Игорь Грач - Миротворец

Все же сумев взять себя в руки, коллекционер продолжил:

– Мне бы хотелось для начала убедиться в том, что Вы действительно являетесь специалистом.

– Очень правильный подход. А мне, в свою очередь, хочется убедиться в том, что я не напрасно теряю с Вами время. Поэтому, хочу продемонстрировать свои умения на том, что меня интересует.

Антон замолчал, и Гритти был вынужден спросить:

– И что же Вас интересует?

– Искины.

– Искины? В каком смысле?

– В смысле получить за мою работу, в качестве оплаты, артефакт Древних, который называется "искин".

– Да, но позвольте! У меня нет искинов на продажу. Все что есть, входит в мою коллекцию и не продается. И потом, стоимость искина совершенно не сопоставима с той работой, которую Вы можете сделать.

– Вы так думаете? Ну, что ж, я вижу у Вас на столе карточку. Это, наверное, Ваше последнее приобретение?

Лодрек с придыханием взял в руки пластиковую карточку, которую он приобрел месяц назад и все никак не мог отойти от волнения за ее ценность.

Ее ценность измерялась не в деньгах. Хотя за нее и пришлось схватиться с Крентом Жюри. Черт побери, сто пятьдесят тысяч кредитов! Неплохие деньги за стихотворение.

Ценность этой карточки была в том, что на ней было отпечатано одно из немногих сохранившихся стихотворений неизвестного поэта.

А то, что это поэзия, не было никакого сомнения. Сам стиль написания на неизвестном языке. Красивые вычурные буквы, ровные строчки.

Поэзия. Несомненно.

И экспертиза. "Государственный институт предметов культуры Ушедших" выдал свое экспертное заключение. А с этим документом считались. И никто, никогда не оспаривал его.

– Вы позволите? – Антон протянул руку и раскрыл ладонь.

Лодрек крайне аккуратно положил карточку на ладонь парню.

– Осторожно. Это редкий экземпляр.

Антон повертел карточку в руках.

– А не скажете мне, во что Вам обошлась эта экзотика?

Коллекционер пожевал губами и произнес:

– Вообще-то, в наших кругах, не принято говорить о деньгах применительно к предмету культуры.

– Но ведь этот предмет "культуры" Вы купили? Меня просто интересует сумма.

Лодрек вздохнул и нехотя произнес:

– Сто пятьдесят тысяч.

– Хорошие деньги…

Антон что-то сделал, и карточка в его руках заиграла голографическим текстом.

– Что это? Как? Вы что знаете как его оживить? – коллекционер взволнованно протянул руки к карточке, но парень отодвинул ее чуть дальше и спросил:

– Вы знаете имперский?

– Ннеет. Дайте!

– Минуту. В таком случае я переведу Вам то, что здесь написано.

– Да-да! И что там за слова?

– Здесь написано: "Инструкция по пользованию бытовым утилизатором".

Парень встал и бросил карточку коллекционеру. Пока она летела к нему в руки, голографический текст погас, и на поверхности карточки опять проступили простые буквы.

– Хорошие деньги… за инструкцию к смывному бачку.

Антон шел от Лодрека… и думал.

Ну, вот зачем он поддался искушению и показал этому… недоумку (хотя, быть может, это была всего лишь маска), как можно активировать артефакт.

А самое главное это то, что достичь поставленной цели так и не удалось.

И в чем был смысл всего этого представления? Чего в итоге он достиг?

Засветил свои возможности? Показал знание языка Древних? Зачем?

Нет, ну можно конечно провести пиар акцию и "раскатать" Лодрека в хлам, перед такими же коллекционерами.

Купил пластиковую карточку со "стихами" неизвестного поэта Древних, которая на деле оказалась инструкцией к унитазу.

Смешно? Да не то слово.

Но, после того, как волна эйфории от прокола известного коллекционера сойдет, непременно встанет вопрос: а кто это смог прочитать текст на этой карточке? Кто это такой умный?

Оспорить заключение признанного всеми института, занимающегося культурным наследием Древних, смог? А чем он это может доказать?

А давайте-ка посмотрим поближе на этот "раритет", который знает язык Ушедших.

И "пригласят" Антона на "собеседование".

А после такого "собеседования" "положат" его на "полку" к другим артефактам Древних и будут досконально исследовать, и искать возможность использования…

Да! Дурость не лечится!

А собственная дурость и диагностике не поддается.

И какие действия теперь нужно сделать, чтобы приблизиться к решению стоящей задачи?

Остается только одно. Искать пути в место хранения коллекции артефактов. То есть государственную структуру. А здесь столько подводных камней, что мама не горюй!

Просто попасть в это место не получится. А получить доступ к хранилищу…

Можно, конечно, устроиться на работу в эту лабораторию. Каким-нибудь лаборантом, грузчиком или, на худой конец, дворником.

Хотя, какие там дворники и грузчики? Здесь же все делают дроиды. Значит, только тем, кто должен выполнять работу, на которой нужно думать и самостоятельно принимать решения.

Лаборант? Или кладовщик!

Вот! Кладовщиком в хранилище артефактов было бы классно устроиться. Сразу и доступ к артефактам, и возможность отобрать нужные…

Только вот есть одна мелочь. Даже не мелочь, а так мелочишка.

Наверняка, все сотрудники этого богоугодного заведения находятся под постоянным контролем СБ. И перед тем как принять решение об их лояльности (еще до того, как сотрудник получит допуск на территорию объекта), сотрудников наверняка "просвечивают" самым "мелким" рентгеном. В смысле выясняют всю их подноготную. До седьмого колена включительно. А может быть и двадцатого.

И всякие темные личности, которые вдруг изъявили желание потрудиться на ниве пересчета государственного добра, и имеющие даже не черные, а серые пятна в своей биографии, просто отвергаются с ходу. Без объяснения причин. И попадают под негласное наблюдение СБ.

Да и потом, если даже удастся "состряпать" подходящую биографию и попасть на работу в лабораторию, сразу получить доступ в режимные зоны не получится. Таких сотрудников, наверняка, проверяют еще и еще раз, перед тем, как предоставить допуск.

Да и потом, не идиоты же там сидят. Одному сотруднику попасть в особо контролируемую зону наверняка не получится. Будет сопровождение, которое не спустит глаз с его шаловливых рук до самого окончания присутствия в "режимке".

Да и на выходе, разных сканеров, небось, напихано, как грибов после дождя.

Так что, устроиться на работу в лабораторию, и несколько десятилетий, проявляя святую преданность идеалам империи, ждать допуска в закрытое хранилище – нонсенс.

Должен быть другой вариант.

За этими размышлениями парень дошел до летнего кафе и устроившись за столиком продолжил свой анализ.