Венерианка - Лиса Фарова

– Разрешите войти, – попросилась я в кабинет, даже не пытаясь смотреть на уставившийся на нее класс.

– Учиться никогда не поздно? – укорил Лев Дмитриевич – преподаватель истории. – Заходи, – вздохнул он и продолжил диктовать. Я присела рядом с Мариной. Она усердно записывала слова, как бы, не замечая моего появления. Я ее не стала отвлекать, даже боюсь сегодня с ней заговорить. Приготовила принадлежности, а писать не хотела.

Прозвенел звонок. Урок закончился. За это время Марина даже не пыталась заговорить со мной. Она явно обижена, я ведь ей даже не позвонила.

Она, молча, встала, вышла из кабинета. Я за ней. Догнала ее в туалете.

– Не хочешь спросить, почему я тебе не позвонила? – виновато начала я. Марина не отреагировала. Продолжила отмывать руки от пасты. Обижена, точно! Надо все исправлять. – Представляешь, телефон где-то потеряла, – как ни в чем, ни бывало, продолжила я общение.

– Надо же! – сыграла она удивление, – больше ничего не потеряла? – наконец, оторвалась от своего важного дела Марина и изобразила беспокойство.

– Вроде, нет, – спокойно отреагировала я на такое поведение подруги.

– Ну, хоть повеселились вчера? – будто обвинила она меня.

– Вообще-то мы говорили о тебе, – и мои глаза виновато забегали, я нервничала.

– Я думаю, что было весело. Все училище надо мной теперь смеется. Стыдно людям в глаза смотреть, – бушевала Маринка. Хорошо, в туалете мы были одни. – Я думаю, тебе знакомо слово «стыд», – ткнула она в меня пальцем.

– Что это значит? – отмахнулась я. – В чем ты меня винишь? – меня ее слова задели, если она этого добивалась.

– Мне очень больно, – тихо завершила она свою речь и вышла вон.

Мне тоже стало больно, что я не могла пошевелиться. Я ни в чем еще не провинилась, чтобы она так строго меня судила. Я не буду участвовать в затее Кости. Я не смогу.

Марина пересела от меня за другой стол. Этим жестом подчеркнула трещину в нашей дружбе. Из училища она ушла с Леной Горшковой и Наташей Кучиной. Они ушли, о чем-то весело смеясь, как будто надо мной.

Как жаль, что наша дружба не выдержала такого нулевого испытания. А если бы я и вправду, начала встречаться с Костей? Не будь я такой скованной и неловкой. Марина, наверное, и видеться со мной не желала. Может она меня ревнует. Собственница. Нет, я не могу лишиться из-за сущего пустяка лучшей подруги. Даже и думать не стоит, когда речь идет о выборе между подругой и парнем. Парень – явление непостоянное, а подруга, если это настоящая подруга – навсегда. Как в моем случае. Я хочу ей все объяснить. Что Костю, до сих пор интересует только она. Что я, по-прежнему, не могу без нее.

Я не могла оставить все, как есть. Не выдержав гордого одиночества, я пошла к ней домой. Еще не вечер, она должна быть дома.

Дверь и вправду открыла она. В своем махровом белом халатике. Вся такая чистая и мокрая, только что из ванной. Я не находила слов, ждала, когда же она пожалеет меня. Я без нее, как собачонка без хозяина. Я заблудилась, мне очень плохо. Жаль вот только не могу ей об этом сказать.

– Заходи, – предложила Марина, минутку спустя. Я, конечно же, вошла, – извини меня, я не должна была срываться на тебе, – ей не просто было это сказать.

– Я рада, что ты осознала это. И ты меня прости, что так все получилось, – я заулыбалась, на душе стало легко от мысли, что Марина снова со мной.

– Ну и что новенького расскажешь? – обошла она меня и уселась перед зеркалом с феном.

– Все по-старому. Костя как сходил по тебе с ума, так и сходит, – осторожно провела она рукой по мокрым волосам. Вдруг и мне захотелось дотронуться.

– Костя, Костя… – протянула она задумчиво, как будто обратилась к своим светлым роскошным волосам.

– Зря ты, Марин, не дала ему шанса. Он очень чуткий и надежный молодой человек, я почему-то уверена в этом.

– Откуда такая уверенность? – холодно произнесла Маринка, вызывающе взглянув мне в глаза, сквозь зеркало, и я отошла от нее подальше в комнату. – Хорошо, не хочешь о нем говорить, не будем, – «поджала я хвост».

– Нет, уж, давай поговорим начистоту, – отложила она расчески и повернулась ко мне. – Он тебе нравиться?

– Причем тут я, – вздрогнула я, как от укола, – речь о тебе.

– Что он говорил? – не сводила она с меня глаз, как будто подозревала в чем-то, или ревновала. – Какие у него планы относительно меня?

– Ты – его королева грез. Он такой напористый, я бы дала ему шанс, он лучший, – поздно поняла, что слишком перехваливаю.

– Тебе он явно по нраву, – подозрительно пробормотала она. – Как ты думаешь, откуда у него такая машина?

– Он сын заслуженного скульптора Мордовии, тебе имя – Тарасов Владимир Константинович, ничего не говорит? – гордо сообщила я новость, от которой Марину чуть удар не хватил.

– Значит, я футболила миллионера, – в шоке, хлопнула она себя по лбу, – и он все еще хочет со мной встречаться? – проговорила она недоверчиво. – Какой чудик.

– Еще какой, – между нами все ровно висели неискренность, отчужденность. Марина куда-то собиралась. Мне было интересно, куда.

– Ты куда-то торопишься? – она, молча, взглянула на меня одним глазом, второй она красила.

– Светка пригласила меня погулять в свою компанию, – завершила она покраску и сравнивала.

– Я сейчас уйду, – конечно же, она пойдет без меня. Светка же тоже может быть ей подружкой.

– Да, я тебя провожу, – уже приготовилась она к проводам. Мне ничего не осталось, как последовать к выходу.

В дверях Марина на меня виновато посмотрела и заперлась.

Черт! Как же плохо. Она так холодна и красива, как первый снегопад, и так далека.

Я снова одна. Иду по тонкому слою чистейшего снега. Так тихо и бело. Кто-то рассмеялся сзади. Это влюбленная парочка весело прошли мимо меня. Их радуют падающие с неба хлопья. Они ложатся пушистым конфетти на всех и на все, как знак скорого приближения праздников. У всех будет праздник, но не у меня – я – не как все.

Следующий день в училище был просто невыносим. Нет, Марина присутствовала, но на расстоянии двух метров от меня и в веселой компании Горшковой и Кучиной, прямо сладкое трио. Я замечала время от времени, как весело косились на меня эти девчонки, явно я была объектом их шуток. Что я могу сделать? Снова громкий и противный