Тот без промедления ответил тем же, да еще чуть сместился, закрывая меня плечом. Этот жест, похоже, выглядел убедительнее любых слов, потому что рука Лаури дрогнула.
- Рина?
Я зажала пальцами переносицу.
- Лаури, позволь представить Сергея Родионова, капитана «Карпатии», — пробурчала я. — Сергей, — Лаури Сингх Тагор, первый наследник владетельной семьи Тагор, мой старпом.
Мужчины наградили друг друга изучающими взглядами и, помедлив, опустили оружие. Судя по всему, обстоятельства знакомства не добавили им взаимной симпатии, и еще неизвестно, чем закончилась бы эта эпопея, если бы не вмешался Эрик.
- Средняя температура внутри корабля выведена на верхнюю границу оптимального диапазона, — механически равнодушным голосом доложил бортовой компьютер. — Для встроенной бытовой техники завершена программа меню № 5. Автоматическая подача в кают-компанию в течение двух минут.
- Эрик, еще две порции, — без особого оптимизма велел Лаури и посторонился, позволяя мне выйти из тамбур-шлюза.
Я тоже не слишком возрадовалась, но возражать не стала. Пятое меню разрабатывалось специально для людей, недавно вышедших из глубокой заморозки, и не отличалось ни особой питательностью, ни выдающимися вкусовыми характеристиками — его задача была в том, чтобы нормально запустить процессы пищеварения и помочь согреться. Последнее меня и подкупило: станция выстыла до нижней отметки дежурного отопления и грозила с минуты на минуту вырубить обогрев вообще.
Это, кстати, могло объяснять, почему за нами так никто и не пришел. На месте второго охранника я бы тоже перебралась в технический купол, не дожидаясь отказа аварийных аккумуляторов: в самом деле, куда бы мы с Сергеем делись без лайтфонов, инструментов и союзников?..
Впрочем, этот вопрос оставался открытым. «Норденшельд», конечно, здорово повысил шансы на выживание, но выбраться из запертого дока никуда не мог. Не таранить же внешний шлюз, право слово!
Эрик еще считал Лаури не вполне вменяемым, и потому отчет о происшествии предпочел придержать при себе. От меня старпом такой снисходительности, увы, не дождался. Как только мы устроились в кают-компании и сделали по глотку полупрозрачного бульона, я постаралась собраться с мыслями и изложить события последних дней без скидок на состояние собеседников:
- Два дня назад «Норденшельд» получил сообщение с астероида Карпатия, где мы сейчас находимся, с требованием либо сменить курс на заданный угол, избегая столкновения, либо затормозить и остановиться на ремонт. Мне показалось подозрительным, что на астероиде в семистах а.е. от ближайшего бара знают о поломке моего корабля, и я запустила поиск альтернативных путей уклонения. Такой нашелся только один, что выглядело еще более подозрительным. Я направила «Норденшельд» по первому варианту, поскольку посчитала, что второй — ловушка. И не ошиблась.
Сергей страдальчески поморщился, но промолчал.
- В ответ на маневр на нас нацелили два беспилотных истребителя с Карпатии, — безжалостно продолжила я, сделав вид, что не заметила его реакцию, — поскольку капитан Родионов рассчитывал, что я сочту второй курс отклонения более безопасным, а по первому «Норденшельд» мог беспрепятственно пролететь мимо всех расставленных ловушек в Облако Оорта. Однако я нужна была капитану здесь. Ощутимая гравитация на Карпатии объясняется обширными залежами платины, и уже нашлись желающие разделить ее в самых неожиданных пропорциях. Так, на втором пути уклонения нам бы повстречалась уцелевшая «Седна».
Лаури озадаченно нахмурился и перевел взгляд с меня на насупленного Сергея:
- Это «Седна» была ловушкой?
- Я рассчитывал, что «Норденшельд» обнаружит «Седну» и немедленно отчитается на Землю о своей находке. Это вынудило бы Моранга прекратить попытки оттяпать себе половину Карпатии и удовольствоваться меньшей долей — поскольку ее я был готов выдать ему немедленно. Пятнадцати килограмм платины вполне хватило бы, чтобы купить молчание Земли о предумышленном провале миссии «Седна» и прожить хоть всю оставшуюся жизнь на широкую ногу. Оставшуюся часть мы планировали переправить на Ганимед.
- Надо полагать, чтобы прожить всю оставшуюся жизнь на широкую ногу, — невыразительно вставил Лаури.
- И это тоже. — Сергей ничем не дал понять, задел ли его этот выпад. — Однако в первую очередь нас волнует строительство реабилитационного и тренировочного комплексов для астеров, вынужденных трудиться на Ганимеде без надежды на возвращение на Землю. Оставшейся после торгов с Морангом платины вполне хватило бы на то, чтобы каждый из шахтеров смог покинуть Ганимед и свободно выбрать себе место для жизни, и на комплексы бы еще осталось. Зато следующая партия рабочих, которых Земля не замедлит выслать, по крайней мере, будет уверена, что по истечению контракта сможет вернуться домой.
Лаури удивленно приподнял брови и отложил пакет с бульоном.
- Что ж, если это правда, ваши цели более чем благородны. Я приношу извинения за свои слова, сказанные ранее.
Сергей, похоже, не ожидал такой быстрой капитуляции и теперь озадаченно хмурился, и я предпочла прояснить ситуацию:
- Ключевые слова здесь «если это правда», Сергей, — сообщила я и повернулась к Лаури. — На настоящий момент у нас нет доказательств, однако есть подозрение, что запланированное строительство реабилитационного комплекса на Ганимеде было отложено из-за коррупции, а Кенор Моранг помог подавить вполне обоснованные протесты астеров, предумышленно убив их предводительницу. Именно поэтому, когда он обнаружил, что нашлись желающие привлечь внимание к положению вещей на Ганимеде, то прервал исследовательскую миссию и остался здесь, за поясом Койпера. Вернуться на Ганимед он не может — его там разорвут на клочки. На Землю — тоже, поскольку длительное существование без гравитации вызвало необратимые последствия. Однако идея триумфально прилететь на орбиту Земли с несколькими тоннами платины в грузовом отсеке вполне могла показаться ему более чем привлекательной.
- А если вам нужны доказательства, — мрачно встрял Сергей, — то конкретно сейчас Моранг занят тем, что сместил меня с должности капитана на моей собственной станции, вырубил систему жизнеобеспечения в ремонтном куполе и окопался во втором, где расположены регенерационные пруды, атомный реактор, станция связи и вход в платиновую шахту. А чтобы мы с леди Эскариной не мешались под ногами и не дай бог не отправили подробное сообщение о событиях на Карпатии и Ганимеде, нас заперли в карцере прямо тут, в остывающем куполе. Впрочем, доказательства коррупции в колонизаторской структуре Ганимеда должны появиться через пару месяцев независимо от того, что конкретно вы думаете обо мне и Моранге, поскольку леди Эскарина сочла наши свидетельства достаточным основанием для инициации проверки компании «Каппа».
Похоже, это звучало гораздо убедительнее моих голословных подозрений, потому как Лаури нахмурился и машинально побарабанил пальцами по столу, что случалось с ним разве что в минуты глубочайшей задумчивости.
- Понимаю, многовато информации для первых часов после расконсервации, — виновато вклинилась я. — Прошу только, не делай преждевременных выводов.
- Полагаю, ты недооцениваешь скорость моего мышления, — флегматично заметил Лаури. — Преждевременные выводы я сделал еще в тот момент, когда Эрик начал зачитывать стандартное сообщение о попытке взлома и вдруг замолчал на полуслове.
Я прикинула, сколько времени прошло с момента подключения чудо-коробочки к кабелю «Норденшельда» до открытия внешнего шлюза, и вздохнула:
- Сообщение слишком длинное. Нужно будет отчитаться Тайверу, чтобы сократил.
Сергей неопределенно хмыкнул, и я повернулась к нему, вопросительно приподняв бровь.
- Чтобы отчитаться Тайверу, для начала неплохо бы отвоевать станцию связи, — намекнул он. — Причем, судя по обзорным экранам, аккумуляторы Карпатии уже выдохлись.
Пришлось обернуться через плечо. Обзорный экран, которому полагалось транслировать изображение ангара, где стоял «Норденшельд», был залит ровной чернотой. Только в нижней четверти, куда еще доставал свет габаритных огней корабля, виднелось неровное серое покрытие пола.
