— Опять все сваливаете на полицию, — недовольно проворчал Морли. Кому мы поручим это дело, Стивен?
— В полиции Нью-Йорка нет нужного нам человека, сэр.
— А этот ваш, как его, Майк Норман?
— Он ушел из полиции, теперь у него свой бизнес, к тому же у вас с ним было не все гладко.
— Вот что, Стивен, я действительно не люблю выскочек. Но надо отдать ему должное: Норман — настоящий полицейский. Ради стоящего дела он бросит все и примчится в Нью-Йорк. Соедините меня с ним.
— Да, сэр.
Отпустив подчиненных, Морли поправил прическу и нажал на кнопку звонка. В дверях показалась секретарша Моника Грей с хромированным подносом в руках. Увидев ее, Морли, как всегда, сглотнул слюну. Не потому, что на подносе стоял отменный кофе с любимыми сливочными тянучками, а потому, что сама Моника была как сливочная тянучка. Ее озорные глаза, прелестные губы и полные ноги сводили Морли с ума.
— Ваш кофе, сэр.
— Спасибо, мисс Грей. А что вы делаете сегодня вечером? — как бы невзначай спросил начальник полиции.
— Сегодня я занята.
— А завтра?
— И завтра, и послезавтра, сэр.
— Моника, Моника, когда-нибудь вы будете снисходительнее к судьбе несчастного полицейского, — изловчившись, он схватил ее руку и коснулся губами тонких ароматных пальчиков.
— Извините, сэр, но вы требуете невозможного, — отстранившись, Моника удалилась.
Глядя ей вслед, Морли попытался представить, как бы она вела себя с этим таинственным насильником. Пожалуй, после его объятий она стала бы сговорчивее…
И тут же бред, порожденный нежностью и ненавистью к строптивой секретарше, обратился в конкретный план.
* * *
Майк Норман, сидя за рулем только что купленного «Вольво» — машины, приносящей удачу, наблюдал, как, выйдя из подъехавшего такси, Моника Грей направилась к дому насильника. И хотя он знал, что она вооружена, беспокойство за девушку не покидало детектива.
Он с самого начала возражал против затеи Морли подослать к преступнику полицейского агента-девушку, с тем, чтобы получить против него неоспоримые улики, для чего в квартире насильника была установлена звукозаписывающая аппаратура.
Неожиданно окно на втором этаже распахнулось. Майк выхватил револьвер, готовый броситься на помощь. Но каково же было его удивление, когда оттуда высунулась Моника и, приветливо помахав рукой, закричала:
— Эй, Майк, уезжай, со мной все в порядке!
Это не входило в сценарий операции. Обескураженный Майк запустил мотор и отъехал за угол. Здесь он одел парик, длинный помятый плащ и, изображая пожилого бродягу, вернулся на прежнее место. Через несколько минут мимо него пробежала мисс Грейс с растрепанными волосами и отрешенным лицом.
— Мисс Грейс, я здесь! — Майк сорвал с головы парик.
— Оставьте меня, — рванувшись от него, девушка исчезла в переулке.
Майк в нерешительности остановился. Первым его желанием было ворваться в квартиру преступника и надеть на него наручники. Но это окончательно ломало ход операции. Скрепя сердце, Норман вернулся к машине.
* * *
Вечером того же дня Морли, довольно поглядывая на заплаканное лицо секретарши, уединился в кабинете. Сгорая от нетерпения, он вставил в магнитофон кассету, доставленную из дома преступника. Послышался скрип открываемой двери и голос Моники:
— Добрый день, могу я видеть Габриэля Смарда?
— Проходите, — ответил молодой мужской голос.
— Какая у вас красивая кровать! Это девятнадцатый век?
— Трудно сказать.
— О, мне у вас определенно нравится. Минутку.
Морли услышал звук отпираемого окна и крик Моники:
— Эй, Майк, уезжай, со мной все в порядке!
— Кто это? — спросил хозяин квартиры.
— Так, один приятель.
— Он уехал?
— Да.
Морли напряг слух, ожидая самого главного.
— Ложись, дура! — приказал мужчина.
Моника подчинилась. Щелкнув об пол, упали ее туфельки. Морли не мог слышать шорохов снимаемого белья, но дыхание девушки, учащаемое желанием и страстью, он слышал отлично. От этого его тело покрылось испариной. Он жадно глотал воздух, испытывая одновременно возбуждение и не менее сильное отвращение.
— У тебя неплохая попка, — мужчина звонко похлопал Монику.
Морли застонал.
— И грудь тоже ничего, но ноги слишком толсты. Ты не в моем вкусе. Одевайся, детка, и иди к маме…
Морли вырвал электрический шнур из сети и как ошпаренный забегал по кабинету:
— Ну, проныра, ну, сукин сын! Ведь знает подход к бабам! И до чего же просто!
Морли решил немедленно воспользоваться полученной информацией. Нажав кнопку, он вызвал в кабинет секретаршу.
Пятясь к широкому кожаному дивану, он поманил Монику к себе. Ничего не понимающая девушка приблизилась. И тут, набрав полные легкие воздуха и преодолев себя, Морли рявкнул, как на учебном плацу:
— Ложись, дура!
Глаза Моники вспыхнули, как у дикой кошки, и мощная пощечина, больше похожая на оплеуху, повалила Морли на диван. В ту же секунду Моника оседлала полицейского, вцепилась в шевелюру и принялась драть его уши.
Дверь распахнулась, в кабинет вбежал Стивен.
— Помогите! — взмолился Морли.
Помощник бросился стаскивать Грей с начальника.
— Да не мне, помогайте ей! Это массаж по-тибетски, — заорал, испугавшись разоблачения, Морли.
Не подозревающий подвоха, Стивен принялся драть второе ухо начальника.
— О’кей, ребята! Поднажмите! — кричал Морли, изображая пациента.
И тут что-то случилось со Стивеном. Вспомнились все обиды и мелкие придирки начальника. Что есть силы он принялся рвать ему уши.
— Стив, придурок, слезь! Ой, ой! — орал Морли, но помощник, мертвой хваткой вцепившийся в шевелюру шефа, был неумолим.
Наконец Морли удалось сбросить обоих. Волоча их за собой по ковру, он на четвереньках пополз к начальственному креслу.
— Простите, сэр, — Стивен пришел в себя.
— Вам больно? — Моника наклонилась и поцеловала красное, как морковка, ухо шефа. — Простите нас.
— Кажется мы перестарались, сэр? — виновато пробормотал Стивен.
— Все о’кей, ребята. Два дня отпуска обоим. И передайте Майку Норману — я больше не вмешиваюсь в это дело. Предоставляю ему полную свободу.
* * *
Выпроводив полицейскую «ищейку», Габриэль Смард, несостоявшийся рок-музыкант, спокойно направился в соседний бар, где заказал кока-колу и гамбургеры. К визиту полиции он был готов давно, с тех пор как привез с заброшенной фермы, из Аризоны, эту странную кровать со стеганым матрацем. Очень скоро Смард заметил, что она обладает необъяснимой властью над женщинами.
