— Готов сдастся на любых твоих условиях.
А взгляд при этом такой серьезный, словно и, правда, способен на любую глупость.
— У меня нет условий, и никогда не будет, — так же серьезно ответила я.
Да и о каких условиях может идти речь, когда я и так уже вверила ему всю себя. Я никогда не буду болтливой веселушкой, как Сирил. Мне не стать серьезной и, по деловому активной общественной матроной, как его мать. Я навсегда останусь замкнутой и нелюдимой, холодной и прагматичной. Для всех, кроме него. Сегодня в объятиях ночного ветра и свете луны родился новый человек — женщина Ирвана. Только для него я буду играть и гореть, тянуться к звездам и прыгать в бездну, только с ним я буду такой, какой никогда не для кого не была и не буду.
— Риана, — выдохнул он мне в шею и плавно провел рукой вдоль всего тела.
Я выгнулась вслед за его ладонью, пытаясь продлить невероятное ощущение благоговейной нежности. Он вел себя со мной как с фарфоровой вазой, а мне хотелось дикой страсти, огня, безумия. Добиваясь своего, я призывно постанывала и, дотянувшись зубами до его плеча, ощутимо прикусила кожу прямо через слой одежды. Мой намек был понят и принят к сведению, но только не так как того желала я. Теперь он меня дразнил, но более изощренно и более умело, чем это делала я. Медленная пытка заставляющая стонать в голос и практически молить об освобождении. Он нежил, ласкал и воспламенял, но при этом не позволял прикасаться к нему. Я настойчиво терлась всем телом об него в надежде на то, что он сдаст позиции.
— Ирван, — умоляющий зов вырвался из глубин души.
— Да, моя девочка? — с трудом управляя охрипшим голосом, спросил он меня.
— Ирван, прошу тебя!
— О чем?
Я бы не смогла ответить даже если бы и смогла разобрать его вопрос. Мысли путались, и только тело билось в жажде. Я тянулась за его руками и губами, шепча его имя.
Он погладил и поцеловал каждый кусочек кожи, ища и изучая все секреты моего тела. Меня била мелкая дрожь, пальцы непроизвольно сжимались, дыхание стало прерывистым, сердце судорожно бухало в груди, когда горячие губы прошлись по внутренней стороне бедра, а пальцы погладили разгоряченную плоть через белье.
Меня ударило электрическим разрядом, и мир раскололся вдребезги.
Кто бы мог подумать, что мне будет так неловка за вчерашнее выступление. С уходом темноты и мерцания звезд я вновь почувствовала себя просто заблудившейся в лесу маленькой девочкой. Безрассудная смелость растворилась в утренней дымке, оставляя лишь сожаление, что ночь подошла к концу. Я упорно делала вид что сплю, пока Ирван выводил замысловатые рисунки на моем лице своими пальцами.
— Ты не спишь, — не вопрос, а утверждение.
Наверное, глупо был надеяться, что я смогу его обмануть. В ответ я приоткрыла один глаз и сквозь стрелочки ресниц взглянула на него. Кот. Это именно то слово, которым можно было бы описать то, как выглядел мужчина лежащий рядом со мной. Большой, довольный, ленивый кот.
— Вчера ты была смелее, — улыбнулся он, не прерывая своего занятия.
— Вчера ты меньше разговаривал, — постаралась я скрыть свое смущение за бравадой.
— Хм, в смысле, меньше слов больше дела? — пальцы прекратили свое движение.
— В смысле, не дави на меня, — ворчала я, пытаясь глубже закопаться в одеяло.
Но меня выловили и выудили на поверхность.
— Ты была сумашедше восхитительна, — серьезно сказал он, не давая отвернуться или спрятать взгляд.
В его голосе было столько искренности, что пробившейся ночью росток потянул свои пока еще крохотные лепестки к теплу голубых глаз.
— Это ты делаешь меня такой.
— В таком случае, предлагаю закрепить успех.
Мягкие губы накрыли мои в страстном, но при этом нежном дразнящем поцелуе. В результате я решила, что одеяло действительно немного мешает и от него можно избавиться. И вот это полотенце из душевой, обмотанное вокруг его бедер тоже лишняя деталь, и вообще я гораздо смелее, чем считала еще день назад и вполне могу вести и даже больше, могу быть сверху.
Было уже позднее утро, когда мы покинули свою спальню. К своему удивлению я не обнаружила Сирил в доме и на мое недоумение, Ирван лишь пожал плечами.
— Она взрослая девочка и вполне может о себе позаботиться.
И только сейчас я осознала, что так ни разу еще не покидала приделов дома. Я так и не знаю, что за мир таится за зелеными зарослями дикого сада. Ни разу не спросила, что там и даже не задумывалась о том, чтобы выйти и осмотреться. Мне было так уютно в нашей автономии, что ничего другого было не нужно.
Я подошла к прозрачной стене и принялась всматриваться вдаль, пытаясь разглядеть что-то еще кроме зелени. Но стена живой ограды надежно прятала свои секреты.
— Хочешь погулять?
Ирван как и прежде умудрялся озвучить мои мысли раньше чем они окончательно оформятся в моей голове.
— Не знаю.
— Пойдем, — взял меня за руку Ирван и повел к двери.
Было очень странно вновь оказаться на улице. Моя профессия вообще подразумевала минимум времени вне ограниченного пространства корабля и потому обилие чистого воздуха и бескрайние просторы немного кружили голову и заставляли теснее прижиматься к сопровождающему меня мужчине.
— Что-то не так?
— Непривычно, здесь практически нет металла и бетона.
— Мы стараемся не вмешиваться в природу, в ответ она благосклонна к нам. На этой планете практически нет ядовитых растений и насекомых, воздух насыщен всеми важными для жизнедеятельности компонентами и баланс температурных перепадов не нарушается.
— Утопия.
— Взаимопонимание и взаимоуважение.
— Все по библейски просто.
— Истина она всегда на поверхности, вот только люди в большинстве своем, умудряются собственноручно ее закопать, пытаясь рыть вглубь для поисков.
— Человечество долго рыло, а потом отправилось вести изыскания за пределы своей планеты.
— Нашли? — насмешливо спросил Ирван.
— Кто знает? Вы же нашли.
— С этим не поспоришь — легко согласился он, не забыв поцеловать меня в кончик носа.
Я шла, оглядываясь и все больше влюбляясь в свой новый дом. Длинные аллеи, выложенные камнем, природные пруды с яркими рыбками, редкие прохожие, казалось, лишенные всякого любопытства. Для меня ненавязчивость всегда была главной добродетелью и даже не думала, что найду место, где это чтят не меньше чем я. Лишь изредка нам попадались постройки, которые мало напоминали дома. Скорее небольшие башенки непонятного пока для меня назначения.
— Что это?
