«Нет, – подумал он. – Знания не могут быть злом».
– Адам?
Он принял решение и дал интерфейсу фактотума команду связаться с информационной шиной и перенести программы в активную память.
– В следующий раз мне бы хотелось провести больше времени с Ребеккой, – сказал он и лег в цилиндр.
Бартоломеус посмотрел на него сверху вниз:
– У тебя будет такая возможность. Я обещаю.
Щелчки и жужжание означали, что происходит выравнивание и программирование коннектора. Адам вытянулся и вдруг почувствовал, как его сознание подключают к сети. Казалось, нежная рука тянется к его мыслям и направляет их. Так как сознание Адама на этот раз находилось не в теле, а в фактотуме, который отчасти
был машиной, то уютный транспортировочный сон все никак не наступал.
– Почему эта миссия так важна, Барт? – Адам отправил вопрос в темноту. – Куда вы меня посылаете?
– Эта миссия важнее любой другой, Адам, – ответил Бартоломеус. – На этот раз мы отправляем тебя на бой.
– Ты слышишь меня, Барт?
– Да, я слышу тебя, Адам. И я удивлен. Ты проходишь транспортировку и должен заснуть. Почему ты не спишь?
– Не знаю. Может быть, потому, что я транспортируюсь не в собственном теле, а в фактотуме. Я чувствую, что… со мной происходит что-то странное.
(Сознание Адама мчалось по каналу связи, год за годом удаляясь от Земли. В расширяющейся пространственно-временной пропасти раздавались голоса, но старик не понимал их. Для него это был лишь шепот, в котором нельзя было разобрать слов.)
– Верно, Адам, – наконец ответил Бартоломеус. – В тебе происходит перестройка. Мы меняем тебя под выполнение новой задачи.
– Ты говорил про бой, – сказал Адам. – С кем предстоит сражаться?
– Мы не знаем, кто наш враг. Он не отвечает на попытки установить с ним связь. Он разрушает и убивает. Его нужно остановить, и ты должен помочь в этом.
– Что он разрушает, Барт? Кого он убивает?
– Он убивает Крисали. Он разрушает их культуру. Мы обещали помогать.
– Кто такие Крисали?
– Ты увидишь. А сейчас спи, чтобы мы могли изменить тебя, Адам. Тебе предстоит стать бойцом.
Адам заснул.
Но глубоко внутри продолжали бодрствовать и работать хорошо спрятанные пальцы-сигналы, изменяющие структуру сознания и придающие ему новую форму и структуру.
Перезагрузка (ошибка функции).
Человек в песке
25
Базовая станция была построена сервомеханизмами двадцать лет назад вблизи черного октаэдра и окружена экраном высотой в пятьсот метров и шириной почти два километра. Прозрачный как стекло энергетический барьер едва мерцал, но Крисали знали о нем и раз за разом пробовали его преодолеть.
Через семнадцать минут после отправки Адам находился в системе Стрелец-94 на расстоянии восьмисот тринадцати световых лет от Земли. Он помнил все происходящее, пока пролетал через последний световой год. Он видел на западе вспышку, за которой последовали волны, захлестнувшие барьер.
– Так не пойдет, – сказал он.
Эти слова словно произнес кто-то другой, а не солдат, занятый сортировкой информации из псевдовоспоминаний.
– Это не наш мир. Кахалла принадлежит Крисали. Это священное место – сердце их культуры.
Ассистент, который отключал его от коннектора базовой станции и подключал к шаттлу, посмотрел на него визуальными датчиками.
– Что-то не работает? – спросил он. – Неисправность?
Адам наблюдал за городом-сетью Крисали за пределами энергетического купола. Между похожими на колонны деревьями, достигавшими высоты двухсот метров, протягивались молочно-белые волокна, словно нити огромной паутины. На нитях группами висели похожие на соты с десятками ячеек жилища местных жителей. Адаму захотелось увидеть их вблизи, несколько месяцев пожить в одной из таких ячеек. Он вспомнил их внешний вид: ноги тонкие, как молодые веточки, узкое, нежное тело, завернутое в мерцающую мантию с отверстиями для крыльев. Мантия могла видоизменяться так, будто бы их было сразу несколько. В сложенном состоянии крылья скрывались под кожистой оболочкой, в полете же их размах достигал четырех метров. Крисали походили на бабочек или, может быть, на стрекоз. Нежные и хрупкие, с матово-белыми блестящими лицами, напоминавшими фарфор. Каждые пять или шесть дней Крисали покидали сетевой город, отправлялись в путь к октаэдру Кахалле и пытались перелететь через барьер.
– За последние годы умерло множество Крисали, – сказал Адам. – Но они продолжают пытаться достичь цели.
– Это не имеет значения, – ассистент направил на старика диагностический датчик. – Неисправность? – повторил он. – Дефект? Необходима перезагрузка?
«Перезагрузка? – подумал другой Адам. – Неужели я – машина?»
Что-то отправило эти мысли в дальний угол сознания.
– Я готов к миссии, – сказал Адам-солдат.
Клац!
Противник снова атаковал шаттл. В шестой раз за последний месяц.
– Атака, – сказал ассистент в кабине пилота, подключенный к системам управления. Брутер прервал производство, направляя энергию на укрепление щитов.
На небе появился темный объект, испускающий неяркий свет. Стали падать шары размером чуть больше вспышки – там, где они попадали в поле защитного экрана, появлялись сильные разряды. Солдат быстро выглянул наружу. Он управлял сервомоторами функционального фактотума, тремя руками и ногами со множеством суставов, датчиками и энергетическими пакетами. Алгоритм диагностики сообщил о полной боевой готовности. Солдат прикрепил к рукам и ногам оружие: бластеры, метательные пушки и катапульту для микроракет на случай, если придется вступить в прямое столкновение с врагом. Это не входило в планы, однако солдат подумал, что лучше быть готовым ко всему. Наконец, он проверил наличие топлива, которое должно обеспечить относительно мягкую посадку после полета на бомбе.
Снаружи раздался звук града падающих кинетических снарядов. В этом заключалась новая стратегия врага: очевидно, он понял, что попытка разрушить энергетический купол ни к чему не приводит, и поэтому попробовал стандартные виды вооружений.
Гром многочисленных взрывов эхом разнесся над станцией с брутером и над восьмиугольником, где продолжали копать сервомеханизмы. Волны давления преодолели защитный экран, добрались до леса колоновидных деревьев, порванных нитей и жилых ячеек.
Солдат снова увидел из окна, как Крисали взлетели и попытались спастись, но у них ничего не получилось.
– Нагрузка на экран увеличилась примерно до четырех целых семидесяти девяти сотых. Если противник продолжит обстрел, мы достигнем критического значения через девятнадцать дней, – сказал ассистент, когда гром разрывов утих.
– Вот зачем я здесь, – ответил солдат, держась за стену кабины пилота. Недалеко находилась кнопка включения шаттла. – Уничтожить врага до того, как он уничтожит нас.
Клац.
Внизу, под шаттлом, лежал лес – покрывало зеленого, синего и коричневого цветов, пронизанное белыми нитями жилищ Крисали. Там находилась воронка древнего кратера диаметром более пятидесяти километров, в самом глубоком месте воронки стоял Кахалла – черный октаэдр, теперь наполовину раскопанный сервомеханизмами. Солдат вспомнил, что у него есть специальные производственные программы, контролируемые брутером, и распределил выполняемые сервомеханизмами задачи. Пока одни раскапывают артефакт, брутеры, спрятанные в поясе обломков газового гиганта, производят детали зонда-транспортера, который заберет октаэдр и привезет его на Землю. То, что он долетит только через восемьсот тринадцать лет, не имело значения для Кластера. Он оперировал более длительными промежутками времени.
«Мы – воры, – подумал Адам. – Мы крадем то, что принадлежит Крисали».
Солдат не ответил. Возможно, он даже не услышал Адама. Он убедился, что бомба надежно закреплена на раме погрузчика; только она имела ценность.
