— Не очень-то правдоподобно звучит, — покачала головой Оля.
— У тебя есть другое объяснение? Может быть, я суперменша, прилетевшая с другой планеты?
Оля улыбнулась.
— Пожалуй, это еще неправдоподобнее.
У дверей она встала на цыпочки и обняла Машу за шею.
— Я забыла сказать тебе спасибо.
— Пожалуйста… Будь осторожной, ладно?
Маша закрыла за девочкой дверь, потом постояла у окна, дождалась, пока она вышла из подъезда и направилась в сторону метро. Маленькая фигурка в красной куртке и синих джинсах, немного мешковатых.
«Интересно, как должен чувствовать себя человек, спасший жизнь другому человеку?» — подумала Маша и пошла звонить Петру.
Вот так и началась ее работа на Земле…
О девочке Оле координационный совет не узнал.
Маша дала себе слово впредь быть осторожнее, больше никого и никогда не приводить к себе домой. Оказав помощь оставлять человека там, где он есть, впрочем, пока еще она редко задействовала «регенерат»…
До того памятного случая.
В ту ночь она случайно попала на пожар, возвращаясь после очередного убитого оэрлога — мимо нее с воем промчались пожарные машины, и она зачем-то поехала за ними следом.
Горела квартира на седьмом этаже девятиэтажного дома, из окон валил черный дым. У подъезда толпились разбуженные жильцы, кричали, плакали, ругались.
Пожарная команда поспешно налаживала свое оборудование.
— У них в квартире железная дверь, придется пожарным лезть в окно, — сказал кто-то.
Немолодая женщина в накинутой поверх ночной рубашки мужской куртке и в тапочках на босу ногу застонала, закрыв ладонью рот.
— Вы сообщили о возгорании? — спросил ее пожилой угрюмый пожарник.
— Я… Я соседка… Господи, Иван, небось, дрыхнет пьяный, и Сашка спит… Я звонила, звонила им в дверь… Пока дым не попер из всех щелей… Может быть, их еще можно спасти, а?
— В квартире два человека? — уточнил пожарный.
— Д-да… мальчик и отец его — пьяница проклятый. Господи, Господи, а мальчишка такой хороший!
Женщина судорожно зарыдала.
Маша понимала, что никак не способна повлиять на ситуацию, пожарникам проще и быстрее пробраться в горящую квартиру и спасти кого-то, кто еще, может быть, жив. Ей нужно было уехать, но она почему-то не уезжала, затаив дыхание смотрела на валящий из окон дым, слушала рыдания и причитания женщины в тапочках.
Она видела как пожарная лестница доползла до окна, как в черный проем хлынул поток воды и пены, как скрылись в квартире двое одетых в огнеупорные костюмы мужчин.
Во двор въехали две машины «скорой помощи». Они не спешили, судя по всему, везти им предстояло трупы.
АРМАС
В это было трудно поверить, ему казалось, что он видит сон, какой-то кошмар… Армас не знал, когда была построена тюрьма «Тенек», но он никогда и предположить бы не смог, что построена она в такой глубокой древности.
Лифт наконец остановился, и похоже, что остановился он на самом дне этого жуткого строения. Охранник вывел его и повел куда-то по коридору. Оный охранник являл из себя весьма мрачное зрелище, спрашивать его о чем-то было скорее всего бесполезно. Впрочем, Армас и не пытался.
Охранник препроводил его в небольшую камеру и ушел… и даже не запер дверь, хотя засов — обыкновенный железный засов! — и имелся в наличии. Впрочем, был он настолько ржавым, что пользы от него, вероятно, было бы мало.
Вообще, все здесь пребывало в запустении — дверь и та закрывалась плохо — явно никаких узников в камере не содержалось уже очень давно… Может быть, сотни лет… Армасу оставалось только удивляться, почему его притащили в такое странное место.
Вскоре где-то вдалеке лязгнули механизмы лифта, который пополз по своей привычной дороге наверх… И наступила тишина.
Армас увидел каменный пол, каменные стены, железную кровать, железный табурет и железный стол. И еще долго он не мог избавиться от ощущения, что все это навязанная ему иллюзия… Всего лишь галлюцинация, пришедшая из глубины веков.
Незапертая дверь так и манила пойти прогуляться, осмотреться, понять что находится в этом подземелье и главное — один ли он здесь. Что-то подсказывало, что не один, и когда он думал о тех, кто могут быть заключены здесь вместе с ним, он чувствовал весьма ощутимое беспокойство.
Он встретил ИХ почти сразу, как только покинул свою камеру. Прошел несколько шагов по узкому коридору и встретил первого. Это был мужчина, судя по некоторым признакам довольно молодой. Мужчина был очень грязен, очень оборван и, видимо, слабоумен…
Армас попытался окликнуть его и не увидел никакой реакции.
Потом он встретил еще одного… Потом еще одного… Потом еще очень многих, и все они — мужчины и женщины — имели один и тот же вид: грязные, оборванные и слабоумные, они сидели, стояли и бродили, они что-то ели из жуткого вида кучи в лотке, кое-кто совокуплялся, так как это делают животные — сошлись и разошлись.
Самое страшное, что среди этих жутких лиц, Армас начал узнавать своих старых знакомых… Друзей отца… Подруг матери… Сенаторов… Законников… Знатных вельмож… Волосы зашевелились у него на голове и он понял, что еще немного — он сам сойдет с ума. Ему хотелось закричать и бежать… бежать… бежать… Забиться в свою камеру и никогда не выходить из нее. Умереть с голоду, выпить яду…
Неужели Веслей знал?
И можно ли винить его за отступничество в свете открывшейся правды?
… Они стирают память и записывают на кору головного мозга новые воспоминания, новые жизненные принципы… Какие принципы?! Какие воспоминания?!
Они уничтожают в человеке все человеческое и остаются только животные инстинкты… Но, Боже мой, зачем?! Зачем Генлои все это надо?! Унизить своих врагов?! Но они уже вряд ли понимают, что они унижены! Запугивать еще живых и дееспособных врагов? Может быть. По крайней мере, на сенатора Буйсва это возымело большое действие. Многих людей не сломить угрозой смерти, но стоит отправить их сюда и показать, чем они могут стать… Показать им их друзей и родных… Господь милостив, родные Армаса смогли умереть!
«Что же Генлои хочет от меня? — думал Армас, вернувшись в свою камеру и притворив за собой дверь поплотнее, — Хочет, чтобы я ползал перед ним на коленях? Умолял сжалиться? Да, тут призадумаешься не воспользоваться ли и в самом деле ядом?»
И что станется тогда с его несчастным телом? Будет разлагаться на этой железной кровати до тех пор, пока его не найдут и не съедят эти существа? Не заточен ли он тут навечно? Может быть, здесь повсюду установлены камеры, и Генлои наблюдает за ним в целях поразвлечься или мясники-ученые ставят эксперимент за сколько времени человек со здоровым разумом превратится в животное? Когда голод сломит его и он попробует мерзкую пищу, которая навалена кучей там, в зале?
