Дру сидела зажмурившись, на ее ресницах блестели слезы. Я усилил подачу энергии на резонаторы, добавил в эмоциональную атмосферу оттенки бренности и неизбежности.
— Дру не замечали этих знамений, вынашивая свои планы. Они распродавали свои сокровища и транжирили ресурсы Сноу. Вырученные деньги они вкладывали в строительство гигантских гибернариумов, центров погружения в анабиоз глубоко подо льдом. Для обеспечения этих катакомб энергией они ввели гигантский сердечник в самое сердце Лагамара, пронзив его, как кинжалом. Он содрогнулся от горя и боли, и многие погибли в своих пещерах, погребенные под обвалившимся камнем.
Но уцелевшие упорно шли к намеченной цели. Они погружались в холодный сон, планируя каждое столетие просыпаться на один день — и тем самым пережить ненавистных людей. Только некоторые, как ваши оригиналы, видели и чувствовали весь пафос положения, в котором очутился народ Дру. И они ушли к звездам, чтобы прожить столько, сколько им отмерено, и сгореть по-прежнему ярко и быстро.
Ее щеки были мокрыми от слез, звери глядели на меня с ненавистью, угадывая во мне причину ее печали. Я даже немного удивился тому, насколько человеческой была ее реакция. Как и всегда, хотел бы я знать, что значит — чувствовать подобно людям.
— Я ожидала, — сказала она, — услышать рассказ о Лагамаре. Я знаю историю моего народа; нет нужды пересказывать ее вновь.
— Терпение, — ответил я.
Она с ненавистью взглянула на меня, и я почувствовал себя неловко. Подобные ей не могут позволить себе роскошь быть терпеливыми. Я не хотел терять ее внимания. Моя потребность рассказывать истории так же велика, как и потребность моих клиентов слышать их.
— Но это действительно история о Лагамаре. О том, как его предали и о том, как он отплатил за предательство, и о том, как он сделал свой последний выбор.
Она глубоко вздохнула.
— Продолжай.
— И вот однажды Смерть появилась на орбите Сноу, но никто, кроме Лагамара, не заметил Ее.
Космический корабль, на котором прилетела Смерть, был прекрасен и огромен, хотя и не так велик, как можно было ожидать, и Лагамар задумался о том, где Она хранит все души, захваченные Ею за мириады лет. И все же Ее корабль производил гнетущее впечатление: длинная игла в сотни километров длиной, быстро двигавшаяся по низкой орбите, изменчиво поблескивала в холодном свете звезд и ярко вспыхивала отраженным от Сноу светом. Лагамар смотрел на него и гадал, пришла ли Смерть за ним.
Наконец от корабля отделилась капсула в виде угольно-черного сердца и тихо спустилась сквозь атмосферу, сквозь лед и камень, доставила Смерть к Лагамару. Она предстала перед ним в облике человеческой женщины, низкорослой, толстой и медлительной. Черты ее лица были полны вульгарной, плотской жизненной силы, столь присущей этой безобразной расе. Лагамар не дрогнул перед ней, он погрузил ее в вихрь магмы, как в густой красный дым. Но лава даже не опалила краев ее одежды.
— Успокойся, Лагамар, — рассмеялась Она. Смех Ее был пустой, отчужденный. Огоньки голодного веселья вспыхивали в Ее влажных человеческих глазах. Она широко улыбалась, демонстрируя свои притупившиеся человеческие зубы.
— Я ненавижу людей, — проревел он. — Почему Ты являешься ко мне в таком обличье?
Основания скал содрогнулись от его гнева, и почва над ними начала трескаться и крошиться.
Смерть смотрела на него широко открытыми глазами.
— Потому, что именно люди убили тебя и твой народ.
Лагамар похолодел.
— Мы еще живы. Почему ты так говоришь?
— Ты не глуп, Лагамар. Ты понимаешь Меня. Люди развратили твой народ, и теперь им только кажется, что они живут, а на самом деле они медленно умирают. И твоя жизнь подходит к концу. Стальной сердечник высасывает жизненные силы из твоего сердца. Можешь считать, что ты уже мертв. К тому моменту, как остынет твое тело, твой народ исчезнет, и некому будет оплакать тебя.
Лагамар не мог ничего ответить.
— Но все еще можно изменить. У тебя есть выход, Лагамар, — сказала Смерть. — Мы договоримся. Меня раздражает, когда мертвые все еще таскают свои ноги. Это как боль в отсутствующем члене — дыра, которую Я не могу наполнить. Помоги Мне собрать Мой урожай, и Я сохраню тебе жизнь.
Лагамар пришел в ужас.
— Нет! Это мои дети!
Смерть снова засмеялась пустым смехом.
— Они отреклись от тебя. Кто продолжает приносить жертвы в твоих храмах? Сколько пыли на твоих алтарях? Ты думаешь, они все еще любят тебя? Их любовь тоже украдена людьми!
Лагамар бежал от Нее, и Смерть осталась одна в пещере из холодного черного камня. Она ждала, лицо Ее было спокойно.
Лагамар размышлял над Ее словами. Он осознал всю глупость своего народа и всю меру его предательства. Гнев ослепил его, и он забыл о том, что все подвластно Смерти, даже боги. Действительно, почему его должно волновать то, что Дру так глупо растратили свои жизни? И он решил, что сам-то он не будет столь глуп, и постарается выторговать себе побольше жизни. С тем Лагамар и вернулся к Смерти.
— Что я должен сделать? — спросил он.
Смерть улыбнулась, и улыбка Ее была более безобразной, чем можно было ожидать.
— В твое сердце воткнут кинжал, — сказала она. — Что будет с тобой, если он останется там?
— Я остыну, — ответил Лагамар.
— Ты и так остынешь, даже и без него, — сказала Смерть. — Просто сейчас ты умираешь быстрее, и разве это заботит твой народ? Нет! Они предаются своим глупым мечтам и не думают о том, сколько ты еще проживешь, если и дальше выкачивать из тебя столько же энергии!
— Это правда.
Она распахнула свои одежды, и обнажились ее холодные белые груди. Руками Она раздвинула в стороны свою грудную клетку, разодрав плоть от горла до пупка. Вместо крови и порванной плоти в ране открылась бархатная чернота, вакуум, и сердце Лагамара болезненно сжалось, как будто эта пустота жаждала его крови.
— Не бойся, — молвила Смерть. — Смотри.
Ледяной серебряный отблеск появился в черноте и стремительно разрастался в бесформенное, вращающееся облако света. Мгновенно заполнило оно тело Смерти, и вырвалось наружу, демон в человеческом облике из стали и льда и сполохов энергии. У него не было лица, но на его сияющих могучих руках было столько длинных суставчатых пальцев, что Лагамар при взгляде на них ощутил щекочущий холодок. Он заметил, что кончики пальцев заострялись подобно ножам. Смерть закрыла рану, и ее льдистая плоть снова стала целой.
— Этот демон станет твоим, если ты выполнишь свою часть сделки, — заявила Она.
— Зачем мне это? — спросил Лагамар.
— Он может дать тебе вечную жизнь. Почти. Что будет, когда сердце твое остынет, а кровь твоя превратится в камень? Ты умрешь, и это случится скорее, чем ты думаешь. Но сила, которой обладает демон, поддержит тебя. Когда ты почувствуешь Мое прикосновение, просто позови демона. Он разделит твое тело, и твое тепло и твоя жизненная сила останутся в той части, которая и будет тобой. Остальное превратится в пустую породу, но разве это важно?
