Сердце космоса (СИ) - Весенняя Марина

— Мы уже подняли все данные на эту тему, — Кайрус определенно испытывал восторг оттого, что именно он стал свидетелем столь редкого явления. — Последний раз симбионт успешно интегрировался в расе Ир-у с планеты Шестой колонии.

Кай даже не помнил, когда это было, хотя слыл хорошим знатоком истории Федерации. Триста лет назад? Четыреста?

— Это невероятный успех нашей экспедиции, — Кайрус поклонился капитану. — Мы будем контролировать ход дальнейшего развития, но уже сейчас, думаю, можно говорить о прорыве.

Кай тоже это чувствовал.

Ощущал то, о чем сам же рассказывал Еве. Единая связь. Что-то едва уловимое, но вполне понятное. Симбионту хорошо. Он доволен, что нашел новый дом.

Глава 16

— Твой будущий тесть тебя убьет, — шепнул Джар, поправляя на себе парадную форму. Она не слишком отличалась от обычной. Такое же плотное черное облачение, в мелкий ячеистый узор, едва заметный на ткани. Разве что добавлен красный цвет по швам. Красный для лейтенантов, красно-золотой для капитанов.

— Почти уверен, что он в любом случае собирался это сделать, — Кай также проверял свой внешний вид.

Возвращение домой — всегда праздник. Даже если оно происходит не тогда, когда запланировано. Мужчина не знал, с чем именно это связанно, но каждый раз, подлетая к родной планете, внутри нарастал трепет. Поэтому ему нравилась его каюта со стеной-экранами, через которые видна планета. Миллиарды ее огней, вычерченная красота и аккуратность структур. Вся поверхность планеты разделена на круги, соединяемые широкими, видными из космоса, магистралями. Останавливаясь на орбите, можно было безошибочно найти свой родной округ, определить, где стоит твоя академия, с какой площадки ты впервые стартовал, по каким путям тяжелогрузы перевозят прямо сейчас руду, а по каким из шахт доставляется топливо к заводам.

Кай любил все это.

Улетал покорять далекие земли, но всегда стремился вернуться обратно.

И только в этот раз возвращение несло не только радостный трепет, но и тревогу.

— Ты с ней так и не виделся? — спросил Джар осторожно.

Эта миссия далась лейтенанту тяжело. Воздержание, скудное питание, чтобы не сорваться, постоянные тайные перебежки и полузаконные вылазки, лишь бы не сойти с ума. Каю однозначно повезло с другом. На толику меньше преданности, и капитан лишился бы не только звания, но и полетов, которые так любил.

— Конечно, я ее видел. Навещал отсек каждый день.

— Ты знаешь, что я не об этом, — ответил Джар. — Ее не приводили в сознание?

— Закроем тему, — отрезал Кай. Ему не нравился этот разговор. Не нравилось, что Джар снова и снова поднимает речь о Еве. Уж кому-кому, а ему точно не должно быть до нее дела — считал капитан.

Да и Кай чувствовал себя морально измотанным. Каждый день по тридцать раз делать запрос в медицинский сектор, чтобы узнать — как она. Спускаться по несколько раз, чтобы убедиться самому.

И все, к своему глубочайшему сожалению и удивлению, не потому, что переживал, что в случае гибели лишится одобренного брака.

Мужчина поджал губы и опустил руки, устав заниматься своим видом. "Какая, мать его, разница", — он шумно выдохнул и велел экрану убраться и не показывать больше отражение.

Кай больше не ждал брака. Что-то столь желанное теперь казалось обузой. Куда он сейчас впишет свою жену? Само бракосочетание?

Отчеты по миссии, наблюдение за Евой, участие в бесчисленных встречах, чтобы поделиться феноменом интеграции симбионта в особи смежной расы. Следом новая миссия.

Новая наложница.

Кай задумывался. И не хотел ничего этого.

Привычный распорядок жизни дал сбой.

Словно он подхватил от Евы ее незримого симбионта, который заставлял людей переживать о несбыточном.

Хотелось наречь все это сбоем, опять появлялись мысли о необходимости лечения этой бесконтрольной эмоциональности.

И из всего того, что Кай испытывал, он приходил к одному разумному выводу. Он не хочет возвращаться домой. Хочет отмотать время на несколько дней назад. И поставить на паузу весь мир. Остаться в карантине дольше. На неделю, две, три…. Кай не знал, сколько бы времени ему потребовалось. Но он хотел его получить и не мог.

— Капитан? Мы готовы, — донеслось из датчика сообщение из медицинского отсека.

****

- Как она?

- Стабильно.

- Как она?

- Стабильно.

- Как она?

- Стабильно.

Ева постоянно слышала одно и то же. И иногда ей казалось, что больше ничего и не услышит. Какой-то затянувшийся жутко скучный кошмар, где она неподвижно лежит, а покрытый золотом мир медленно изменяется, сопровождая все одним и тем же надоевшим диалогом.

- Как она?

- Стабильно.

И белый шум за этими словами, который надоедал не меньше.

Девушка лежала и созерцала утомляюще скучную картину. Она в стеклянном гробу, отдающим позолотой. Посмотреть на свои руки — и целый рой золотых мушек шевелятся, текут по венам, заполняют каждую клеточку кожи. Перевести взгляд на комнату — и можно узнать медицинский отсек. Сканеры, датчики, врачи ходят, такие же золотые, наполненные золотым светом, что создает над ними ореол.

Мужчина, который постоянно приходит и задает тот вопрос. "Как она?". Такой же золотой, может только светится ярче остальных. Он подходит к стеклянному гробу, опускает ладонь на поверхность, оставляет отпечаток. Золотой и стремительно бледнеющий.

Еве было скучно так лежать. И она касалась этого отпечатка, оставляя и свой золотой след, после чего на несколько секунд очертание рук на стекле вспыхивало, словно лампочка в торшере.

"Скучно", — девушка не представляла, как можно так долго лежать. И слушать одно и то же.

- Как она?

- Стабильно.

"Надоели", — она хотела выйти из чертового кокона. И пыталась это сделать.

Колотила по стеклу, наплевав на то, что оно может разбиться. Ева хотела этого. Пусть ее засыпет осколками — все равно. Лишь бы выйти из этой ловушки.

- Как она?

- Стабильно.

"Я здесь!" — злость нарастала. Как и сила.

И в какой-то момент защитный купол треснул. И исчез.

- Как она?

- Стабильно.

Только Евы уже не было в медицинской капсуле. Она стояла за тем, кто приходил каждый раз, чтобы задать свой вопрос. Стояла и смотрела на свое тело, лежащее в капсуле, смотрела на себя, стоящую рядом с мужчиной. И понимала, насколько сон становится бредовее.

Осторожно протянула руку, чтобы коснуться плеча вопрошающего, и он обернулся, заставив девушку испуганно отпрянуть. Наверное, если бы в этих золотых светящихся фигурах Ева могла разглядеть глаза, она бы заметила, что мужчина смотрит в ее сторону, и даже следит, как девушка украдкой передвигается по отсеку, но Ева заметила лишь что, как золотая фигура быстро потеряла интерес и вновь повернула голову на бледное тело в капсуле.

"Я сваливаю", — Ева чувствовала волнение. Очень хотелось проснуться, но она не понимала, как это сделать. Поэтому просто пошла прочь подальше от золотых гробов и духов, что следили за ее спячкой.

Прочь из отсека. Прочь по коридорам, бледным, и все равно со следами золота. Они были на полу в отпечатках ног, золото наполняло тех, кто проходил мимо. Даже на стенах оказывались редкие, словно рассеянные, следы золотой пыльцы, что преследовала.

Ева прошла весь коридор и оглянулась. Стоило окинуть взглядом пройденный путь, как получилось увидеть тонкие нити, в которые складывались те редкие золотые пылинки. Они пульсировали, но тянулись через весь корабль. Уловив однажды, Ева уже не теряла из виду эти нити и следовала по ним. Сначала медленно, потом срываясь на бег. Через коридоры, по лестнице вверх, мимо удивленно оглядывающихся золотых фигур. Пока не оказалась на капитанском мостике.

Ева ни разу здесь не была, но быстро поняла, где она.

Огромная площадь, с множеством панелей и экранов, перед которыми сидят десятки золотых фигур. Отдельное, словно главное, место капитана, которое сейчас пустовало. И окна. Или иллюминаторы. Иди экраны.