– Но ты не знаешь, кто он был… – я немного поколебался и добавил: – Или что?
Она довольно долго обдумывала мой вопрос.
– Он был гуманоид… мне кажется… Цепочка пришлась тебе впору. Словно сделана для тебя. Но его разум… он другой. Я ясно читаю только его чувства … и то потому только, что в конце они были очень сильные, буквально разрывали его. Все это произошло очень давно. – Она обеими руками сделала странный легкий жест, словно рассыпала что-то по земле. Может, стряхивала все эти забытые годы, которые липли к цепочке. Ведь Илло решила, что ее пора использовать.
Мы свернули лагерь, нагрузили гаров. Сегодня животные не пошли впереди, а друг за другом выстроились за нами. Они словно по-прежнему были впряжены в фургон. И не нарушали свой строй, чтобы пастись. Я предоставил Илло указывать направление. Она не направилась прямо к той части Чащобы, что располагалась непосредственно против нашего лагеря, а пошла параллельно зарослям на запад.
Мы шли уже какое-то время и солнце поднялось высоко, когда Илло неожиданно остановилась и повернулась лицом к Чащобе. На мой взгляд, этот участок ничем не отличался от тех, что мы миновали. Но она посмотрела на колючий кустарник и приказала:
– Испробуй станнер – здесь! – Протянула руку, направив указательный палец на куст, который был намного выше меня.
Чувствуя себя глупо, я достал оружие: мне казалось, что я зря потрачу заряд. Однако я должен был им воспользоваться, хотя бы для того чтобы доказать ей, что она ошибается.
Я настроил на максимальную мощность и нажал на кнопку. Потом принялся слегка водить стволом, проводя невидимым лучом по кусту, который она указала. Ничего – как я и думал. Не успел я сунуть оружие в кобуру, как она побежала к кусту.
– Осторожней, он колючий! – предупредил я.
Она уже протянула руки, но я заметил, что девушка касается только тех ветвей, где шипов было меньше.
Если бы я не видел своими глазами, ни за что не поверил бы, что такое возможно. Илло потянула куст на себя. Он немного подался под ее усилиями и поник. Единственное слово, которым я могу описать это постепенное опадание, мгновенное увядание, безжизненность ветвей. В стене образовалась брешь!
– Еще! – Лицо ее раскраснелось, глаза горели. Никакой маски. Она вся оживление. – Еще!
Я исполнил ее приказ: следующий куст поник, увлек за собой на землю путаницу лиан. Перед нами было начало тропы. Но ведь в прошлом части Чащобы поддавались куда более могучему оружию – бластеру, но лишь на время, они сразу регенерировали, и чаща становилась еще гуще и смертоносней.
Я подошел к началу прохода, схватил Илло рукой и потащил назад.
– Подожди! Оно может зарасти снова!
Лицо ее гневно вспыхнуло, но она не пыталась опередить меня. Я не знал, сколько времени потребовалось на регенерацию в прошлых экспедициях. Но не очень много, иначе это не произвело бы такого впечатления на исследователей.
Мы ждали. Увядшая растительность не менялась. Я был настороже. Словно уложил станнером песчаную собаку. Ибо не мог отказаться от мысли, что это игра, что с нами играет кто-то, способный защитить себя и успешно делавший это в течение нескольких поколений.
Никаких признаков возвращения к жизни, никаких движений ветвей или распрямившихся листьев. Илло повернулась ко мне.
– Ты собираешься ждать весь день?
Я хотел ответить: «Да, если потребуется». Но ничего не сказал. Насколько мне было известно из предыдущих наблюдений – а отец постоянно просматривал ленты, снова и снова прослушивал их, – станнер никогда не рассматривался как возможное оружие против Чащобы. Да и как могло быть иначе? Неужели такое простое открытие могло бы давно привести к разгадке всех тайн?
Я тщательно проверил заряд своего оружия. Истрачена примерно четверть заряда, а я не знаю, как далеко мы сможем пройти и что ждет нас впереди. Странствующие – это смесь смелости и осторожности. Они должны быть такими, если хотят оставаться в живых. Одна часть меня стремилась вперед, другая насторожилась – решение казалось мне слишком простым.
– Нужно идти! – Илло высвободилась и двинулась вперед, твердо ступая по увядшей растительности. Я преодолел свою нерешительность и заторопился за ней, отстранил и принялся облучать растения. Кусты и ветки никли, вяли и падали на землю, образуя ковер. Сзади послышалось фырканье. Я оглянулся и, к своему крайнему изумлению, увидел Витола. Остальные два гара шли за ним.
Теперь, продолжая поводить оружием, чтобы расчистить путь, я заметил кое-что еще. По всей Чащобе разносился шелест, хотя никакого ветра я не чувствовал. Я продвигался очень осторожно, посматривая по сторонам. Не мог забыть о цветах, которыми заросли мертвые поселки. Те тоже двигались самостоятельно, без всякого ветра. Может, такие же листы, ветви, лианы издают и здесь этот звук?
Ничто не появлялось на тропе, которую открывал перед нами станнер. Мне даже показалось, хотя не могу быть в этом уверен, что растительность отшатывается, отступает. Если раньше ей не приходилось вступать в прямой контакт с лучом станнера, то, видимо, у нее хватает своего рода разума, чтобы бояться такого контакта. Неожиданно тропа расширилась, стала гораздо просторнее того узкого прохода, который я проложил лучом, так что мы с Илло могли идти рядом, а гары за нами тоже двигались без труда, даже не задевая за листву.
Мы шли медленно, потому что после каждого выстрела я ждал, опасаясь быстрого восстановления растительной жизни. Дважды мне пришлось вставлять в оружие свежие заряды. Оглянувшись, я увидел длинный туннель, противоположный конец которого был уже почти не виден. Мы не можем так двигаться бесконечно. Нужно либо найти естественную поляну в этом кошмарном лесу, либо создать ее искусственно, чтобы у нас было место для отдыха.
Влажная жара, которой веяло и на окраине Чащобы, здесь стала еще тяжелее. По моему лицу тек пот, мешок натирал плечи. Снова начали жечь полузажившие царапины, которые я получил, когда спасал вещи из затонувшего фургона. К счастью, того, чего я здесь опасался, не было – ни одно насекомое не пыталось нас укусить.
Постепенно у нас выработался определенный распорядок: луч, ожидание, медленное продвижение, луч, ожидание, продвижение…
Но вот…
Снова слой Чащобы упал на землю, которая издавала своеобразный кислый запах. И я увидел что-то стоящее, что-то такое, на что не подействовал станнер, столб черного камня. И это был не природный столб или скала.
И не столб увидели мы. Когда отпали последние листья, я услышал, как Илло вскрикнула. И сам вздрогнул и снова выстрелил, хотя в этом не было никакой необходимости. Перед нами на тропе стояла статуя, чуть выше человеческого роста, из тусклого черного камня, но с такими подробными деталями, словно каким-то образом заморозили живое существо и поставили как стражника против вторжения.
