Мы не стали далеко отходить от шлюпки. Лишь выбрались на зелёную поляну, по краю которой прошёл чёрный след от нашей посадки. Тут мой похититель остановился и проверил показания на своём скафандре. Затем он поднял руки и открыл шлем. Хочет умереть? Туда ему и дорога! Он закрыл глаза и сделал глубокий вздох. Затем ещё и открыл глаза. Он улыбнулся и кивнул мне. Я не дура, надо подождать минимум час. Интересно, а у меня есть час? Я посмотрела на незнакомые индикаторы. Что они значат, я не поняла, но они все горели зелёным. Значит, пока можно не снимать шлем.
Незнакомец наклонился, чтобы помочь мне, но тут, наконец, я могла не сдерживать себя. Скафандр не по размеру сковывал мои движения, но хук правой был моей визитной карточкой. Похититель схватился за щёку и вылупился на меня если не с ужасом, как Нора, то явно с удивлением. Я приготовилась к бою. Но мужчина что-то вскрикнул и уставился мне за спину. Возможно, это был отвлекающий манёвр. Поэтому я сделала несколько шагов назад и в бок и начала поворачиваться, держа противника в поле зрения. Но вскоре я забыла о нём.
К нам приближалась огромная птица, верхом на ней сидел человек. Птица опустилась недалеко от нас. Наездник спустился. На его плече сидела ещё одна птица: только маленькая и голубая. Боковым зрением я заметила движение моего похитителя. Два врага сразу: нужно быть вдвойне осторожной! Но мой похититель обогнул меня и, выпрямившись во весь рост, встал между мной и незнакомцем. Он выглядел так угрожающе, что мне захотелось засмеяться. Никто никогда не пытался меня защитить. Обычно от меня убегали или уползали, если дело доходило до драки.
Я выглянула из-за плеча моего похитителя. Неизвестный житель планеты что-то тихо сказал. Из леса вылетело две маленькие голубые птицы. Одна опустилась на плечо моего похитителя, другая — на моё. Я напряглась ещё сильнее.
— Вы что не видели маяк, запрещающий посадку? — раздался возмущённый голос у меня в голове. — Вы нарушили чистоту эксперимента!
— Мы потерпели аварию, — я узнала баритон моего похитителя.
— Люди вечно всё портят! Я купил эту планету не для того, чтобы всякие мимо пролетавшие сжигали половину леса, заглянув на пикник!
— Извините, мы потерпели аварию, — повторил баритон в моей голове.
— Я тридцать лет своей жизни отдал на этот эксперимент, а вы разрушили всё меньше, ч ем за час! — незнакомец явно не слышал, что ему говорят.
— Уважаемый, — решила вмешаться я и вышла из-за спины моего похитителя. Мужчины возмущённо уставились на меня. — Мы вам говорим, что были вынуждены совершить аварийную посадку.
— О! Женщины! — незнакомец замахал руками. — Даже шлем не снимают! Им всегда всё можно!
— Это моя жена, — баритон звучал угрожающе. «Жена», — что-то в этом было древнеземное. Это оружие или рабыня, или? Эх, может, зря я вместо древнеземной истории изучала инженерную составляющую всех когда-либо существовавших космических кораблей.
— Вдыхать незнакомую атмосферу одновременно запрещено. Между контактами двух людей и атмосферой должно пройти не менее часа, — процитировала я пункт из Правил для Исследователей.
— Эти ваши правила, — фыркнул незнакомец, — не для моей планеты. Я тридцать лет потратил, чтобы жить в гармонии с природой, и она ответила мне взаимностью. Она сама поддерживает необходимую атмосферу вокруг живых организмов. Пять лет назад мне доставили триполюсов с Веги-4. Как вы знаете, они дышат метаном. Так вот ни один не погиб, они даже размножились. При этом я спокойно посещаю их: планета поддерживает баланс, чтобы выжил и я, и они. Мои коллеги когда-то смеялись надо мной. Посмотрим, что они скажут, когда я представлю им мой доклад. Только вы всё испортили!
Глава 3. Ты прекрасна
Неожиданно он прижал меня к себе и поцеловал. Это было в закутке на четвёртой палубе «Первооткрывателя — 113». Почувствовав, что я напряглась, Алекс прошептал мне на ухо:
— Лю, этот угол не просматривается камерами, — и снова поцеловал меня.
Так начались наши отношения. Конечно, Уставом они запрещались. И раньше я не раз использовала этот запрет, чтобы избежать неприятных мне предложений, но в этот раз мы были почти равны. Алекс первый проявил инициативу, поэтому ко мне никаких претензий быть не могло. Мужчина мне нравился, да и сориться с главой безопасности не имело смысла. Хотя меня бы это не остановило. Зато Алекс прекрасно знал все слепые зоны, и мы то и дело украдкой обнимались и целовались. Хотя потребовалось два месяца, чтобы он организовал встречу в моей комнате.
Я вспомнила всё это, раздеваясь в предложенной мне профессором комнате. Я расстегнула первую пуговицу форменного кителя, и на меня обрушились воспоминания. Ещё несколько часов назад, я так же расстёгивала эту пуговицу, волнуясь перед первой возможностью остаться с Алексом наедине чуть дольше, чем пара минут. Да, их у нас было целых четыре, а потом просигналил ком.
Я посмотрела на ком на своей руке: обычный ком для внутренней связи, если не ходить на тайные инженерные курсы, где тебя научат сделать ракету из подручных материалов. Мне бы хоть минут на пятнадцать оказаться в посадочной капсуле одной, и смогла бы послать сигнал своим.
Или найти что-то у профессора? Нет, я покачала головой. Профессор одержим природой. Я пока не увидела ни одного даже самого простого механизма. Хотя как-то он заказал триполюсов. Значит, надо просто быть внимательнее. Где-то за фасадом: «Ах, моя пещера!», «Ах, моя любимая птичка!», «Ах, моё озеро!» спрятаны технологии. Профессор устроил нам настоящую экскурсию, когда смирился с нашим прибытием. А главное, понял, что никуда мы с его планеты не сбежим.
Я полностью разделась, аккуратно сложила одежду и положила на край кровати из мха. Я прошла в соседнюю комнату на звук льющейся воды. Собственный водопад! Обалденно!
Только в последнем полёте моя должность подразумевала возможность настоящего душа с водой, и то не каждый день. Несколько часов назад я просто оделась и побежала на командный мостик. Я встала по струи водопада. Вопреки моим ожиданиям, вода была тёплой.
Я закрыла глаза и почувствовала, как вода смывает жаркие поцелуи Алекса. От воспоминаний меня бросило в жар. «Ах, Лю! Ох, Лю!» — всплыли в голове его слова.
— Лю — это имя для изгнанников, тех, кому отказали в роде, — возмутился мой похититель, когда на их с профессором витиеватые представления «Профессор Иоганн Карл фон Вайсталь, почётный член двенадцати обществ и гражданин Трёх Планет», «Эмиль, четвёртый сын Джавада из рода Амира и Оливии из рода Кудела, матери одиннадцати», я сказала просто: «Лю».
— Меня зовут Лю, — упрямо повторила я.
— Она, Любовь, — перебил меня Эмиль и обратился к профессору с поклоном, — из рода Первооткрывателей Сто Тринадцать, Наречённая Эмиля третьего сына Джавада из рода Амира и Оливии из рода Кудела, матери одиннадцати, будущая мать процветающего рода.
«Наречённая — это же типа рабыни? — размышляла я, слушая этот длинный титул. — Или там была наложница, или обречённая? Эх, словарь древнеземного не помешал бы». И какая я будущая мать? Хотя он явно из богатой семьи, раз у его матери одиннадцать детей. Если, конечно, они не считают Няню за мать. На некоторых планетах на эту тему разгорались войны. Вообще я заметила, что мужчины очень любят цветастые фразы. Наговорят, наговорят, а смысла ноль. Не потому ли все наши политики мужчины? Но красноречивыми извинениями и смиренными мольбами о прощении и помощи, Эмиль добился того, что профессор разрешил нам остаться и даже пригласил к себе.
— Чирик! — я вздрогнула и открыла глаза. Уже знакомая мне, голубая птичка летала около водопада. Как объяснил нам профессор, это птички-связные или птички-переводчики. Даже не надо проходить ускоренный курс языка, они улавливают образы и передают их, а уж наш мозг переводит их в привычные нам слова. Но для воздействия нужен прямой контакт. — Чирик! — снова сказала птичка. Видимо, она должна что-то мне передать. Я вытянула руку из-под струй воды. Птица аккуратно села на ладонь. «Жду вас к ужину, — услышала я в голове голос профессора. — Надеюсь, наряды от моей планеты вам понравятся».
