– Кто тебя знает.
Я обошел коляску и помог Орти поднять Светлану. Вместе мы перенесли ее на «операционный стол», а потом Орти быстро раздел ее. На мгновение я опешил. Крошечное, тощее тельце. Выпирающие ребра и тонкие, словно лапы паука, руки – бледная кожа украшенная фиолетовыми кровоподтеками синяков, сквозь которую местами просвечивало синеватое переплетение вен. От жалости у меня аж челюсти свело. Я попытался представить себе, сколько же бед в самом деле перенесла она. Гибель родителей. Собственное увечье. Рабство у цыган. Побои и унижения. И вот теперь мы – маг-неудачник, занимающийся перевозками и начинающий создатель. Еще два человека, которые помимо ее воли перекраивают ее жизнь на новый лад…
– Бери краски, чего стоишь, – подтолкнул меня Орти. – Хватит пялиться. Можно подумать голых баб не видел.
В этот миг мне захотелось все бросить и убежать. Да, прав, как всегда прав был Тогот. Не стоило мне ввязываться в это дело. Не тот я человек. Однако, в какой-то миг, пересилив себя, отбросив все сомнения, я взял баночку краски, тонкую «беличью» кисть и начал помогать Тоготу. Работая в четыре руки, мы стали разукрашивать тело Светланы, покрывать его тайными колдовскими символами.
Я старался сосредоточиться на работе. Пытаясь отогнать мысли о несчастной, я твердил себе, что передо мной всего лишь полотно человеческой плоти, которое необходимо должны образом разукрасить. Словно на уроке Тогота, я автоматически рисовал символ за символом, знак за знаком, выбирая наиболее нейтральные участки и предоставив Орти лицо, грудь и промежность девушки.
Наконец работа была завершена – Светлана превратилась в размалеванную куклу.
– Прервемся минут на десять, – предложил Орти. – Надо подождать пока краска засохнет. Иначе размажем, когда будем переносить тело.
Я кивнул.
Присев на высокие табуреты у огромного стола, заставленного всевозможными сосудами «мечта алхимика», мы какое-то время молчали.
– Как считаешь, мы правильно поступаем?
– К чему такой вопрос? – удивился Орти. – Это я должен тебя об этом спросить. Пойми, мы с тобой разные. Не смотря на внешнее сходство, у нас разное воспитание, разная мораль, мы по-разному смотрим на этот мир, потому что ты вырос тут, а я в совершенно другом мире.
– Расскажи мне о нем!
– Ты ведь бывал в других мирах?
Я кивнул.
На душе у меня кошки скребли. Я чувствовал, что мы делаем что-то неправильное, нехорошее.
– И как я тебе могу что-то рассказать?????
Я вновь кивнул.
– Не понимаю я твоих сомнений, – продолжал Орти. – На мой взгляд, чтобы вновь обрести здоровье, она должна не то что пять лет, а до конца жизни отрабатывать.
– Знаешь, иногда лучше быть свободной калекой, чем рабыней, – огрызнулся я.
– То есть ты хочешь сказать, что до этого она была свободной? – взорвался Орти. – Ты же сам сказал, что она собирала милостыню для цыган. Ты же сам… – казалось, он просто задыхается от негодования. А ведь мне нечего ему было возразить. Да, он был совершенно прав. Мы спасли, точнее спасали эту девушку. Мы вырвали ее из лап злодеев, мы вот-вот подарим ей здоровье, не бесплатно, естественно… Хотя какая все это ерунда! Но если мы правы, если и в самом деле мы делаем благородное дело, тогда откуда взялось это неприятное, щемящее чувство?
– Ладно, – отмахнулся я, разом разгоняя все сомнения. – Давай закончим.
Мы аккуратно переложили девушку в каменный саркофаг. Потом Орти добавил туда каких-то колдовских ингредиентов. На вид они напоминали бурую глину, а воняли так, что в какой-то момент я даже испугался, что Светлана придет в себя от их чудовищного запаха.
– Вот и все, – вздохнул Орти, задвигая каменную крышку. – Теперь надо подождать часов десять, а потом клиент дозреет.
Чего-чего, а времени у нас было, хоть отбавляй.
* * *
Крышку саркофага мы открыли с трудом. Мне пришлось даже сбегать за фомкой. Вначале, когда нам не удалось сдвинуть ее ни на миллиметр, я испугался, но Орти меня тут же успокоил. Дескать, все в порядке, бывает. И лишь когда мы сдвинули крышку, обнаружилась причина: раньше чистую внутреннюю поверхность саркофага покрывал толстый слой то ли копоти, то ли смолы.
– Что это? – удивился я.
– Негатив, – улыбнулся Орти. – У каждого человека в организме скапливаются всевозможные гадости. При перерождении они выходят из организма. Постарайся не измазаться. Штука скверная.
После, наклонившись, он вынул Светлану. Она-то вся, с ног до головы была покрыта черной смолой. Волосы ее слиплись, склеились в единый пучок. А ноги? Ноги были на месте. Длинные красивые ноги.
– Помоги перенести ее в ванну, – приказал Орти. – Теперь она стала намного тяжелей.
– Давай помогай, чего стоишь!? – вывел меня из ступора Орти. – Бери за ноги. Понесли.
– А она не очнется? – на всякий случай поинтересовался я.
– Не должна. У нее легкий шок – результат всех этих метаморфоз. Она придет в себя через день или два. А пока надо ее помыть и… – тут Орти перевел взгляд на копну слипшихся волос, и побрить тоже. Мы вряд ли это отмоем. У тебя есть бритва?
– Только безопасная, разовая.
Орти поморщился. Видимо он не понял о чем это я.
– Наверное, сгодится.
Мы перенесли Светлану в ванну и принялись оттирать ее от черной грязи. Ни разу ни до того, ни после, не доводилось мне быть банщиком. Потом я принес бритву, и Орти побрил Светлану.
Я невольно еще раз пробежал взглядом по телу девушки. Совершенство! Какая грудь! Раньше у нее практически не было груди! Ребра грудной клетки с двумя темными пятнами сосков. А теперь у Светланы была небольшая красивая девичья грудь. Да и все тело изменилось. Кожа стала матово-белой, гладкой, от кровоподтеков не осталось и следа…
Завернув тело девушки в огромный махровый халат, мы перенесли ее на диван, аккуратно уложили, прикрыв теплым одеялом.
К тому времени уже перевалило за полночь. Я собрался было идти спать, но Орти настоял, чтобы мы тщательнейшим образом убрали ванну и собрали все сбритые волосы. После этого мы вернулись в «операционную», Орти бросил волосы в «саркофаг» и пропел очищающее заклятие. Тут же внутри саркофага разгорелось синее пламя. Это был холодный, колдовской огонь. Словно завороженные, мы наблюдали, как извивающиеся языки пламени пожирают прошлое Светланы.
– Значит, ты уверен, что мы поступили правильно? – вновь задал я Орти все тот же вопрос.
– Ты и сам все знаешь, – так же шепотом ответил мне он. – Сам все поймешь завтра утром…
* * *
Утром меня разбудил крик.
Нет даже не крик, а истошный женский вопль, в котором воедино смешалось отчаяние, страх и что-то еще, то ли восторг, то ли экстаз.
