Хромов грустно вздохнул.
— Человек остаётся человеком, — сказал он, — если бы все были всем довольны — мы бы остановились в своём развитии.
— Но ведь есть куча способов менять мир к лучшему, если ты чем-то не доволен! — Возразил я, — больше, чем когда-либо в истории!
— Человеку всегда надо больше. И тогда, когда вокруг всё разумно и хорошо, запретный плод становится особенно сладким…
— Инъекция… — догадалась Лиля, — им нужна инъекция. Без конкурса и полётов в глубокий космос…
— Верно, — кивнул Хромов, — даже личная преданность оказалась слабее этого желания…
— Но как бы они это сделали? — спросил я, — люди бы не приняли такое…
— Устроили бы систему, которая выглядела бы справедливо, но таковой бы, разумеется, не являлась, — ответил Хромов, — вроде той, которая была до Революции.
— Распределение богатств… криптоолигополия… — сказал я, вспоминая университетский курс по социологии и истории обществ.
— И крипто-неофеодализм, — кивнул Хромов, — детали отличались, но суть оставалась совершенно одной: перед человеком вешали морковку, убеждая его в том, что он сможет достичь того же, что и люди там, наверху. Надо только работать на износ.
— Но… зачем? — спросил я, — зачем на износ? Нас ведь по экономике учат, что даже с ограничениями в области сверхбыстрых вычислений наша экономика избыточна. Производительных сил больше, чем нужно всем живущим сегодня людям. Поэтому нужно качество! Отдача! Понимание!
Хромов поглядел мне в глаза и усмехнулся.
— Сколько тебе, Гордей? — Спросил он.
— Двадцать два… — немного растеряно ответил я.
При чём тут возраст, есть же объективные вещи!
— Даже так? — Хромов поднял правую бровь, — редкий возраст, в половозрастной пирамиде у нас тут провал. Твои однокурсники тебя младше на два-три года, так? Знаешь, почему?
— Знаю, — кивнул я, — подростков на содержание не брали.
— Огромная ошибка, последствия которой мы только начали залечивать… — вздохнул Хромов, — тогда, в условиях ограниченных ресурсов, это казалось единственным разумным решением. Спасти больше детей, которым можно дать правильное воспитание… специалисты — педагоги считали, что вы уже усвоили все негативные модели поведения уходящего мира… и вы достаточно молоды, чтобы перехватить управление, когда придёт время.
Я ошеломлённо молчал целую минуту. Лиля смотрела на меня спокойно. Не поняла? Или давно смирилась?
— Значит, это был сделано сознательно… — произнёс я.
— Вынужденно, — кивнул Хромов, — на всех не хватило бы ресурсов. И мы бы могли надорваться, пытаясь обеспечить выживание для всех сразу. Это выглядело… разумно. Жёстко, но разумно. Мы ведь даже не представляли тогда, что сможем выиграть. Только верили.
Я промолчал.
— А знаешь, почему это было ошибкой? — спросил Хромов.
— Да, — ответил я, но тут же, немного подумав, дополнил: — нет.
— Потому что подростки в большинстве своём верят, что смогут изменить мир к лучшему. Даже зная правила игры. Им нужно только показать правильное направление.
Почему-то только теперь я начал осознавать, что Хромов — это не только победа Революции и уничтожение Вечных. Это ещё и непростые решения, не все из которых были правильными…
Я хотел продолжить это разговор, но мысль вдруг прервал сигнал оповещения. Мы одновременно подняли головы глядя туда, где на потолке был смонтирован динамик.
— Владимир Борисович, — после сигнала произнёс Колин голос, — вам лучше подойти в пост контроля. И остальным тоже…
Хромов посмотрел на меня немного удивлённо. Потом улыбнулся и сказал:
— Что ж, раз молодой специалист настаивает — значит, надо последовать его совету.
Причину тревоги я увидел сразу, на одном из мониторов. Там шёл выпуск новостей, и Хромов выступал на открытии какого-то очередного производства.
— Запись? — я тут же нашёл объяснение.
— Они дают сегодняшнюю дату, — ответил Коля.
Хромов стоял, нахмурившись, и чесал подбородок, который уже успел зарасти седой щетиной.
— Что ж, мы не зря взяли паузу, — сказал он спокойно, глядя на своего двойника на экране, — ситуация даже более серьёзная, чем мне представлялось поначалу.
— Что делать-то будем? — Спросила Лиля.
Хромов посмотрел на неё. Потом улыбнулся и сказал:
— То же, что и всегда. Работать.
Глава 9. На пороге
В системе звезды HD 186302 был аналог пояса Койпера. Первые объекты обнаружили достаточно давно, лет за десять до финиша, на пределе оптического разрешения, но сейчас стало окончательно понятно, что это именно пояс, а не случайные каменюки, залетевшие на границу планетной системы.
Работы навигаторам заметно прибавилось: несмотря на то, что теперь скорость едва ли достигала одной сотой от скорости света и продолжала быстро падать — манёвры уклонения требовалось просчитывать сильно заранее. А ещё импульсы маневровых двигателей порождали массу неудобств на борту: то и дело приходилось следовать протоколам изменения вектора гравитации, закреплять и прятать предметы, затягивать плёнкой водоёмы. Начёт последнего особенно тревожились биологи: у каких-то водных организмов был пик сезона размножения, и все эти движения могли сказаться негативно на экосистеме.
Но из-за очередного манёвра заседание Управления переносить не стали, и Гордей был этому рад. Хотелось поскорее формально закрыть дело, и вернуться к своим непосредственным обязанностям.
Несмотря на то, что на борту протокол был отменён, в зале для заседаний по-прежнему строго поддерживалась «цифровая стерильность». Его отчёт фиксировался на магнитную плёнку.
— В Тёмной комнате была обнаружена аппаратура, которая позволяла считывать основные параметры личности. Именно эти данные позволяли андроидам длительное время маскироваться в человеческом коллективе.
— Постойте, — прервала доклад Белла, — но, насколько мне известно, даже в период до Революции самые продвинутые технологии не могли неинвазивно снимать нужную информацию в достаточном качестве…
— Технология была инвазивной, — кивнул Гордей, — именно поэтому жертвы предварительно накачивались наркотическими веществами, которые позволяли им не умирать от болевого шока достаточно долго. Там сложная система: мозг поддерживался в живом состоянии после полного обескровливания тела с помощью специального геля, который затем разлагался.
— Как вы в этом разобрались? — спросил Захар, — ведь тела, по вашим данным, были уничтожены в биореакторе.
— Медики смогли восстановить протокол работы аппаратуры, — пояснил Гордей.
— С этим понятно, — кивнул Мерецков, — а скажите, сколько посланий удалось обнаружить после анализа личной переписки?
— Не так много, как мы первоначально думали, — признался Гордей, — дело в том, что у большинства членов экипажа не осталось на Земле людей, с которыми бы их связывала близкая эмоциональная связь. И это легко объяснимо, ведь экипаж специально комплектовался с таким расчётом. Поэтому посланий было всего двадцать.
— Инна оказалась единственной, кто правильно понял суть послания? — уточнил Координатор, — почему она не действовала по протоколу?
— Судя по всему, да. Если не единственной — то точно первой, — ответил Гордей, — думаю, она была напугана. Решила, что ИИ мог проникнуть в управляющие структуры. Поэтому для начала решила поделиться с подругой, про которую думала, что она точно человек.
— С Алисией? — уточнила Белла.
— Совершенно верно. Это признание заставило ИИ действовать более агрессивно. Оно больше не могло ждать.
— Но ведь оно должно было сразу заподозрить, что посланий с Земли было несколько, так? — спросил Координатор, — сложно предположить, что машинный интеллект оказался глупее нас.
— Так, — кивнул Гордей, — только Инна не выдала эту информацию. Она ведь специалист по информационным системам, помните? Думаю, она сама провела небольшое расследование, которое вывело её на продвинутых кукол в Тёмной комнате. Она говорила об этом с Евгением. И только потом поделилась своими опасениями с Алисией. Та попыталась заманить её в тёмную комнату под предлогом того, чтобы лично всё проверить. Алисия отказалась и предложила свой план: устроить тревогу на борту и, пользуясь тем, что цифровые системы будут искусственно ограниченны, пробраться в Навигаторскую или Координаторскую, и уже там записать послание для командования.
