В этом определенно что-то было.
Первые несколько островов проплыли ниже, до них было не меньше пятидесяти метров, поэтому перебраться на них было практически невозможно. Затем слева пронесся узкий длинный кусок, на котором покосился остаток заржавевшей металлической ограды, такими оградами обычно обносят кладбища. Потом вверху промелькнула целая туча мелких обломков, что находилось на них – видно не было, но они казались сухими и совершенно безжизненными, как затерявшиеся астероиды. И еще они невероятно быстро вращались и дрожали, словно у них был эпилептический припадок.
Остров, на котором сейчас стояла пара, слегка содрогался – мелкие обломки ударялись об него, вероятно снизу. Ничего серьезного, но это пока. В таком густом скоплении они рано или поздно налетят на что-нибудь большое. Необходимо убраться, пока этого не произошло.
Обломки мелькали со всех сторон. Один из них (размером с частный дом) столкнулся с их островом, но столкновение пришлось вскользь, только благодаря этому треугольный остров не разлетелся на мелкие куски. Но все же удар был достаточно сильный – остров стал вращаться и крошиться.
Дерево не выдержало и рухнуло в пропасть. Укрытие, в котором пара провела эту ночь, превратилось в расщелину. Она трещала, расширялась и осыпалась. Осколки фиолетовой породы разлетались в разные стороны, словно в невесомости, а все остальное, что сорвалось с фиолетовых скал, улетало вниз, в звездную бездну, навстречу бурлящим туманностям.
Вскоре трещины дошли и до аномалии, в результате чего черный водоворот завибрировал, выплевывая во все стороны рваные клубы черного дыма, а уже через несколько секунд аномалия бесследно исчезла, от нее не осталось и следа, даже ямки. Вообще ничего.
Затем остров содрогнулся снова, еще сильнее.
– Проклятье, – выругался Евгений.
Звездные туманности и острова – все вращалось и перепутывалось. Девушка почувствовала сильную тошноту. Орехи, которые, судя по ощущениям, все еще находились у нее в желудке, были готовы вот-вот вырваться наружу. Она до крови прикусила себе язык, это помогло – тошнота чуть отступила.
Проблеваться – сейчас это была непозволительная роскошь. Неизвестно, когда они в следующий раз найдут еду.
Парень отошел от края на несколько метров, встал на четвереньки и покрепче вцепился руками в мощную траву. Девушка последовала его примеру. Сверху начал сыпаться всякий мусор – сухая листва, капли грязи, мелкая асфальтная крошка.
Они стояли на четвереньках и крутили головами по сторонам, стараясь увидеть все и сразу, готовясь увернуться от обломков, если возникнет такая необходимость. Про себя они молились, чтобы сверху на них не упало ничего серьезного и не проломило им головы.
Сколько продолжалось все это безумие – трудно сказать. В какой-то момент Евгений увидел самый крупный остров, каких они прежде еще не встречали.
– Похоже, что начался сезон больших находок… – подумал он про себя.
Фиолетовая громада имела форму перевернутого конуса. Основание конуса было круглое и углублялось ближе к центру. Там был густой хвойный лес, над которым мелькали темные точки – скорее всего это были птицы.
– Птицы, – сказал Евгений, все сильнее и сильнее щурясь, чтобы повысить резкость своего и без того очень хорошего зрения, но сколько бы он не щурился, разобрать, что это за птицы, он пока не мог.
Кейт тоже щурилась, но она увидела лишь огромной темный силуэт. Никаких птиц, никакого хвойного леса, только темное жирное пятно, имеющее форму треугольника, верхняя сторона которого казалась зазубренной, как край грубо отпиленной доски.
– Ты видишь птис? Их там много? – в ее голоса звучало волнение.
Последнюю неделю они питались печеными грибами, сырыми орехами и кислыми яблоками. Евгений пару раз ел жаренных на костре жуков, но Кейт отказалась употреблять этот «деликатес». При одном виде жареных насекомых ей становилось дурно.
И вот теперь у них появился шанс впервые за столько времени отведать настоящего мяса. При этой мысли внутри у Кейт все ожило и заурчало.
– Неужели птицы? Мы поедим жареного мяса? Мы сварим суп? Мы закоптим несколько окорочков? – подумала она, и в этот момент у нее изо рта капнула пресная жидкая слюна.
Ее парень этого не заметил.
– Много, – сказал он. – Я думаю, что там в лесу есть животные… И ягоды. А может быть и рыба.
– Мы сможем туда перебраться? – спросила она.
Такие серьезные вопросы решал он и только он, и за это она ему была благодарна, потому что решать сама она не могла – ей становилось очень страшно. Вместо решения важных вопросов она предпочитала дарить ему ласку и тепло. Перед тем, как они ложились спать она пела ему песни на своем родном языке. Она очень смущалась (всегда), но ему ее песни нравились. Евгений не мог понять, как она решила стать переводчиком, когда у нее такой великолепный голос.
Это был их союз. Они черпали друг в друге силы, и этих сил им вполне хватало чтобы… Выживать.
Евгений ответил не сразу:
– Думаю, что сможем, но нам придется хорошенько разбежаться. Наш остров, если глаза меня не обманывают, проплывет близко, но чуть выше. Мы допрыгнем, но приземление будет очень жестким и колючим.
– Я готова, – решительно заявила она, мысли о мясе, сладких ягодах и возможной рыбе придавали ей смелости.
Евгений осторожно подполз к самому краю и посмотрел вниз.
Плохо дело. Их остров продолжал разваливаться на части, наверное – из-за сильного вращения. Если им повезет, то к тому времени, когда спасительный лес окажется достаточно близко, чтобы они смогли перепрыгнуть, от их острова останется кусок, размер которого будет не больше трети баскетбольной площадки.
– Щто там? – спросила Кейт.
– Наш остров разваливается, – мрачно сказал он. – Нужно отойти от края.
И они отползли дальше. До спасительного леса было еще метров двести, когда густая трава начала содрогаться и шевелиться. Фиолетовая скала под травой стремительно рассыпалась, расслаивалась и крошилась.
– Он рушитщя! – закричала Кейт, мертвой хваткой вцепившись в траву, на глазах у нее проступили слезы.
– Успокойся и возьми себя в руки, – сказал он. – От твоих движений он развалится еще быстрее… Не двигайся!
Она замерла и зажмурила глаза, ощущая, как под ее вспотевшими от волнения ладонями и промокшими от росы коленями шевелится трава, как под травой образуются пустоты, как эти пустоты расширяются.
Лес приближался. И чем ближе он становился, тем быстрее казалась скорость, с которой два острова надвигаются друг на друга.
Евгений начал сомневаться, что они смогут пережить свой прыжок, но не говорил об этом, чтобы не пугать и без того перепуганную девушку.
Вместо того, чтобы разводить панику, он максимально спокойно сказал:
– Готовься, через несколько минут мы будем прыгать.
Так и произошло. Когда разрушающийся и быстро вращающийся остров стал пролетать рядом с лесом, пара поднялась на ноги. Стоять было непросто, потому что вращение острова ускорялось. Теперь он совершал полный оборот меньше, чем за минуту. Размер его и в самом деле уменьшился до трети баскетбольной площадки и продолжал уменьшаться. Во все стороны летели острые фиолетовые осколки, они искрились, словно стекло. Куски дерна с пышной травой вяло отваливались и беззвучно падали вниз (вместе с глупыми ящерицами), в бездонную пучину.
Они и раньше прыгали с вращающихся островов, но на этот раз вращение было гораздо сильнее, чем обычно.
– Так, соберись! – рявкнул он девушке, а потом влепил себе пару мощных пощечин, затем подергал веревку у себя на поясе, потом – у нее.
Его взгляд остановился на ее лице – оно было совершенно белое, как мел, большие зеленые глаза судорожно бегали из стороны в сторону, а уголок рта дергался в нервном тике.
Без лишних слов он дал хорошую пощечину и Кейт. Левая половина ее лица тут же покраснела, но девушка не обиделась. Ей было нужно – она понимала это очень хорошо. До сих пор пощечины спасали ей жизнь, в буквальном смысле.
