Не так ли, Онис?
Дети разом повернулись к сидевшему позади всех Валлару, вызвав у того неловкость и смущение.
— Пока что я никакого нового растения не открыл, профессор, — произнес Онис после секундной паузы. — Но я пытаюсь найти неизученные свойства уже известных видов.
— Весьма похвально, юноша, — кивнул головой Тессен. — Я просто убежден, что если кто и совершит прорыв в этой области, то только Онис Валлар. Вы станете не менее известным, чем Эйко.
Услышав имя своего отца, Онис сник, и улыбка сошла с его лица. Тем временем профессор продолжал свою лекцию.
— Многие знания о тех или иных свойствах биологических видов стали доступны нам благодаря очень любопытным и смелым терранам, которые не побоялись забираться в самые дальние уголки нашей планеты, — вдохновенно говорил Тессен, но вдруг он осекся и добавил. — Только не подумайте, я не призываю вас идти против указа Старост и посещать запрещенные районы.
Профессор резко замолчал. Онис внимательно наблюдал за ним и заметил, как Тессен украдкой оглянулся на дверь и окно. Валлару стало любопытно, почему Кори вдруг занервничал. Он хотел было спросить учителя, все ли в порядке, но Тессен решил сменить тему и, привлекая к себе внимание аудитории, громко произнес:
— Всего через пару часов многих из вас ждет Обряд трансформации. Я очень рад, что вы приобретете знания и возможности взрослого терранина. Для большинства этот день может даже определить будущее дело всей жизни.
Учащиеся зашумели, перебрасываясь восторженными фразами. На многих лицах Онис увидел выражение радостного ожидания, подобно тому, какое можно наблюдать у ребятни, толпящейся около ларька со сладостями перед самым его открытием.
— Ну что ж, уважаемые, — взмахнул руками профессор Кори. — Спишите домашнее задание с доски, и можете быть свободны. А ты, Онис, задержись, — добавил Тессен, увидев, что Валлар, собрав свои вещи, направился в сторону выхода.
Молодой терранин терпеливо ждал, пока последний из учеников соберет свои исписанные листки и запихнет в наплечную сумку. За все время, пока дети покидали класс, Онис и Кори не обменялись ни единым словом. Профессор что-то черкал в своих бумагах, на первый взгляд, не обращая на Ониса и учеников никакого внимания. Но как только последний мальчуган покинул помещение, с Тессена мигом слетело притворное выражение заинтересованности в своих записях.
— Онис, до меня дошли слухи, что ты частенько бродишь в дальних лесах недалеко от обрыва. Это так?
— Кто вам сказал? — Валлар подозрительно посмотрел на Кори, но тот отмахнулся от вопроса и продолжил:
— Я понимаю твою заинтересованность к ботанике, но советую тебе быть очень осторожным, забредая так далеко. Или ты тоже хочешь стать одним из тех, кто “не вернулся”? — Кори в воздухе пальцами изобразил кавычки.
— Если вы о тех, кто в прошлом пытался исследовать местность внизу… — начал было Валлар, но профессор зашикал на него и замахал руками.
— Тише, ради Света, Онис! Я бы не хотел, чтобы у тебя возникли проблемы. Выкинь эти мысли из головы, в наших лесах тоже много интересного для изучения…
Валлар покосился на Тессена и открыл рот, собираясь возразить, но в последний момент передумал и, улыбнувшись, произнес:
— Спасибо за беспокойство, профессор. Я постараюсь не подвергать свою жизнь опасности.
Он поправил ремень сумки и направился к двери. Возле нее Валлар остановился и повернулся к учителю, который смотрел ему вслед с тревогой в глазах. Онису показалось, что Кори скажет что-нибудь еще, но тот промолчал.
— Увидимся на Обряде, профессор, — махнул рукой Онис и вышел из кабинета.
3.
Время Обряда каждый год выпадало на самый жаркий день, и у Валлара появлялась мысль, что это совсем не случайность. На небе царила только яркая звезда под названием Свет, и не наблюдалось ни одного облачка вокруг. Казалось, что светило может прожечь своими лучами в макушке дыру. Онис глянул вверх и прищурился, с надеждой всматриваясь в горизонт, не ожидается ли дождь, но там также было чисто.
На центральной площади около невысокой трибуны собралось почти все население их небольшого города с простым и незатейливым названием — Бреж. Город был старым, так что никто уже и не знал, за что ему дали такое имя, а все записи об этом сгорели в пожаре, который случился в городском архиве около пятидесяти лет назад. Многие жители Брежа пришли с семьями в полном составе. Судя по давно устоявшимся формам первого этапа трансформации взрослых терран, в каждом из них можно было угадать профессию, которую он выбрал. Онис любил играть в эту игру с самим собой, когда ему бывало скучно на общих собраниях Совета Старост. Вот стоит пара земледельцев — видоизмененные верхние конечности, усиленные толстые короткие ноги. А вон стоит загонщик домашнего скота, это очень хорошо видно по удлиненному узкому аэродинамичному черепу и вытянутым ногам, которые имели по три суставных сочленения для большей скорости передвижения. Разглядывая взрослых в толпе, Онис увидел мать Руны, которая стояла недалеко от загонщика. Раса Каллер была рыболовом. На это очевидным образом указывали жабры на шее за ушами и наличие перепонок в подмышках и между пальцев рук. В ногах, очевидно, тоже были изменения, но Раса носила широкие, свободные мягкие туфли, и разглядеть трансформацию ее ступней Онис не мог. Нос женщины так же был немного сплюснут и имел очень узкие ноздри, но при этом не лишал лицо Расы своеобразного очарования. Валлар вдруг подумал, что если бы Руна не мечтала стать охотницей, то возможно она могла бы пойти по стопам своих родителей и стать рыболовом, жаль только, что отец девушки погиб пару лет назад, сорвавшись со скалы.
И Руне и Онису, а также многим молодым терранам еще предстояло выбрать себе дело по душе, пока их возможность трансформироваться не потеряла своей гибкости. Ведь чем старше становился терранин, тем сложнее ему удавалось изменить свое тело на первом этапе, что уж говорить о втором.
Онис вытер пот со лба и посмотрел в центр площади. На небольшом возвышении посреди нее стояла длинная скамья, на которой восседали все девять членов Совета Старост. Несмотря на жару они все были одеты в светло-серые балахоны, скрывающие их фигуру. Но и без балахонов было известно, что под мантиями Старосты выглядели очень обычно. Это были единственные взрослые
