Впрочем, для участия в конференциях ООН давно уже не прибывали сколько-нибудь заметные цели. Обычные пешки, с готовыми решениями в портфелях.
К сожалению, тщательно заготовленную и выверенную речь пришлось скомкать. Стоило Занду мысленно перелистнуть вторую страницу – должность не позволяла читать по бумажке или пользоваться диктовкой суфлёра, – как чуть слышно пискнула частота внутренней связи:
– Господин Распорядитель, говорит метеоконтроль. К нам приближается грозовой фронт, возможен кислотный дождь повышенной активности, град, опасное атмосферное электричество. Минут через тридцать он будет здесь, а наземным службам ещё надо укрыть машины гостей в ангарах.
Проклятье. С ураганом не поспоришь: океан рядом. Перепады температуры дикие, страшно даже представить, что там творится. Чудовищный водоворот поднял из океана тонны воды, закрутил, потащил за собой к берегу и через полчаса обрушит их на площадь, вместе с ржавыми балками давно сгнивших нефтяных платформ, водорослями, медузами… Хотя откуда там медузы. На поверхности давно не осталось ничего живого.
Занду выругался про себя, но, когда снова заговорил, голос его звучал спокойно и уверенно:
– К сожалению, природные условия ухудшаются с каждой минутой. Поэтому я приглашаю всех вас под гостеприимные своды штаб-квартиры ООН. Техническая служба займётся вашими кораблями и, поверьте, подготовит их наилучшим образом. Сопровождающие покажут апартаменты делегаций. К услугам наших уважаемых гостей бары и комнаты отдыха, рекреационные центры и переговорные боксы, защищённые от любого прослушивания. Чувствуйте себя как дома. Открытие конференции по оговорённому протоколу состоится в восемнадцать ноль-ноль по среднесолнечному времени в главном приёмном зале. По любым вопросам вы можете обращаться прямо ко мне, во всех комнатах стоят аппараты прямой связи. Надеюсь, вам у нас понравится.
Десятиметровые полотнища флагов свисали с потолка, медленно раскачиваясь под кондиционированным сквозняком. Все пять, вкруговую, чтобы, не дай Бог, ничей не оказался первым или последним. Скандала не оберёшься, упрёков и протестов. Обиженные настрочат ноту в самых нелестных выражениях, обвинят в подкупе противной стороной. Та в ответ отзовёт послов, а там и до войны недалеко. Хорошо, если дело ограничится очередной перестрелкой и парой бомбовых ударов.
В общем, лучшего повода сорвать конференцию не найти. А она и так уже шестнадцатая по счёту.
Занду произнёс приветственную речь. Гости выслушали призывы к мирному урегулированию проблем с каменными лицами. Ещё утром, прослушав секретные записи из переговорных боксов, Распорядитель понял, что как минимум Оплот, Конфедерация и Союз не настроены на поиск компромиссов. Гегемония, как обычно, держит в рукаве десяток неожиданных козырей, да и Держава всегда готова выкинуть какой-нибудь неприятный сюрприз.
В крайнем случае, можно прервать заседание, сославшись на террористическую угрозу, но вряд ли потом удастся снова заставить делегации сесть за стол переговоров.
Тупик.
Первым слово взял представитель Оплота. Так было всегда, и всегда никто из противников не протестовал. Ему давали выговориться, чтобы с удвоенной силой потом навалиться на доводы и предложения. Или поймать на какой-нибудь мелочи, ошибке или подтасовке фактов – Оплот не любил дипломатические изыски, предпочитая решать проблемы грубой силой, слегка прикрытой благожелательной риторикой на тему свобод и демократии.
Лощёный посол, блестя в свете бестеневых ламп высоким лбом философа и посверкивая благообразной сединой, зачитал приветствие гостям конференции. Естественно, его тут же поймали на лжи.
– …Наши владения сейчас составляют 25 планет…
Красные лампы полыхнули сразу над тремя делегатами. Слово просили все – и Союз, и Гегемония, и даже скрытная Держава. Занду по праву Распорядителя предоставил говорить посланцу Гегемонии, невысокому пожилому дипломату с непроницаемым лицом восточного тирана.
– Позвольте вас поправить, уважаемый посол. Насколько я знаю, тридцать семь часов назад квартирьеры Оплота начали подготовку к приёму колонистов на Касторе IV. Хотя это именно ваша Астрофизическая Служба представила на Мировом Совете по Космонавтике доклад об отсутствии в системах Альфа и Бета Близнецов пригодных для жизни планет.
Улыбка оплотника стала вымученной и фальшивой:
– Ваша разведслужба выше всяких похвал!
– Как и у вас, – ядовито заметил представитель Союза.
Посол Оплота пригладил безупречный пробор, тыльной стороной ладони стёр капельки пота. Он занервничал.
– Давайте перейдём к главному. Мы тут все собрались для того, чтобы официально объявить Землю демилитаризованной зоной и подписать соответствующие документы. Планета и так дышит на ладан, если на ней начнутся ещё и ядерные конфликты, то мало не покажется никому.
Теперь оплотник не читал по бумажке. Заготовленную речь он демонстративно отложил в сторону, решив говорить простым языком, а не канцеляритом дипломатического протокола. Когда трансляция первого заседания пойдёт по головидению, понятная и легко переводимая речь будет смотреться куда выгоднее деклараций противников. Как обычно, Оплот умело работал на свой имидж.
– Мы должны подумать о наших потомках, о детях миллиардов колонистов, которые подрастут и захотят посетить свою историческую родину. Что мы покажем им? Радиоактивную пустыню? Мир с полностью разрушенной экологией? Так пусть же ядерные взрывы больше не гремят на нашей родной планете! Мы… а к нашей позиции присоединяются и лидеры Конфедерации, что может подтвердить господин полномочный посол Кригсфогель…
– Йа, – важно сказал худощавый дипломат с военной выправкой, – мы поддершиваем инициативу многоувашаемого Оплота.
– …мы предлагаем присвоить Земле статус зоны, свободной от конфликтов, для чего необходимо запретить на ней присутствие любого оружия и войск, кроме необходимого минимума полицейских сил. Давайте перенесём военные действия в космос!
Под бурные аплодисменты дипломатов Оплота и Конфедерации посол сел на своё место. Занду включил микрофон, чтобы предложить слово Союзу, но тут, без предупреждения и вопреки протоколу, поднялся представитель Гегемонии. Он не пошёл к трибуне, лишь знаком попросил включить ему микрофон.
– Да простят меня глубокоуважаемые враги, – сказал он, – но я позволю себе не согласиться. Я выражаю мнение руководителей моей страны. С нами согласен и достопочтенный личный посланник пожизненного президента Державы…
Плотный, вечно улыбающийся увалень согласно кивнул. Остальные переговорщики поморщились – в этот раз Держава оказалась на чужой стороне.
