— Чудная ночь! — произнесла Даниэл, коснувшись руки мужа.
Артур невольно сравнил их с изображениями на рекламах, призывающих обзаводиться дорогостоящей недвижимостью. Но всё же, они милые люди.
— Любуетесь звёздами?
— Новость надо держать в секрете? — поинтересовалась Франсин.
— Сомневаюсь, что подобную информацию можно скрыть, — ответил Артур, глядя в окуляр.
— Один из спутников Юпитера исчез! — крикнула Франсин так, чтобы её услышали.
— О! — воскликнула Даниэл. — А такое случается?
— У нас есть друг. Скорее, просто знакомый. Он и Артур стараются держать друг друга в курсе событий.
— Ага, и сейчас Арт пытается найти спутник, да?
— Юпитер виден отсюда? Я имею в виду — сегодня? — крикнул Грант.
— Думаю, да, — предположила Франсин. — Европа — спутник, обнаруженный Галилеем. Один из четырёх. Дети собирались…
Перед взором Артура предстал Юпитер — яркая точка в середине сине-серого пространства на фоне далёких звёзд. Около него виднелись две точки поменьше: тусклая и яркая. Два спутника. Первый — Ио или Каллисто, второй, скорее всего, Ганимед. Третья либо находилась впереди планеты, либо в её тени, либо за ней. Он напряг память, вспоминая закон Лапласа, касающийся первых трёх спутников, открытых Галилеем: долгота первого минус утроенная долгота второго плюс удвоенная долгота третьего всегда равна половине длины орбиты… Он выучил это ещё в университете, и знание закона теперь пригодилось. А вот и следствие: «Первые два спутника Галилея, включая Европу, не могут одновременно пребывать в области затмения или перед диском Юпитера. Если Ио и Европа затенены, или располагаются за планетой, или одновременно проходят перед не…» А, к чёрту! Подробности не нужны. Он просто должен сидеть и ждать, когда увидит либо все четыре объекта, либо только три.
— Можно посмотреть? — Марти не терпелось.
— Конечно. Я собираюсь провести здесь всю ночь, — сообщил Артур.
— Не в компании Бекки, — заявила Даниэл.
— Ну, ма-а-а-ма! Можно я взгляну?
— Давай!
Артур слегка отодвинулся. Марти присел на корточки возле телескопа и объяснил кузине, куда нужно смотреть.
— Будь аккуратна, — предупредил Гордон. — Франсин, принеси мой полевой бинокль.
— Где он?
— В холле, в шкафу, рядом с походным снаряжением. В кожаном чёрном футляре.
— Что может явиться причиной исчезновения спутника? Насколько он велик?
— Не больше и не меньше обычных спутников, — объяснил Артур. — Камни и лёд; возможно, слой воды под ледяной коркой.
— Он не похож на Луну, да?
— Совсем другой.
Франсин подала мужу бинокль, и он направил его на Юпитер. Отрегулировав прибор, он отыскал несколько светлых пятен, но руки дрогнули под тяжестью бинокля, и с трудом найденные точки исчезли из виду. Бекки отошла от телескопа, потирая глаза и гримасничая.
— Я устала, — пожаловалась она.
— Ладно. Тогда я взгляну.
Марти спросил её, видела ли она Юпитер.
— Не знаю. Было трудно что-нибудь разглядеть.
Артур настроил телескоп и обнаружил третий спутник — такое же тусклое пятнышко. Каллисто, Ио и яркий Ганимед. И ни следа четвёртого.
Остальному семейству вскоре наскучило изучение неба. Они вернулись в дом и принялись шумно играть в слова.
Через два часа, устав от напряжения, Артур оторвался от наблюдений. Голова его кружилась, ноги ныли. Около десяти часов появилась Франсин и, скрестив руки на груди, встала рядом.
— Необходимо увидеть все самому, да?
— Ты ведь знаешь меня, — сказал Артур. — Европе следовало бы появиться, но этого не произошло.
— Спутник — не иголка. Его не потеряешь, не правда ли?
— Неслыханное событие.
— Есть идеи по этому поводу?
Артур взглянул на жену.
— Я видел только три. А их должно быть четыре.
— Что же это может означать, Арт?
— Будь я проклят, если что-нибудь понимаю. Кто-то, вероятно, коллекционирует спутники.
— Я боюсь, — прошептала Франсин, — если это правда. — Она грустно посмотрела на мужа, но тот не ответил. — Это правда?
— Полагаю, да.
— И она не пугает тебя?
Артур потянулся, разминая затёкшие мышцы, и взял жену за руку.
— Я ещё не знаю, что означает вся эта история, — ответил он.
Франсин занималась научными исследованиями с той же лёгкостью и удовольствием, что и он, только в большей степени, чем муж, руководствовалась чутьём. Он ценил проницательность жены, и её страх усилил его тревогу.
— Чего ты боишься?
— Если бы гора или река исчезли без следа — ты бы испугался? А ведь спутник больше горы.
— Может быть, я и испугался, — признался Артур и разобрал телескоп. На сегодня достаточно.
Франсин обхватила плечи руками.
— Пойдём спать? — предложила она. — Грант, Даниэл и дети заснули. Годж — с Марти.
Лёжа рядом с женой, Артур не переставал размышлять. Франсин ещё не успела сменить широкие фланелевые простыни, которыми они пользовались зимой, на обычное летнее бельё. Прикосновение пушистой ткани доставляло удовольствие. Душевное волнение измотало его.
Европа спокойно двигалась по орбите вокруг Юпитера биллионы лет. Некоторые учёные не исключали возможности жизни на спутнике, однако, их предположения не были ни доказаны, ни опровергнуты.
Но гора или река гораздо ближе к дому, чем спутник. И если они исчезают…
Артуру снилась рыбалка. Он сидел в лодке вместе со своим лучшим другом Харри Файнманом. Течение сильно натягивало леску. Широкополые шляпы защищали их головы от солнца, хотя оно припекало не слишком сильно. Во сне Артур вспомнил, как Харри играл с Мартином. Он поднимал мальчика высоко вверх и, бегая с ним вокруг дерева, имитировал шум летящего самолёта. Жена Харри Итака — высокая дама с горделивой осанкой — наблюдала за мужем. Сон-воспоминание нарисовал её натянутую улыбку: миссис Файнман страдала бесплодием и так и не подарила Харри ребёнка, о котором тот мечтал. Лишь изредка Харри выдавал себя, не в силах сдержать горечь разочарования. Я не видел Харри уже восемь месяцев, подумал Артур, и всё же он в моей душе.
Как дела, старик? — спросил Артур друга. Они по-прежнему сидели в лодке. — Клюёт? — Странное ощущение — осознавать, что Харри в надвинутой на лицо шляпе только часть сна. Любопытно, как Харри растолкует его? — Ты спишь?
И Артур потянулся за шляпой приятеля.
А под ней он увидел яркую полную Луну — спутник Земли. Вместо знакомого лица — лунные кратеры и моря.
— Надо же! — сказал Артур. — Какая красота!
Тревожная мысль, что эта история вовсе не сон, промельнула молнией и разбудила Артура.
Quid sum miser!
Tunc dicturus?
АП/Хоум Инфосервис, 2 сентября 1966 года.
