Его трясли, ощупывали, но он с огромными усилиями сжимал губы, заставляя себя лежать вяло и тяжело. И, наконец, упорство защитило его. Его оставили в безопасной тьме.
Он ощутил тепло, успокаивающее тепло. Он лежал неподвижно, как и при первом пробуждении, и чувствовал, как оживает его тело. Его трогали, прикасались к полузажившим ранам, оставляя ощущение свежей прохлады в охраняющей его тьме.
— Ты считаешь, что он не в себе?
Слова звучали в темноте. У него не было желания видеть, кто их произ носит.
— Нет. Тут что-то другое. Мы можем лишь догадываться, что с ним сделал этот дьявол, вероятно, снабдил ложной памятью. Вы видели, как он повел себя, когда мы нашли его? С мозгом, своим или чужим, можно проделать все, что угодно, если ты сенситив. В некоторых отношениях мы гораздо уязвимее, чем вы, не пытающиеся выйти за человеческие границы…
— Где Кумми? Хотел бы я …
В голосе звучало холодное смертоносное обещание. Картр был вполне согласен. И эта эмоция вытолкнула его из безопасной тьмы.
— Мы все хотим этого. И добьемся рано или поздно.
К его губам прижали твердый край чего-то. Жидкость протекла в рот, и он был вынужден глотнуть… Ему обожгло горло, в животе растекалось приятное тепло.
— Итак, вы его нашли?
В окружающем его тумане возник новый голос.
— Хага Зикти! Мы ждали вас, сэр! Может, вы найдете способ лечения?
— Да? А что с ним? Я не вижу раны…
— Болезнь здесь…
Пальцы коснулись лба Картра. Он отшатнулся от этого прикосновения.
— Что ж, надо подумать. Ложная память или…
Он убегал, убегал сквозь тьму. Но другой бежал за ним, пытался догнать… Болезненно застонавший Картр снова оказался в коридоре, а перед ним Кумми и кап-пес. В третий раз переживал он постыдное поражение и смертоносное нападение на товарищей.
— Значит, Кумми одолел его! Должно быть, использовал другие мозги, чтобы накопить силу…
Кумми! Горячий гнев вспыхнул в мозгу Картра, жег стыд и отчаяние… Кумми… Арктурианин должен быть побежден, иначе он никогда не почувствует себя чистым. Да и с исчезновением Кумми очистится ли он? Навсегда останется тот ужасный момент, когда он стрелял в изумленное лицо Зинги.
— Он одолел…, — действительно ли он произнес эти слова, или они звенели в нем самом? — я убил …убил Зингу…
— Картр! Великий космос, о чем он говорит? Ты убил?
Он начал медленно, с трудом выбрасывать слова, которые, казалось, приносили облегчение. Сражение, бегство и вездеход, взлет, его пробуждение в дикой местности — он рассказал все.
— Но … Это чистейшее безумие! Он не делал этого! — возразил чей-то голос. — Я видел его, да и вы тоже. Он шел так, будто не замечал никого из нас, взял вездеход и улетел. Может, он подобрал Кумми, как говорит… но остальное… — это безумие!
— Ложные воспоминания, — заявил уверенный голос. — Кумми хотел, чтобы он считал себя виноватым и убегал от нас, даже если Кумми не сможет полностью контролировать его. Просто…
— Просто! Но Картр — сенситив, он сам может сделать так. Как он мог?
— Именно потому, что он сенситив, он более уязвим. Во всяком случае… Сейчас мы знаем, что с ним.
— Вы можете его вылечить?
— Попытаемся. Останутся шрамы. Все зависит от того, насколько глубоко проник в него Кумми.
«Кумми!» — он выплюнул это имя, как ругательство.
— Да, Кумми. Если Картр будет помогать нам… Посмотрим.
Снова успокаивающая рука на лбу.
— Спи…, ты спишь…, спишь…
И он уснул, довольный, как будто с него сняли какой-то груз. Он спал.
Пробуждение было внезапным. Над ним был крыша из переплетенных ветвей и крупных листьев. Он лежал под навесом, какие рейнджеры обычно делают во временном лагере. И укрыт он таким одеялом, какие лежат в их рюкзаках — одеяла, изготовленные из шелка узакианского паука. Такие, именно такие. Воздух влажный, туман закрывает деревья, окружающие полянку…
Кто-то вышел из тумана и опустил на землю вязанку хвороста.
— Зинга!
— Живой и невредимый! — ответил закатанин и в подтверждение своих слов щелкнул челюстями.
— Значит, это было ложное воспоминание…, ложное …
Картр облегченно вздохнул.
— Более нелепого сна тебе никогда не снилось, мой друг. Как ты себя теперь чувствуешь?
Картр блаженно потянулся.
— Чудесно. Но у меня множество вопросов.
— Это позже, — Зинга подошел к костру и взял чашку, стоявшую на камне рядом с огнем, — сначала выпей.
Картр выпил. Горячий бульон, исключительно вкусный. Он с улыбкой, от которой болели отвыкшие улыбаться мышцы, посмотрел вверх.
— Хорошо. Думаю, что здесь проявил свои способности повар Филх…
— О, он все время мешал и добавлял какие-то листочки. Съешь еще…
Картр еще прихлебывал бульон, когда на освещенном месте возникла новая фигура. Сержант уставился на подходившего, забыв проглотить бульон. Зинга здесь, рядом. Тогда кто же этот, во имя тарлускианских дьяволов?
Зинга проследил за направлением взгляда Картра и улыбнулся.
— Нет, я не раздвоился, — заверил он сержанта, — это Зикти, разумеется, закатанин. Он историк, а не рейнджер.
Второй закатанин направился к навесу.
— Значит, вы проснулись, мой юный друг?
— Проснулся и снова в себе, — Картр счастливо улыбался им обоим. — Но нужно время, чтобы я отделил подлинные воспоминания от ложных…, они путаются.
Зинга покачал головой.
— Не напрягайся, пока не окрепнешь.
— Но где…
— О, я был пассажиром Х451 вместе со своей семьей. Мы вчера встретились с рейнджерами. Точнее, они отыскали нас…
— Что было в городе после… после моего ухода?
Когтистый палец Зинги со скрипом прошелся по челюсти.
— Мы решили уйти… после того, как борьба кончилась.
— Искать меня?
— И по другим причинам. Дальгр и Смит обнаружили воздушный корабль, построенный жителями города. Он доставил нас сюда, но вышел из строя, и они ремонтируют его.
— Гм…
Картр размышлял. Произошли изменения, и ему хотелось знать, что изменилось.
Трое в костюмах рейнджеров сидели у костра. Картр приподнялся, глядя на них.
— Вы так ничего и не сказали, — нарушил он молчание. — Почему вы оставили город?
Никто из троих не хотел встретиться с его взглядом. Наконец ответил Смит, и в его усталом голосе звучал вызов.
— Они были рады избавиться от Кумми и его людей…
Картр ждал, но связист, по-видимому, не собирался продолжать.
— Большинство из них, — добавил после долгой паузы Дальгр, и его голос звучал глухо, — они…
