голос напарника.
– Да. – ответил я больше по инерции.
– Чего ты пугаешь народ. Ты же пристегнут. В отпуск тебе надо. – и тут же в продолжении сказанного:
– Заходи обратно, а я на космоцикле облечу вокруг, сделаю общий осмотр. Хорошо!?
– Хорошо. – до меня потихоньку начал доходить смысл его слов. Он пытался запутать слушавших нас с земли, чтобы нарушить инструкцию и не писать потом эти дурацкие объяснительные, не переживать как воспримут это на Земле и какие примут меры. Он был настоящим другом и человеком. И при этом был совсем не дурак. В центре управления полетами воцарилась тишина. Там тоже пытались понять, что у нас все-таки происходит.
– Где ты уже смотрел. Чтобы я не повторялся!?
«Так. Володька пытается узнать в какую сторону я полетел», подумал я:
– С солнечной стороны заходил, там видно лучше, – «ещё могу шутить, не всё потеряно», невесело усмехнулся я.
– А вообще-то, начну та- же и прой-у всё. Лишний раз -е буде-, – сигнал становился всё слабее. Слова стали слышны не четко.
– -то у вас -ам проис-одит!? Доло-ите обстанов–!
– Неболь-ие неп-ладки со связью, устр–яем.
Я слушал все разговоры как-то отстраненно. Мне казалось, что это сон. Какой-то странный, непонятный и никак не заканчивающийся. «Лечу как «космомусор». Когда-нибудь меня найдёт «Дракоша» и разложит на атомы. Бред, что за бред я несу, вспомнилось такое родное лицо жены, всего неделю назад мы сидели у костра и у меня вдруг испортилось настроение тогда. Предчувствие!? Но потом то было всё хорошо. Отпустило. Значит и сейчас всё разрешится благополучно, я пытался думать в положительном ключе, но мне это давалось всё труднее, мальчишки…сложный возраст, я им сейчас нужен как никогда…», мысли струились сами по себе, но надежда, она продолжала жить своей жизнью, выбиваясь на поверхность бредовых идей.
И тут я почувствовал, как меня притянуло к полю нашего космоцикла. Володя нашёл меня и включил притяжение. У меня было странное состояние. Я не обрадовался, не смеялся и не плакал. У меня вообще не было никаких эмоций. Как-будто меня уже нет. Точнее мой мозг реагировал на мое тело как-то отдельно и отдалённо. Но мы уже приближались к объекту. Володька припарковал космокапсулу, затащил меня внутрь и загерметизировав выход, включил систему. Мы сидели в ожидании, когда можно будет снять шлемы.
Отстегнув шлем себе, а потом мне:
– Ты как!? – он снял с меня шлем, и я будто бы проснулся и огляделся по сторонам. Володя продолжал:
– Наконец-то. Слышь, шутник, ты так больше не шути. Давай-ка, приходи в себя, я сказал, что со связью проблемы, мол устраняем и отключил. Пора уже подключаться, а то они там с ума сходят. Я провел ладонью по лицу, как-бы стряхивая с себя наваждение, которое никак не хотело меня покидать. Понимая, что напарник прикрывает меня из последних сил. Ещё немного и нам уже вряд ли кто-то поверит:
– Я в порядке.
– Попей воды, помогает, – он протянул мне бутылку с водой и подмигнул, – «КосмоКарлсон новоиспечённый».
Я тоже улыбнулся, радуясь его поддержке:
– Спасибо тебе. Ты настоящий друг! Да и вообще. Я знал, ты меня не бросишь. Просто был уверен.
– Ладно. Брось ты это. И ты бы так сделал. Разве нет!? – он улыбался мне своей простой улыбкой обыкновенного человека, совершенно не понимая, что только что совершил подвиг. Мы обнялись:
– Та прав. Но я тебе так благодарен, за то, что ты настоящий…
– Ладно, товарищ главный, приходи уже в норму и соединяйся с Землей…
Со спутником не произошло ровным счетом ничего. Мы облазили его со всех сторон и внутри и снаружи. И на третьи сутки отправились домой. Я уже совсем оправился от пережитого шока. Оказывается, Володька искал меня около часа, принимая за меня мусор пролетавший неподалёку. Это было большим счастьем, что моя траектория полета не совпала с траекториями полета мусора.
На земле с большим интересом ждали нашего возвращения…
– Товарищ генерал, разрешите доложить.
– Докладывайте.
– Во время выполнения задания было выяснено, что со спутником всё в порядке. Никаких повреждений нет, он работает в штатном режиме. Произошли проблемы с прохождением сигнала, которые были устранены на месте. Больше никаких происшествий за время полета не было.
– Почему сигнал первого пилота находился так далеко от объекта, что даже стал теряться!?
– Скорее всего произошло искажение звуковой волны.
– Хм. Хотелось бы верить в вашу историю, – как-то скорее самому себе, пробурчал под нос генерал и продолжил уже для нас:
– В отпуск пора значит, так ты говоришь!? – генерал, нахмурив брови смотрел на Володьку, но глаза его при этом озорно блестели, потом перевел взгляд в мою сторону, и я увидел в нём глубоко спрятанную тревогу, «Представляю, как он тут переживал. Прикрыл наши выкрутасы. Как всегда», у меня сжалось сердце от признательности, «Повезло нам с ним. Классный мужик».
– Что притихли!? Или вы против!?
–Никак нет. Мы не против. – ответил Володя. Мы переглянулись и улыбнулись, вспомнив слова, произнесенные им в тот незабываемый день, когда решалась моя судьба. Моя жизнь. В тот день, когда я, то бишь «Карлсон новоиспечённый» не спеша удалялся от объекта.
– Оформляйте. Оба. На десять дней, – подумал и добавил, как бы споря с самим собой, – Хорошо, на две недели. И сразу назад. Вы мне тут во как нужны, – резанув по горлу рукой, сказал он, – Свободны. Можете идти.
– Есть. Спасибо Вам за всё.
– Скажи спасибо Богу, что он дал тебе такого друга. Всё. Идите уже, фантазёры.
– Есть.
–Есть. – и развернувшись на каблуках, два бравых летчика-испытателя, полковник и его друг подполковник покинули кабинет. В коридоре одновременно выдохнули, как по команде, и рассмеявшись этому, не откладывая в долгий ящик, пошли оформлять так неожиданно подвернувшийся отпуск, вместо разгонов, нагоняев и мер ещё более жёстких и серьёзных:
– Сначала ко мне на дачу! Обмываем мой новый день рождения! Отказа, как старший по званию и по возрасту, не принимаю. Сам знаешь у меня там рыбалка, грибы-ягоды и связь с космосом. Собирайтесь всей семьёй.
– Да я что, против общения с «КосмоКарлсоном» что ли!? – улыбаясь во весь рот и кося хитрым глазом в мою сторону, ответил Володя и сразу добавил, – на неделю!?
– Не меньше! И выбирайте, пожалуйста, выражения, при разговоре со старшим по званию, товарищ подполковник! – строго, как только смог, сказал я, пытаясь сделать серьёзную физиономию, но у меня ничего не вышло и мы дружно расхохотались.
– Представляю, как обрадуются мои, – улыбнулся своим мыслям Володька.
– И мои, – глядя на него, улыбнулся я своим, таким же простым
