— Ты решил, будто у тебя есть возможность уничтожить Бездну. Ты не был бы человеком, если бы не воспользовался этим.
— Ха! Мы даже не знали, что Бьенвенидо существует. Угадай, чего мы еще не знали? У Бездны есть защитный механизм, он назывался Хоньо или Уракус — в зависимости от того, на какой планете тебе не повезло оказаться. После гибели моего клона во время взрыва я продолжал видеть сны о жизни моих АНС-дроидов. Я смотрел их глазами на то, как Уракус распахнулся и поглотил весь этот чертов мир. Они стояли рядом с ней, когда все произошло. Я слышал ее крики. — Он сердито помотал головой. — И до сих пор их слышу. Чертова планета, Паула, полностью уничтожена. Прошло уже два с половиной века, а я все еще слышу ее. И заслуживаю этого. Никакое наказание, никакие страдания не загладят моего преступления.
— Мне жаль.
— Не стоит. Не нужно меня жалеть.
Она внимательно посмотрела на него.
— Кем она была?
— Неважно. Она мертва.
— Девушка, — жалко улыбнулась Паула. — Это всегда какая-нибудь девушка. И даже ты…
— Даже я. Кто же знал? Видимо, в конце концов, я все-таки человек.
КНИГА ПЕРВАЯ
Еще одна смерть Лоры Брандт
Когда звездолет «Вермиллион» врезался в верхние слои атмосферы планеты, он по-прежнему двигался с заметной долей орбитальной скорости. Большинство бортовых систем колониального судна, его гравитационные и антигравитационные двигатели в Бездне сильно сбоили и потому не смогли удержать титанический корпус против силы тяжести и плавно посадить его на поверхность. Но, сопротивляясь алчной гравитации планеты, они попытались замедлить катастрофическую скорость звездолета. Капитан Корнелий и десять добровольцев из числа команды, оставшихся на мостике, сделали все возможное, чтобы смягчить надвигающуюся катастрофу. Силовые поля, обычно достаточно прочные и способные с легкостью выдержать даже ядерный взрыв, почти разрушались, выйдя за пределы корпуса. Красные линии, предупреждающие о нестабильности, расцвели в экзозрении Корнелия, когда он силился удержать «Вермиллион» в безопасном центре пузыря раскаленной плазмы пять километров в диаметре.
«Вермиллион» обогнул планету и, пробив распяленную в беззвучном крике дыру в атмосфере, начал тормозить на управляемой скорости, его огненный гиперзвуковой след оставил жуткую полосу уничтожения над сушей, где пронесся корабль. После семидесяти двух минут мучений скорость наконец-то снизилась до уровня дозвуковой. Когда и высота упала почти до нуля, корабль продолжал движение со скоростью восемьдесят километров в час. Последняя, отчаянная силовая волна ударила в затухающие двигатели, чтобы еще больше замедлить скорость. При этом силовые поля окончательно распались, и незащищенный корпус «Вермиллиона» ударился о землю.
Безумный полет завершился, когда корабль вспахал носом землю и путешественники остановились прямо за широкой рекой, где из-за влажности над зеленеющими деревьями непрерывно клубился туман. Здесь расстилались джунгли с мягким суглинистым грунтом. Впрочем, мягким он был лишь относительно трансгалактического корабля-колонии длиной более полутора километров и массой в сотни тысяч тонн.
Звездолет упал у подножия небольшого склона, уничтожив растительность и вырыв довольно глубокое ущелье. Модули и отсеки, не способные противостоять подобной силе, оторвались от корпуса и, кувыркаясь, отлетели в лесную чащу. Основная часть корпуса продолжала еще какое-то время двигаться, пока наконец не остановилась.
Семьдесят пять процентов «Вермиллиона» остались нетронутыми благодаря удаче и стальным нервам капитана Корнелия. Пассажиры, ранее прилетевшие на планету на гораздо более безопасных шаттлах с добрыми старомодными твердыми крыльями, не зря хвалили его. Это поклонение герою позволило ему сохранить авторитет, пока выжившие медленно строили свою цивилизацию в странной среде Бездны. Угроза паданцев, которые начали вторгаться в их мир из космоса, оправдала формирование оборонительных полков, чьим главнокомандующим тоже стал Корнелий. Машины, привезенные из Содружества, оказались по большей степени бесполезны в Бездне, поскольку электрический ток тут попросту не существовал, а механизмы чуть сложнее паровых машин постоянно сбоили. Все, что еще функционировало, особенно драгоценные медицинские капсулы, тщательно охранялось, и доступ предоставлялся лишь Капитану и ближайшим родственникам. Это еще больше усилило его власть и авторитет.
Останки «Вермиллиона» стали центром власти в новом мире, получившем ироничное название Бьенвенидо. Чтобы защитить ослабевающее технологическое преимущество, семья капитана выстроила рабочую резиденцию вокруг сохранившихся частей звездолета, а затем расширила ее, включив административный комплекс и военный штаб, а также частную клинику. По мере того как дворец рос в размерах и становился все более великолепным, он захватывал корабль больше и больше, отстраиваясь в основном на его крыше.
По прошествии трех тысяч лет увидеть «Вермиллион» снаружи стало невозможно. Впрочем, и смысл пропал: природа Бездны вывела из строя даже самые простейшие технологические артефакты Содружества. Власть закрепилась за семьей Капитана благодаря законодательству, политической хитрости и чрезвычайно эффективной тайной полиции.
Затем на Бьенвенидо каким-то образом прибыл Найджел Шелдон. Он взорвал квантовый ускоритель, и Бездна отреагировала, устроив Великий Переход и забросив Бьенвенидо в глубины межгалактического пространства. Техника вновь заработала.
Огромные мрачные пещеры под древним дворцом, возведенные при мерцании масляных ламп, теперь освещались новыми электрическими
лампочками. Это славно, думала Лора Брандт, спеша в крипту, где находились врата-червоточины, которые ей удалось отремонтировать: ведь именно этим путем бежали люди с искаженными от страха лицами в надежде на спасение. Сирены, оповещавшие о Падении, выли по всему Варлану. Однако огни в небе над Бьенвенидо появились не из-за Падения, по крайней мере не в привычном смысле этого слова. Тем не менее сирены помогли предупредить людей о надвигающейся угрозе из космоса.
Офицеры береговой охраны в парадной черной форме стояли у больших деревянных дверей крипты. Двери были широко распахнуты: внутрь тянулись десятки только что проложенных телефонных кабелей. Технические специалисты Манхэттенского проекта закатывали в крипту большие металлические тележки. «Почему я назвала проект Манхэттенским?» — подумала Лора. — «Вероятно, это как знакомая пища, которой заедаешь стресс, — утешает».
Женщина остановилась, позволив тележкам с лязгом пронестись мимо, и посмотрела на большие чугунные цилиндры, которые на них везли. Атомные бомбы имели не слишком обтекаемую форму, но она и не планировала сбрасывать их в атмосферу планеты.
Из крипты донеслись испуганные возгласы, когда техники и офицеры Народных сил противовоздушной обороны в первый раз узрели страшное оружие. Его появление окончательно подтвердило неоспоримый факт: угроза реальна и ужасна.
Морпехи, охранявшие объект, неожиданно козырнули. Лора обернулась и увидела, что за ней идет премьер-министр Слваста, одетый в желто-синий мундир какого-то полка; она так и не смогла запомнить их цветовую дифференциацию. Пустой рукав Слвасты — результат его встречи с паданцем — был пришпилен к груди. Из всех анахронизмов Бьенвенидо этот казался Лоре самым странным. Первые триста лет жизни она провела в Содружестве, где наличие людей с отсутствующими конечностями само по себе было делом неслыханным. Даже если в результате несчастного случая гражданин Содружества и терял руку или ногу, в течение нескольких недель их клонировали и пришивали на место. Но не здесь. Здесь Слваста одним своим видом напоминал о том, что нельзя терять бдительность.
Лора ненавидела его, но нуждалась в авторитете премьер-министра, чтобы воплотить отчаянный плана спасения этого темного мира. Приходилось делать вид, будто она не обращает внимания на диктаторское правление этого деспота. Он же не мог убить Лору из-за ее бионоников (в том числе и функции силового поля вокруг тела). Вот им и приходилось терпеть друг друга.
