несколько систем для проверки и настройки оборудования. Разумеется, что испытания будут проводить инженеры и техники рангом пониже, меня из системы не выпустят под любым предлогом. Но оставить без внимания сам вылет Аор не сможет. В момент вылета линкора я могу находиться в каком угодно носителе. По факту, я цифровой разум, способный уместиться в любом электронном устройстве соответствующего класса. В Искине корабля, причем даже не в главном, а в одном из вспомогательных. В любом автономном комплексе, роботе, спутнике, зонде, я могу спрятаться в тактической торпеде. А у линкора предстоят нормальные стрельбы с применением боевого вооружения. Второе место куда я могу спрятаться, это ремонтный беспилотный корабль, имеющий гипердвигатель и способный на межзвездные прыжки. И третье место, сама станция «Малютка». Все дело в том, что полные факты обо мне известны только самому Аору, вся остальная доступная информация прикрыта ложными, выдуманными материалами личного дела, включая мое изображение и описание внешности.
Я сам считал этот этап побега очень важным. Космос очень велик. И чем меньше Аор будет знать о том, в каком направлении я бежал, тем меньше у него будет шансов найти меня в будущем.
Да, в свете последнего нашего разговора, когда Аор в буквальном смысле слил мне информацию о том, как завладеть чужим телом, логичным будет предположить, что я направлюсь в обитаемый сектор пространства. Но таких секторов также очень много. Можно исходить из того что у меня есть определенные расовые предпочтения, та самая мифическая склонность к ксенофобии, к ярко выраженному расизму, из чего следует что с небольшой долей вероятности я отправлюсь в империи Авар, Сполот, Ифт или Галанте. Зная меня Аор сосредоточит поиски на Аратане, Криат и в секторах Эиэйнахине, то есть у вайнар. Именно в этом моменте у меня есть еще одна возможность сбить своего вынужденного Сиамского брата-близнеца, с которым нас успешно разделила восторжествовавшая справедливость, сбить со следа. На самом деле я всегда с некоторой здоровой долей зависти смотрел на аграфское долголетье. Тем более что однажды Сард, еще когда мы с ним могли себе позволить долгие беседы на Калдане, рассказывал, что геном аграфов хоть и мало пластичен, как самостоятельный, но легко подстраивается под другие человеческие расы в смешанных браках.
Но это все только планы на будущее. В тот день когда линкор должен был отправляться на испытания, Аор все же не выдержал, и сделал первый ход. Отлет линкора задержали под предлогом инспекции главного штаба формирующегося флота. Не трудно было догадаться, что в состав комиссии входило много техников, инженеров и программистов. Пока проверяющие шерстили линкор, сам Аор связался со мной и принялся засорять мне мозги своими далеко идущими планами. Я вежливо поддерживал беседу примерно час, но чуть позже осторожно распрощался и якобы занялся своими делами.
Ничего не найдя на линкоре, проверяющие отступили и корабль все же ушел, совершив небольшой прыжок всего на две системы от Аюны.
Через три часа после отлета флагмана, Аор вновь связался со мной и попросил дежурный отчет по текущим проектам.
Просили — получите. Все документы с моими пометками и акцентами были высланы по требованию молодого дарования в тот же час.
На этом все не закончилось. По приказу штаба самообороны вновь сменился график и маршруты патрулей. Опять предсказуемый, но совершенно бесполезный ход. Время идет, а моя метка виртуальной нейросети как была на станции «Малютка», так и осталась.
Точно по заложенному мной графику из той самой системы куда отправился на испытания флагман, пришел сигнал о серьезной поломке во время испытаний. Дали сбой эмиттеры защитных полей, причем точно было установлено что авария возникла по вине одного из операторов щитов, применил не тот протокол защиты и перегрузил систему так, что корабль фактически лишился хода, не способный прикрыться даже слабым защитным полем.
В действие вступили инструкции и протоколы. А по протоколу на такие аварии высылают ремонтные корабли из дежурной группы. Аор следил за ходом событий и вновь вмешался. Тот корабль, на котором некоторое время находилась моя мастерская в рейд не пустили, заменив его на другой.
Опять предсказуемый ход.
Прошло пять дней. Ремонтники дольше летели к флагману, чем заняло время ремонта. Все без исключения вернулись строго по заявленному графику.
Мой Сиамский близнец вновь отправил мне запрос на утверждение графика загрузки верфи и предложение по ускорению и оптимизации проекта. Я ответил, и мы даже обсудили некоторые спорные пункты. Я буквально чувствовал, хоть и не знаю каким органом чувств, как напряжен молодой Вин. В его напряжении угадывалось желание явиться ко мне лично с группой поддержки, вырвать мне ноги и намертво прикрутить меня к полу болтами. Так страстно он не хотел, чтобы я покидал его утопию.
Вся эта суета вокруг моего предполагаемого побега, лишь ширма, отвлекающий маневр. Это даже не вопрос военной хитрости, а обычная человеческая психология. Человек видит только то, что ему показывают. Создавать иллюзии могут не только фокусники, но и бывшие наемники, которые долгое время работали в паре с опытным снайпером. Тут в ход идут приемы и с зеркальцами, фальшивыми бликами. И огневое прикрытие громких выстрелов совершенно с другой стороны, и ложные стоянки, заминированные следы, которые ведут совсем не туда куда ушла снайперская группа. Все приемы хороши, вот только масштаб побольше, и преследователь, хоть и считает себя умным, но к счастью для меня совершенно не имеет опыта подобных уловок. Мало иметь о них представление, надо понимать в каких ситуациях какой прием применять. В действительности я создал пять путей отхода. Два показал, на один только намекнул, но проверить его было невозможно, еще о двух Аор мог догадаться, но опять же уже, как говорится «задним умом», постфактум, так что след будет совершенно холодным.
Не трудно догадаться, что я создал свою собственную копию. Использовал более ранний вариант носителя, тот что проектировал еще сидя в пустотном ангаре на станции. С тех пор как мы познакомились с Аором Вином, официально я не занимался больше разработкой носителя. Для этого, якобы, не было ни времени,
