Полыхнувшая вдали зарница от очередного разрыва бомбы или ракеты, навела майора на верную трактовку показаний прибора: первая ночь авиационных налетов знаменовала собой начало войны, она являлась знаковым моментом для афганцев и вполне естественно, что талибы не могли оставаться безучастными – собравшись на краю плоскогорья, они наблюдали за далекими вспышками, проклиная всех неверных и пытаясь предугадать по каким целям в данный момент наносит удары авиация США.
Удачно… – Подумал Керби. Входы в систему внутрискальных коммуникаций располагались за территорией поселения, значит, его группе придется пройти по кривым тесным улочкам, мимо немногочисленных, спящих в домах женщин, затем бесшумно снять часовых, и, не поднимая тревоги, проникнуть внутрь созданных природой убежищ.
Учитывая показания термальной оптики, осуществить дерзкий прорыв будет легче, чем планировалось – главное действовать быстро, бесшумно и хладнокровно, чтобы не привлечь внимания двух сотен боевиков, призывающих Аллаха обрушить праведный гнев на головы неверных…
В хладнокровии андроидов после стремительного захвата верхних укреплений сомневаться не приходилось, и Алан вдруг ощутил, как волна возбуждения пробилась в сознание глухим ритмичным током крови.
Мы сделаем это… Мы возьмем его… Главное – проникнуть в пещерный комплекс.
Минуту спустя, дождавшись пока светлый диск луны закроет перистое облако, Керби отдал приказ на начало движения.
Смутные почти неразличимые в плотном сумраке фигуры кибернетических бойцов, не поднимая шума, сползли по осыпи, и, рывком преодолев открытое пространство, рассредоточились под прикрытием ближайшей постройки.
Все происходило так тихо, что часовой, маячивший у входа в пространство кривой улочки, даже не обернулся.
Только теперь, вжимаясь в холодный камень, майор смог по достоинству оценить звукоизоляционные свойства пеноплоти. Андроиды двигались словно тени, не смотря на активную работу сотен микромоторов…
– Внимание всем. Выдвигаемся на позицию «гамма». Игнорировать цели, расположенные вне двухсотметрового радиуса.
Реакция андроидов последовала незамедлительно: второй номер чуть привстал, и штурмовая винтовка в его руках издала приглушенный звук одиночного выстрела. Фигура часового, судорожно взмахнув руками, начала медленно оползать, оставляя на стене дома влажный кровавый след, а боевые кибермеханизмы один за другим уже исчезали во тьме, втягиваясь в узкое пространство между приземистыми постройками.
Все шло по плану…
Майор Керби не ошибался в своих выводах относительно грамотного военного инженера, планировавшего схему маскировки лагеря талибов, однако Алан был бы удивлен, если б мог взглянуть на его облик. Рассматривая укрепления, майор думал о гипотетическом европейце, но на поверку им оказался араб со смуглыми, аристократично-тонкими чертами лица. Его глаза с темными зрачками смотрели на мир со странным отчужденным холодком, в них пряталось нечто, не присущее Афганским дехканам, променявшими скудные клочки земли на произведенные в Китае автоматы «Калашникова».
Он то же не спал этой ночью, но его ненависть была холодна, глубока и черна, как ночное отражение воды в расположенном неподалеку озерке, питаемом ледяным источником…
Он не носил традиционной для этих мест одежды, предпочитая национальным костюмам опрятную, камуфлированную полевую форму европейского образца, лишенную каких-либо знаков различия. Не смотря на знание арабского и фарси, этот человек привык думать на языке врагов, владея им в полном совершенстве, как и местными наречиями – дари и пушту.
Впрочем, его образ являлся загадкой не только для Керби.
Двое личных телохранителей молодого эмира в данный момент были злы, за то, что им не позволено как другим свободно шататься по расположению, глазея на далекие зарницы разрывов.
Их хозяин сидел в глубокой задумчивости, не удостаивая вниманием ни приданных ему воинов, ни наложниц, которые зря ожидали его визита в отведенных им отдельной постройке. Он был слишком горд и уверен в себе, чтобы прятаться в пещерах на случай внезапного налета американских ВВС или вместе с остальными бессильно всматриваться в небеса.
Непонятно о чем он думал этой ночью…
Один из телохранителей не выдержав ночного бдения, встал.
– Куда? – коротко осведомился его хозяин, не повернув головы.
– Обойду дом. Посмотрю – все ли тихо?
– Две минуты. Время пошло.
Странные слова. Будто кто-то вырвал эти фразы из совершенного иного мира, небрежно перевел и обронил тут, породив злое недоумение в глазах сорокалетнего афганца.
Откинув заменяющий дверь матерчатый полог, тот вышел в прохладу ночи под бездонный купол небес, подошел к дувалу и, присев, стал оправляться.
…В этот миг за каменным забором промелькнула смутная тень, раздался приглушенный хлопок, и моджахед, хрипя, повалился в собственные нечистоты, но вырвавшийся из его горла предсмертный вздох проник сквозь матерчатую преграду, заставив молодого эмира и оставшегося в здании телохранителя мгновенно отреагировать на странный звук.
Оба, не сговариваясь, обернулись к дверям, но повели себя по-разному: араб лишь медленно протянул руку, охватив пальцами холодную рукоять лежавшего на столе автоматического пистолета, в то время как его подчиненный выскочил на улицу.
Луна уже выглянула из-за перистой полоски облаков, и в ее серебреном свете он сразу же увидел мертвого Джафара. Пуля ударила его в темя и вышла под подбородком через кадык, вырвав кусок горла, словно стрелял сам шайтан, целясь со стороны звезд.
Файзулло (так звали выскочившего из дома афганца) повидал на своем веку много крови и смерти, но этой ночью все казалась иным: зловещим, граничащим в сознании безграмотного «ученика» с мистическими знаками, которые посылали злые духи ночи, испытывая веру истинных мусульман в своего покровителя.
Он не видел врага, лишь широко открытые, мертвые глаза Джафара глядели на луну в немом потрясении внезапной смерти, и Файзулло не выдержал, палец привычно скинул скобу предохранителя в положение «автоматический огонь».
Секунду спустя оглушительная очередь «АК» резанула вязкую ночную тишину, дробя ее грохотом выстрелов и тонким свистом пуль, рикошетящих от многочисленных скал. Талиб стрелял в ночную мглу, пытаясь таким способом убить свой страх, дать выход подкатившему к горлу нервному напряжению, но эффект от его выпущенной по теням очереди оказался совершенно непредсказуемым.
Когда за ближайшим дувалом внезапно заработал «Калашников», посылая поверх каменного ограждения зримые росчерки трассирующих пуль, группа майора Керби уже успела втянуться в теснину кривых улочек.
