись к кабелю, он дотронулся до него лезвиями клешни – и чертыхнулся.
– Проклятье! Прилипло!
– Что значит – прилипло?
– Приклеилось к кабелю, капитан. Я только дотронулся, а теперь… не могу оторвать, даже включив движок.
Мередит переглянулся с Брауном.
– Может, все-таки получится отрезать, – проговорил он в микрофон. – Или хотя бы сделать насечку, чтобы оценить прочность.
– Да, сэр. – Молчание. – Я пытаюсь, сэр, но ничего не выходит.
– Этого не может быть, – вмешался Стюарт. – Я видел, как этот резак расправляется с десятисантиметровым бруском из вольфрама без всяких…
– Смотрите! – крикнул один из астронавтов, и Мередит дернулся, непроизвольно повторяя движение человека на экране.
– Вы в порядке? – отрывисто спросил Стюарт.
– Да, сэр, – ответил хриплый голос. – Правда, теперь у нас нет резака. Движок сгорел – рассыпался на кусочки. Ох… лезвия не оставили даже царапины.
Довольно долгое время были слышны только радиопомехи.
– Вижу, – наконец сказал Стюарт.
– Так, а что вы скажете насчет лазера?
– Секунду, сэр… Мне кажется, лучше попробовать ультрафиолетовые лучи: ведь свойства отражения усиливаются при длинноволновом воздействии. А вообще-то я уверен, что эффект будет такой же, как с резаком.
– В любом случае попытайтесь, – приказал Мередит. – Таким способом вы хотя бы сможете оценить его тепловые свойства.
За считанные минуты были приведены в готовность и лазер, и установленные в двух-трех позициях тепловые датчики, которые должны были измерить температуру кабеля.
– Получается, сэр. Лазер работает… отражение около тридцати восьми процентов – маловато для металла…
– Температура повышается очень медленно, – подключился второй астронавт. – До… что за черт?!
– Что такое? – рявкнул Стюарт.
– Температура… упала, капитан. Упала молниеносно до… нескольких градусов по шкале абсолюта.
– Сверхпроводник, – пробормотал потрясенный Браун.
– Этого не может быть, – возразил астронавт. – Когда температура упала, стрелка прибора не достигала отметки сверхпроводимости.
Стюарт распорядился провести еще несколько экспериментов, но каждый из них лишь расширял перечень загадок. Для измерения натяжения не подошел ни один из портативных приборов. Ни сделать насечку, ни тем более разрезать чудо-кабель так и не удалось. Стандартный детектор металла зашкаливал на расстоянии нескольких сантиметров. Непосредственное измерение сопротивления показало, что под высоким напряжением материал превращается в сверхпроводник. Но самое удивительное открытие было сделано, когда один из астронавтов случайно прижался к кабелю и тут же «приклеился». Пытаясь освободить его, партнер обнаружил, что «клей» чудесным образом проник на несколько сантиметров в глубь скафандра, превратив эту часть ткани в подобие самого кабеля. Кончилось тем, что они вырезали вокруг пропитанного «клеем» участка огромную дыру, и разгерметизированному астронавту пришлось спешно вернуться в шаттл.
– Не знаю, как вы, – сказал Стюарту Мередит, когда оба астронавта вернулись на корабль, – но я сдаюсь. Все это мартышкин труд. Совершенно очевидно, что с имеющимся оборудованием мы не узнаем ничего нового. Думаю, нам надо вернуть кабель сюда.
