Вонда Макинтайр - Гнев Кана

– Подумайте над этим, лейтенант, – посоветовал Кирк. – Просто поразмышляйте. И продолжайте заниматься.

Он повернулся, чтобы уйти. На лестнице столкнулся лицом к лицу с доктором Маккоем.

– А с вами-то что случилось?

– Я думаю, вряд ли бы вы могли еще крепче нас потрепать, не так ли? мягко спросил доктор.

Кирк нахмурился.

– Доктор, они должны учиться. Мы же не можем вечно нянчиться с ними.

Скакать галопом по вселенной туда-сюда – это забава для юнцов.

С хрустом наступая на разбросанные вокруг обломки, он скрылся в извилинах коридора.

– Интересно, с чего это он вдруг? – обиженно спросила Юхура.

Маккой пожал плечами и покачал головой.

Юхура и он вышли вместе.

Саавик сидела одна посреди разрушенной капитанской рубки ее первого корабля. Она знала, что следует немедленно явиться на разбор полета… но ей надо еще многое обдумать.

Джим Кирк медленно шел по коридору в класс для инструктажа. Он чувствовал себя усталым и подавленным, его угнетала блестящая самоуверенность этих молодых ребят. Или так уж суждено, что именно он должен лишить их этой самоуверенности. Но Маккой прав: он был слишком суров к лейтенанту Саавик.

Повернув за угол, он столкнулся со Споком, который стоял, скрестив руки и прислонившись к стене.

– Как, разве вас не убили? – спросил Кирк.

Ему показалось, что Спок сейчас улыбнется, но тот почему-то сдержался.

– Вы хотите узнать мое мнение об уровне профессиональной подготовки ваших курсантов или просто прогуливаетесь здесь?

– Вулканийцы не слывут бездельниками, – ответил Спок.

– А также признающими с легкостью недостатки своего характера, например любопытство.

– В самом деле, адмирал? Если это возвысит мена в ваших глазах, я думаю, мне придется признать за собой некоторую долю любопытства.

– Я еще не дошел до класса, а вы уже хотите знать мое мнение. – Он направился вперед по коридору, и Спок пошел рядом с ним.

– Я хорошо помню одного адмирала Звездного Флота, который считал, что эти разборы полетов – «идиотская Трата времени», – сказал Спок. – Он был твердо убежден, что действия гораздо важнее разговоров.

– В самом деле? – отозвался Кирк. – Не думаю, чтобы я был с ним знаком. Горячая голова.

– Да, – медленно произнес Спок. – Иногда про него так и говорили «горячая голова».

Кирк слегка поморщился, услышав что Спок произнес это в прошедшем времени.

– Спок, эти твои стажеры разрушили весь тренажер, и ты, кстати, тоже пострадал.

– Полнейший хаос – обычное дело, когда на сцену выходит «Кобаяши Мару». – Он помолчал, взглянул на Кирка и закончил:

– Ты сам проходил этот тест три раза.

– Неужели? – с непрошеным ужасом воскликнул Кирк. – Да-да. И сделал это, мягко говоря, уникальным способом.

– Да, тогда то, что ты сделал, было необычным, но с тех пор уже многие пытались сделать то же.

– И безуспешно, следовало бы добавить. Это было решение, которое вряд ли бы пришло в голову вулканийцу.

Джим Кирк вдруг почувствовал, что устал от воспоминаний, и резко переменил тему.

– Да, кстати, о вулканийцах, ваша протеже – просто первоклассный курсант, может быть, слегка эмоциональна.

– Ты не должен забывать, Джим, о том, что досталось ей в наследство и, что более важно, о ее прошлом. Вовсе не удивительно, что она более неуравновешенна, чем я, например.

Кирк не мог удержаться от смеха.

– Извини, Спок. Лейтенант удивительно сдержанна для своего возраста и опыта. Я хотел лишь пошутить. Надо сказать, шутка вышла довольно плоская, но это все, на что я способен. – Он вздохнул.

Один, согласно инструкции, остался бы за пределами Нейтральной Зоны.

Другой отправил бы разведывательную группу.

Кирк сдержал зевок.

– Лейтенант Саавик, – спросил он наконец. – Вы хотите что-нибудь добавить к сказанному? Какие-нибудь новые мысли?

– Нет, сэр.

– Совсем ничего?

– Если бы я оказалась снова в этой ситуации, я поступила бы так же.

Детали не важны. Я не хочу нагонять на вас скуку банальными высказываниями.

Кирк смутился от того, как она ясно подчеркнула его равнодушие. И он довольно резко отреагировал на слова Саавик:

– Вы сделали бы то же самое, зная наверняка, что это означает гибель корабля и экипажа?

– Я буду знать, что это может означать гибель корабля и команды, адмирал. Если я не могу быть уверена в том, что «Кобаяши Мару» – вымысел, я отвечу на сигнал бедствия.

– Лейтенант, вы слышали о Риковерианском парадоксе?

– Нет, сэр, не слышала.

– Позвольте предложить вам такую ситуацию. Вы находитесь на корабле обычном океанском судне. Он тонет. Вы оказываетесь в спасательной лодке еще с одним человеком. Спасательная лодка повреждена. Она может выдержать лишь одного, не двух. Как вы убедите вашего напарника оставить вам лодку?

– Я не буду пытаться делать это, – сказала она.

– Как не будете? Почему?

– По одной простой причине, сэр, я превосходно плаваю.

Кто-то из стажеров хихикнул. Звук резко оборвался, когда один из соседей толкнул парня локтем.

– Вода кишит акулами, – чуть грубо настаивал Кирк.

– Акулами, адмирал?

– Терхан, отряд Салаким, – подсказал Спок из глубины класса.

– Верно!.. И они очень, очень голодны.

– Мой ответ все тот же.

– В самом деле? Вы высокообразованный первоклассный офицер Звездного Флота. Предположим, что тот человек совершенно неграмотный, без семьи, большую часть времени проводящий в тюрьме и никогда не занимавшийся делом, которого не выполнил бы самый примитивный робот. Тогда что?

– Я ни за что не буду просить, а тем более пытаться приказать или убедить человека пожертвовать своей жизнью ради меня.

– Но на ваше обучение ушли немалые средства. Не думаете ли вы, что ваш долг перед обществом – пытаться спастись, чтобы выполнить свои обязанности?

Ее брови сошлись у переносицы.

– Вы действительно так думайте, адмирал?

– Это я вас экзаменую, лейтенант, а не вы меня. Я задал вам серьезный вопрос, а ответили вы с ужасающе фальшивой скромностью.

Саавик разгневанно встала.

– Вы спросили, должна ли я беречь себя, чтобы выполнить свои обязанности. Тогда я спрошу вас, что входит в мои обязанности. Если использовать ваш критерий, то моей обязанностью является самосохранение, с тем чтобы я могла выполнять свои обязанности! Замкнутый круг и доводы для самооправдания. Это в высшей степени безнравственно. Справедливое общество, а если я не ошибаюсь, именно таким обществом себя считает Федерация, содержит армию лишь с одной целью: защищать своих граждан. Если мы начнем решать, кто из них достоин защиты, а кто – нет, если мы будем считать, что не можем рисковать собой, мы разрушим сам смысл нашего существования. Мы пере станем служить обществу, став тиранами.