10
Я не привык умываться один и чувствовал себя не в своей тарелке. Вдруг в дверь постучали. Я насторожился: по традиции, ставшей почти законом, командира не полагалось беспокоить в его каюте. Лишь в случае необходимости или же по его собственной просьбе, но и тогда его вызывали по радио. Всему экипажу это было известно, а пассажиров не допускали в ту часть первого уровня, где находились мостик и капитанская каюта.
Я осторожно открыл люк. Рикардо Фуэнтес, корабельный юнга, ждал в коридоре с подносом. Он обошел меня и поставил поднос на стол. Потом, подтянув живот, встал по стойке «смирно».
Я был рад увидеть знакомое лицо:
– Привет, Рики!
– Доброе утро, сэр командир! – Голос у юнги был тонкий, писклявый.
Он принес кофе, яичницу-болтунью, тост и сок. Видимо, в этом не было ничего необычного.
– Спасибо.
– Рад служить, сэр! – Двенадцатилетний Рики продолжал стоять вытянувшись, явно не собираясь расслабиться.
– Вы свободны, матрос.
– Есть, сэр! – Мальчик повернулся и вышел. Неужели я стал похож на людоеда, и виной тому моя новая должность?
Сегодня вахту несли Хейнц и Вакс Хольцер. Подойдя к мостику, я едва не спросил разрешения войти – старые привычки живучи. Но вовремя спохватился. Вакс при моем появлении вскочил и встал по стойке «смирно». Пилот нехотя последовал его примеру.
– Вольно!
Оба опустились в свои кресла, а я прошел на капитанское место. От меня не ускользнуло, что форма Вакса тщательно отутюжена. Взглянул на пульт. Как будто все показания в норме. Иначе Вакс или пилот доложили бы мне.
– Главный инженер, поднимитесь на мостик, – сказал я в микрофон.
Появился Макэндрюс, и я обратился к нему и пилоту:
– Будем продолжать полет к Шахтеру и Надежде.
Главный инженер поджал губы.
– Могу объяснять вам, хоть и не обязан, причину. Все просто: чтобы двигаться вперед, надо пройти через синтез и причалить. То же самое необходимо сделать на пути домой. Риск тот же.
Далее. На Надежде, как известно, командование Адмиралтейства назначит нового командира и лейтенантов. Таким образом, одиннадцать месяцев вместо шести, если бы мы отправились домой, придется лететь с неопытными офицерами. Но «Гиберния» везет грузы, необходимые нашим колониям. И я не могу отказаться от этого рейса. Тем более что корабли прибывают туда всего два раза в год.
– Есть, сэр, – только и мог сказать главный инженер. Пилот хранил молчание.
– Господа! Сегодня утром мы похороним командира Мальстрема, а после окончания похоронной службы включим синтез.
После того как мостик и машинное отделение были заперты, мы семеро собрались у переднего воздушного шлюза в заполненном людьми коридоре. На офицерах была ослепительно красивая форма, с черной лентой через плечо; почти все члены экипажа оделись как на парад. Командир Мальстрем был всеобщим любимцем.
Большую часть толпы составляли пассажиры. В первом ряду стояла Йоринда Винсент, представляющая пассажирский Совет. Позади нее – мистер Барстоу, Аманда Фрауэл, близнецы Трэдвел и многие другие, кого я знал, был среди них и Дерек Кэрр, чей отец погиб на баркасе. Его тонкое аристократическое лицо несколько портили запавшие глаза, полные тоски и печали. Он молча кивнул мне.
Гроб из алюмалоя, задрапированный флагом, стоял позади меня на лишенной воздуха палубе шлюза и хорошо был виден сквозь прозрачный внутренний люк. Я включил головид и начал читать молитву из «Христианского Воссоединения для усопших», как полагалось на Военно-Космическом Флоте Правительства Объединенных Наций…
– Пепел к пеплу, прах к праху… – Мы с лейтенантом Мальстремом вместе отдавали швартовы в этом самом шлюзе. Теперь я пойду дальше, а он останется здесь. – С верой в благость и милость Всевышнего мы вручаем ему тело… до Дня Великого суда, когда души человеческие предстанут перед Богом Великим и Всемогущим… Аминь. – Я выключил головид. – Старшина Терил, откройте внешний люк!
Старший сержант Роберт Терил сделал шаг вперед:
– Есть открыть люк, сэр. – Взяв у меня из рук пульт дистанционного управления, он повернулся на каблуках, строевым шагом подошел к панели управления воздушного шлюза и нажал на пульте кнопку открытия внешнего люка. Зазвучал сигнал тревоги. Внешний люк «Гибернии», заскользив, открылся. Я невольно вздрогнул. Пустота межзвездного пространства звала к себе моего друга, моего наставника. Я произнес про себя свою собственную молитву, попросил Господа нашего вознаградить его за все, что он сделал.
– Катапультируйте гроб, мистер Терил.
Старшина нажал на кнопку крошечного передатчика, прикрепленного к его поясу. Металлическая рука, расположенная на стене воздушного шлюза, начала медленно разгибаться и осторожно подтолкнула гроб, который плавно двинулся к внешнему люку. Когда рука полностью разогнулась, гроб командира Мальстрема достиг конца помещения и медленно уплыл в пустоту.
Мы зачарованно смотрели, как быстро он удаляется, растворяясь во мраке. Если бы не тьма, можно было бы еще долго его созерцать. Я проглотил стоявший в горле комок:
– Мистер Терил, задрайте внешний люк.
– Есть, сэр. – Сержант нажал на кнопку.
Внешний люк плавно закрылся. Служба была закончена. Мой любимый друг Харви ушел от нас навсегда.
Когда все разошлись, я направился к себе в каюту. Вдруг кто-то коснулся моего плеча и тотчас же отдернул руку. Я обернулся и увидел Аманду Фрауэл. Она сердито смотрела на меня, а Алекс Тамаров крепко держал ее за руку, выставив вперед плечо.
– Простите, мэм, – сказал он, загораживая ей путь. Она попыталась высвободиться, но он крепко держал ее.
– Все в порядке, Алекс, – Алекс отпустил девушку и отошел в сторону.
– Не понимаю. В чем дело? – спросила Аманда.
– Таков обычай на корабле. Никто не вправе прикасаться к командиру. Для члена экипажа это серьезный проступок. – Я взял ее за руку на виду у проходящих мимо нас пассажиров. – Что ты хотела сказать, Аманда?
– С тобой все в порядке, Ники?
– Кажется, да. – Я внимательно посмотрел на нее. – Сожалею, что не смог повидать тебя. Был очень занят.
Она бросила взгляд на мою новую форму;
– Да, понимаю. Ты уверен, что поступил правильно?
– Нет. Знаю лишь, что не мог поступить иначе, – ответил я и, поколебавшись, спросил: – Можно зайти к тебе вечером?
– Если хочешь.
Я с ужасом уловил в ее голосе холодок. Пожалуй, даже равнодушие.
– Очень хочу. Если, конечно, ты не против. – Она неохотно кивнула, и мы разошлись.
– Начнем синтез, как только приготовимся, господа.
Вакс и пилот Хейнц были на месте. Я взял микрофон:
– Машинное отделение, приготовиться к синтезу.
