они сделали-то?) о блокаде сектора, то вместо дороги на восток, начали перебрасывать часть пленников на запад. В систему Пресбалин, куда мы и добрались.
Но беда заключается в том, что Пресбалин был взять в первые же дни атаки. И отсюда никто не сбежал.
И нигде более караваны с пленными не появлялись.
Вариантов может быть всего два.
Первый: стенаксы и пленники до сих пор в пределах сектора. Забились куда-нибудь в укромный уголок и не отсвечивают, надеясь, что пройдет гроза. Ну или благодаря Кроналу и «Стервятникам» точно знают как обстоят дела в каждой из занятых нами систем.
Второй: они уже покинули Предел.
Сделать это можно, хоть и кажется что нет. Особенно если верить в то, что мы блокировали все известные пути в и из сектора. На Арде нас просветили, что не все. И пусть регулярный флот перекрыл все эти контрабандные лазейки, отследить корабли по ним мы уже не сможем.
А вот факт того, что все базз-дроиды на кораблях внезапно перестали работать, говорит о многом. Либо Кронал владеет информацией о том, как именно я отслеживал вражеские звездолеты в прошлом году: а это уже не совсем даже секрет, по крайней мере в правительстве и военной машине Новой Республики и Галактического Альянса. А там, как известно, шпионы Империи чувствую себя как дома. Разве что в атласных халатах и домашних тапочках не шастают.
Но даже в этом случае, обыскать корабли и найти всех базз-дроидов просто нереально. Если их местоположение обнаружено, они его меняют и сообщают, что раскрыты. Если же нет… То возможно только последовательное изучение корабля и его обшивки. Но в этом случае дроиды не могли не заметить приближение к нам космической пехоты.
И не могли не сообщить о передвижениях кораблей противника. Ведь сообщили же они, что внедрились на корабли! А потом просто замолчали, как если бы их всех разом отключили. На всех кораблях!
Ионные пушки? Туманность, которая наводит помехи и блокирует сигнал? Конноровская сеть?
Но ведь там корабли под два-пять километров длиной! Потребовался бы не один выстрел хотя бы на самые крупные из звездолетов!
Единственный шанс узнать больше — это пленный «Стервятник». Дамочка уже немало времени провела наедине со своими мыслями, отключенная от органов чувств и в темноте.
Какое-то время она держалась, но последний час сообщается о ее истерике и панических атаках. Еще немного, и сойдет с ума. Главное не упустить этот момент и не позволить ей помешаться раньше, чем она решит рассказать мне много нового.
R7 привлек к себе внимание.
Астромех подкатился, угрюмо и обидчиво насвистывая бинарную мелодию. Дроид покрутил куполом корпуса, демонстрируя крохотный кусок пластика, который так некстати воткнулся в его обшивку. Аккурат возле утолщения фоторецептора. Я бы и не заметил, если бы он не он не повернулся так, чтобы свет на него падал.
Да и дроид признался, что сам не сразу заметил.
Досадная помеха.
Что бы сказали члены экипажа, если б мой астромех разгуливал по палубе с такой деталью, выпирающей из корпуса. Несомненно бы начались разговоры, слухи…
Вынув осколок, я осмотрел его. Кусок прозрачного пластика — защита матрицы экрана деки. Неудивительно что его было невозможно сразу видеть — он сливался с корпусом.
Так же, как и должны это делать базз-дроиды.
А потом R7 повернулся и показал мне осколок…
Лишнюю часть на отполированном, гладком, совершенно не содержащем лишние выпирающие части корпусе. А вот будь у меня дроид собран из кусков металлолома, как «Тысячелетний сокол»…
Стоп.
При чем тут сравнение дроида и фрахтовика Хана Соло?
Какая вообще бессознательная аналогия между гладкой бочкой астромеха и обшивкой корабля, утыканного дополнительными блоками, как…
— Вот оно что, — пробормотал я, смотря прямо в светофильтр астромеха. — Ну надо же… Наивно было полагать, что подобного не произойдет…
R7 вопросительно свистнул, глядя на то, как я поднялся из-за рабочего терминала. Похлопав его по куполу корпуса, я произнес:
— Свяжись с полковником Тиерсом. Пора нам наведаться к госпоже «Стервятнику» и поставить вопрос ребром.
Десять лет, седьмой месяц и тридцать третьи сутки после Битвы при Явине…
Или сорок пятый год, седьмой месяц и тридцать третьи сутки после Великой Ресинхронизации.
(Один год, четвертый месяц и тринадцатые сутки с момента попадания).
Есть несколько видов полевого допроса.
Каждый из них представляет из себя комплекс мер, направленных на получение исчерпывающей информации. Но, условно, их можно разделить на четыре общих типа.
Можно лояльно относиться к недругу и ограничиться допросом. Поступление ответов на интересующие вопросы напрямую зависит от того, настроен ли допрашиваемый делиться информацией.
Второй метод допроса предусматривает использование специализированной химии. Успокоительные, нейролептики и множество других лекарств, преимущественно наркотического направления, вводятся в кровь разумного с одной лишь целью — сломать его моральные запоры и развязать язык. Работает на тех, чья биохимия реагирует на медикаментозный допрос.
Другой вариант предусматривает членовредительство. Болевой порог у мужчин и женщин, представителей разных рас, существенно отличается друг от друга. Но объединяет их одно — он есть у всех. Нужно лишь знать как разговорить источник информации. Принимая во внимание сколько на теле болевых точек, а под слоем кожи и мышц — костей, то такой допрос может вестись очень долго.
Обычно разумные ломаются сразу после того, как сломаны их руки и ноги: хватает мозгов для осознания того факта, что стоит заняться ребрами и костьми таза, и будущее становится настолько неопределенным, что лучше не рисковать остатками здоровья.
Четвертый вариант допроса предусматривает использование физических спецсредств. Электрошокер, различного рода паразиты, жрущие тело заживо, выдергивание ногтей и так далее… Теоретики допросного дела определяют четвертый вид как подвид второго типа допроса. С ними можно было бы согласиться, если б хоть раз кто-то из этих самых теоретиков занимался проведением допроса.
Еще одна общая черта у каждого метода ведения допроса заключается в том, что для получения нужной информации всегда требуется время. Так уж вышло, что допрашиваемые особо не любят делиться данными, которые хранят в своем мозге. А потому…
Капитан Макено не любил терять время на допросах.
Как только медики закончили брать анализы у пленного, составили его карту здоровья и просканировали всеми возможными способами, чтобы удостовериться в том, что внутри «гостя» нет каких-нибудь ядовитых или взрывоопасных сюрпризов, главаря наемников доставили в допросную.
Парочка спецназовцев ввела пирата под руки в отсек. Рослые бойцы настолько сильно выделялись на фоне обычного телосложения пирата, что тот даже ногами о
