Нэру мечтательно прикрыл глаза, заулыбался, вспоминая что-то приятное. Стол-бик пепла упал с сигареты прямо Джейку на сапог.
— Ой, извини! — Нэру заворочался на затёкших ногах, чуть не упал. Джейк лишь кивнул головой: "Ладно, ты! Ерунда!" Самому ему шевелиться было лень, тело после тяжёлой физической работы отдыхало, радуясь долгожданной передышке. — Как тебе, кстати, наш лейтенант? — неожиданно спросил Нэру, раздавив окурок о землю и кинув его здесь же, в траву. — Только вчера приехал с Ниобы, до этого нас сержант пас. Теперь начнёт воспитывать… Строгий, по-моему! — дал он сам оценку и будто в ожидании подтверждения, глянул на Джейка. — Ты бы с ним поосторожнее. Как у нас говорят, не бросай в волка палку! — и сам пояснил:- Отмахнуться потом будет нечем, когда кинется! — пытался напомнить о том эпизоде на построении. Джейк улыбнулся в ответ, подумал немного.
— Да, строгий… И придирчивый… Но человек — хороший!..
— А ребята наши — и Колин тоже — сказали, что ты для новичка неплохо вписался в нашу бригаду с этой шуткой, — усмехнулся Нэру, вспомнив о чём-то. — Они и над сержантом нашим номера откалывают… И над другими ребятами из бригады… Сам-то я, конечно, против всего этого, но со мной они пока никак не шутили…
Джейк слушал Нэру вполуха, вроде, так, с ленцой, но тон, с каким тот упомянул какого-то Колина, его насторожил. "Вот он, и авторитет! Колин, значит! Интересно, что за птица?"
— А тебя-то самого как зовут? — этот Нэру имел странную привычку неожиданно и резко менять тему разговора.
— Джейк. Джейк Тайлер!
— А меня — Нэру! Кристианом! Можно просто, Крис! — представился Нэру и протя-нул раскрытую ладонь. Джейк пожал ему руку и сразу понял: в этом мире, на этой планете и в самой части, он приобрёл нового друга и познакомился с хорошим че-ловеком.
К тому же Нэру оказался довольно словоохотливым собеседником. И к вечеру Джейк уже знал о базе и о жизни в казарме больше, намного больше, чем утром.
Солдатских казарм в части всего пять. Все они, старые бараки, оставшиеся ещё с тех пор, как строили город. И не снесли их только по чьей-то забывчивости. Навер-ное, самого бургомистра Тонненга… В каждой казарме на данный момент около тридцати человек. Следовательно, пять бригад. У каждой бригады свой сержант и ответственный лейтенант, занимающийся основной подготовкой. Их бригада под номером три. Их сержант по фамилии Торнтон, человек неплохой, даже некоторые послабления позволяет. Раньше, например, когда Барклифа ещё не было, он сам проводил смотр своей бригады, ругался, конечно, но никого не наказывал.
Сейчас такого не будет, уж больно новый лейтенант принципиален. Такой спуску не даст… Нэру при этих словах тяжело вздыхал, будущее его пугало, а Джейк, слу-шая его, думал про себя: "Ничего, весь этот бардак от силы на несколько дней. По-том, глядишь, разберутся и отпустят. Срок увольнительной заканчивается сегодня, значит, с завтрашнего дня я не только солдат, но ещё и гвардеец, и поэтому держать меня здесь они не имеют никакого права. Подать бы знак полковнику Дарлингу в Академию, чтоб там не решили, что я дезертир. Объясняй потом…
Главное, чтобы мама об этом не узнала. Её удар хватит…"
Всё! Джейк старался не думать о матери, даже не вспоминать о ней. Нельзя! Нельзя даже думать о чём-то конкретном, связанном с этим местом.
Она может "увидеть" эти мысли, "увидеть" все картинки, которые стоят у тебя перед глазами. И тогда неизвестно, чем это дело может кончиться. Лучше разо-браться со всем самому, выбраться отсюда своими силами, а потом уж, если она даже и узнает, то перенесёт куда легче.
Джейк ещё раз, — который за этот день? — поднял голову, быстрым взглядом, ни на чём не останавливающимся, окинул здание КПП. Чёрные решётки на окнах, высо-кие ступени, дежурный у ворот. Немного дальше и чуть в стороне, у комендатуры, как две статуи, стояли часовые. Руки на автоматах, сосредоточенные лица, но даже отсюда Джейк чувствовал снедающую их скуку: "Скорей бы вечер!"
Медленно поднимая взгляд выше, Джейк остановил глаза на знамени. Ветерок, очень слабый, почти неощутимый, разглаживал полотнище: на лиловой ткани зна-мени можно было разглядеть герб Императорского Дома. В своё время они, гвар-дейцы, изучали историю Императорского Дома на специальных занятиях. Туда же входило и знакомство с историей герба, с его геральдикой. Джейк помнил каждую его деталь, мог бы с закрытыми глазами рассказать все подробности и даже объяс-нить их значение.
Две лисы-чернобурки, белогрудые и остромордые, стояли на задних лапах, при-держивая щит. Щитодержатели. Когда-то очень давно, ещё на Земле, и даже на Земле это осталось только в архивах, предок Его Величества, герцог и брат короля — имена обоих не сохранились — владел обширными землями и богатыми лесами. Особенно эти леса славились черно-бурыми лисами. Таких лис, как в лесах герцога, больше не было ни у кого у его соседей. Но герцог был прославлен не только свои-ми хорошими охотничьими угодьями, но и лисьей хитростью. Этот факт и запечат-лели на гербе герольды далёкого прошлого.
Но не только хитростью и коварством прославились предки Императора, ведь не зря же на щите красовалась золотая рыцарская перчатка, сжатая в кулак. Откуда? Почему? Об этом факте Джейк узнал уже самостоятельно, работая в архивах, с той документацией, что хранилась в библиотеке Академии.
Другой предок, живший позднее и бывший тому охотнику внуком, звался Говар-дом Смелым. Он также приходился роднёй королю, принимал большое участие в дворцовой жизни, в военных походах против врагов короля. Но при этом не имел уже той независимости от монарха, какой были наделены его предки. И ведь умуд-рился однажды поссориться с королём!
Причину этой ссоры теперь уже, через столько веков, вряд ли узнаешь, сохранил-ся только факт: Говард Смелый — вассал короля — вызвал своего сюзерена на дуэль. Его тяжёлая, кованая железом перчатка упала к ногам короля на пиру, при большом стечении народа. Если бы всё было один на один, король мог бы ещё как-то разре-шить это дело, ведь он тоже понимал, что глупо терять такого хорошего воина. Да и сам Его Величество не вышел бы из дуэли победителем: Говард в те годы побеж-дал на трёх турнирах подряд!
Король оказался умным человеком и с честью вышел из затруднительного поло-жения. Знал, что родственник потом пожалеет о своей поспешности, но гордость помешает ему попросить прощения. Его Величество выразился примерно так:
— Я знаю, что рука в этой перчатке не дрогнула ни в одном сражении. В присутст-вии прекрасных дам дрогнуло сердце моего отважного друга. Я знаю, герцог, ты уронил перчатку случайно, не смог справиться с дрожью своего пылкого сердца. И за то, что ты не скрыл своих чувств в присутствии таких именитых гостей, я — ваш король и твой господин — сделаю тебе достойный подарок.
