Пробивает почву? Ещё такое выражение на лице строит, будто не интересно ей. Но всё равно поглядывает пытливо.
— Я не женат, — отвечаю, наблюдая за реакцией.
Улыбку прячет, отворачиваясь. К окну идёт, где у неё великолепный вид с десятого этажа на сад.
— А вы, — набираюсь наглости.
— Я отменила помолвку, всё это было, как во сне. Будто и не я вовсе.
Вздыхает.
Смотрю на её обтянутую торчащую задницу и тоже вздыхаю.
— Когда–то здесь работали целые станции с вакко–потоками, — начинает что–то рассказывать, не оборачиваясь. — Благодаря им можно было летать до облаков без всяких приспособлений. Но однажды, ещё прежний император, мой прапрадед в одночасье выключил их навсегда. Потому что одна из его несмышлёных дочерей поднялась очень высоко, отключила браслет и бросилась вниз из–за неразделённой любви.
— Представляете себя? — Выпалил.
— Нет, что вы. Завидую тому, что она вкусила насколько сильна может быть настоящая любовь, — говорит и оборачивается. — А вы?
— А что я?
— Любили когда–нибудь?
— Да постоянно, — пожимаю плечами.
Улыбается.
— Ну хватит шутить. По вам никогда не поймёшь, когда вы серьёзны, а когда дурачитесь.
— В принципе, я всегда дурачусь, — отвечаю ей и приближаюсь. — Даже сейчас я не прочь подурачиться.
Губу закусывает, глаз с меня не сводя!! Да, детка! Вот оно…
Снова фокус в сторону. Перестраивается быстро. И злится.
— Простите Руди, мне просто не дают здесь расслабиться, — выдаёт вымученно. — Завтра открытие бала, а я даже не могу начать готовиться, как все нормальные девушки. Меня дёргают каждый час.
— Вы выглядите отлично, зачем переживать?
— Вы мне льстите.
— А если наденете бальное платье, будете смотреться вообще сногсшибательно, — расстелился ещё больше.
Реакция пошла! Улыбается. А я подступаюсь ещё ближе. Ну! Давай! Только дай мне знак, и я засуну свой язык тебе в рот.
Мне всё больше она видится светлым, чистым существом. Таким правильным.
Её так хочется поскорее испортить. И эта игра с огнём заводит вдвойне.
— Да и иду я! — Рыкнула в сторону и исчезла, оставив меня с губками бантиком. И привставшим членом. А всё потому, что я уже неделю ни с кем не спал!!
Нет, Дэль не просто дырка, в которую я хочу спустить. Это клад, сокровище, личность. Вкусное сочетание красоты, ума, власти и умений. Фирменное блюдо от шеф–повара. То есть императора и наложницы, которое они готовили вместе.
Дэль оставила меня в кабинете одного. Да ещё и с активным каналом. Какое доверие. Ну–ка!
О! Да тут можно установить контакт с любой точкой вплоть до Второго круга. Технология мгновенной связи с использованием гипер–тоннелей и контроллеров, как передаточные звенья. Такая связь не многопотоковая уж точно. Лишь избранные могут её использовать. Остальным общение между Системами в режиме онлайн — лицо треснет и попа слипнется.
А мне есть кому позвонить! В конструкторскую компанию, где у меня заказано четыре корабля. Набираю сразу самому главному, который даже не захотел разговаривать со мной в прошлый раз.
Застал, как тот проводит совещание в своём кабинете. И теперь он, да все двадцать пять боссов рангом ниже в костюмчиках деловых стоят на колене, приветствуя меня! Конечно! Когда вдруг с Зэрдина набрали по каналу Зэров стоит как минимум обосраться. Ну и ответить мгновенно.
— Так! Господин Глазго! — Воскликнул сразу я. — Выведите весь этот сброд для конфиденциального разговора!
— Слушаюсь, ваше высочество! — Взвизгнул узкоглазый дед. И через пять секунд всех ветром из кабинета сдуло.
— Так, так, так сейчас посмотрим как у вас идут дела, — говорю, получая доступ к данным компании легче лёгкого.
Сбоку на экране истекающая потом рожа главы конторы. Основное внимание перевожу на конструкторские мощности. Из двух сотен верфей занято две трети, работы кипят в невесомости на орбите Цицерона. Вот только мои четыре кораблика спустя месяц нихрена не строятся, только скелеты вырисовываются и хлопот вокруг никаких. Как будто забросили.
— А теперь дорогуша рассказывай, — начинаю грозно. — Почему корабли адмирала Нимона и Анишена–оуна уже почти достроены, обшивку клепают уже. При том, что эти товарищи позже меня заказ сделали! А?
— Не… не понял, ваше… — начал заикаться.
Вывел ему на экран.
— Руди Робин! Два крейсера, два авианосца! Второй месяц пошёл! А что сделали? Ни! Ку! Я!
— По… по… кон… кон…
— По контракту от месяца до полугода выпуск техники, ты это хочешь сказать, Глазго?
Кивает быстрыми рывками.
— То есть ты будешь теперь тянуть до упора? У Нимана сорок рабочих на объектах, у Анишена шестьдесят! А у Робина пять калек! У этого заслуженного адмирала! Лучшего флотоводца!
— Простите, ваше высочество! — Упал на пол.
— Так! Не ной, — отвечаю снисходительно.
Подрывается и смотрит уже так открыто и бесхитростно, глаза уже не узкие даже.
— Теперь и отныне! — Объявляю строго. — Переводишь на корабли Робина сто двадцать рабочих и за две недели все четыре корабля заканчиваете! И чтоб без воровства стройматериалов!
— Д… д… да.
— И плитку в гальюнах чтоб хорошо положили!
— Б… б… будет исполнено, ваше высочество.
— И теперь всегда, чтоб у Руди Робина заказы в первую очередь выполнялись. Две недели на тяж! Что там с истребителями, кстати⁈ Уууу! Даже конь не валялся! Глазго? Похоже, тебе пора на пенсию.
— Пощадите!! Мы… мы тотчас же займёмся всеми заказами этого заслуженного адмирала! Бросим всё!!
— Отлично, Глазго, так держать. И впредь, чтоб без замечаний. Понял? Руди Робину самые качественные материалы и лучшие специалисты. И никакой халтуры! Если пожалуется на тебя, отправим на Рубикон в лабиринт смерти нас развлекать. Ты понял⁈
— Да, ваше высочество! — Взвизгнул.
