Короткий сиплый звук, пульсирующий фонтанчик розовой сукровицы, и Чужой обмяк в кресле стрелка-оператора, так до конца и не осознав, кто ворвался в кабину боевой машины.
Иван выдернул нож, машинально отер лезвие об экипировку одного из убитых врагов и взглянул на забрызганную сукровицей приборную панель.
Электронные счетчики орудий показывали нули.
…
Спустя минуту он выбрался из БМК и увидел Херберта, который с бледным перекошенным лицом шел к нему от истекающих дымом кустов.
Его изорванная одежда окончательно превратилась в лохмотья, взгляд Джона бессознательно блуждал по мертвым телам людей и Чужих, но, несмотря на явные признаки аффекта, Иван понимал, что к нему приближается совершенно иной человек, уже не имеющий ничего общего с тем Джоном Хербертом, который пару часов назад извивался, будто червяк, под ударами капитана Заулова.
Лейтенант был уверен в этом, потому что жизнь давно заставила его усвоить простую, но непреложную истину: солдатами не рождаются, ими становятся, проходя через жестокие, запредельные испытания.
Херберт только что прошел через схватку с собственным ужасом и, похоже, победил его.
* * *
Они молча вышвырнули тела Чужих из кабины БМК, Иван сходил в бокс, нашел там кусок прелой ветоши и тщательно вытер оба сиденья от испачкавшей их розоватой крови.
Опять вокруг воцарилась тишь, лишь было слышно, как где-то неподалеку мирно щебечет невидимая птаха. Для нее все шло своим чередом, звуки напугавших ее выстрелов стихли, и маленькая птичка вновь залилась обычным весенним пересвистом.
— Что будем делать, Иван? — спросил Херберт, подавленно оглядываясь по сторонам. Тела людей и Чужих лежали вповалку, одно на другом, и такое начало вовсе не обнадеживало.
Лозин достал сигареты и посмотрел в лазурные небеса.
— Будем ждать гостей, Джон, — ответил он, протягивая пачку Херберту. — Сейчас отгоним БМК к складу вооружений, а потом, если позволят обстоятельства, попробуем ускользнуть в леса. Есть у меня одна мысль… — добавил он, прикуривая сигарету.
— Поделишься? — скупо спросил американец. Иван пожал плечами. Скрывать что-либо от Херберта не имело смысла, но как объяснить Джону свое интуитивное предчувствие? Не рассказывать же ему историю формирования взвода, направления марш-бросков и местоположение излюбленных тренировочных объектов? Долго и вряд ли эффективно, мысленно рассудил Иван, глубоко затягиваясь сигаретой.
— Я думаю, что бойцы моего взвода не погибли, — все же ответил он на заданный вопрос. — Часть людей должна была уцелеть, и я догадываюсь, где они могут находиться в данное время.
— Традиционное место сбора? — предположил Джон.
— Да, было у нас такое. Старая точка, где раньше базировались войска ПВО. Помнишь, наверное, наши ракеты, которые вы называли «Сатана».
Херберт кивнул.
— Они ведь ликвидированы по договору? — полуутвердительно произнес он.
— Ликвидированы, — кивком подтвердил Иван, по привычке смяв окурок. — Ракеты и оборудование вывезли, а сама система бункеров осталась. Вокруг глухой лес. Ни на одной секретной карте эта точка уже не отмечена, так что Чужие о ней наверняка не знают. Идеальное место, чтобы укрыться на пару дне, й, пока тут все утихнет.
— Далеко?
— Километров сто пятьдесят. По лесным дорогам, разумеется.
— Мне нужен мой ноутбук.
— Не проблема, — ответил Иван. — Заскочим. Там остался не только твой компьютер, но и Биш, не забыл?
Херберт кивнул, хмуро посмотрев на небеса.
— Нам бы поскорее выбраться отсюда… — вполголоса пробормотал он.
Склады длительного консервационного хранения
Пять минут спустя боевая машина космодесанта оставила позади здания военного городка, двигаясь по внутренней дороге к ровному участку местности. Издали огромное целинное поле, принадлежащее территории части, походило на старое стрельбище: повсюду вились змейки бетонированных учебных траншей, напротив огневых рубежей стояли сваренные из тонких металлических листов макеты разнообразной техники, дорогу в нескольких местах преграждали пустующие блокпосты с характерными надписями «Стой. Стреляют».
Уверенно направляя БМК к известной ему цели, Иван включил коммуникатор.
— Настя, слышишь меня? Ответь!
Дорога плавно пошла под уклон, постепенно превращаясь в бетонный пандус.
— Да, Иван!.. — Голос девушки выдавал крайнее волнение. — Что произошло? Вы целы? Я слышала стрельбу…
— Мы в порядке, не волнуйся, — ответил лейтенант, плавно выруливая на площадку, прикрытую от посторонних глаз толстым железобетонным козырьком. — Как Дима?
— Пришел в сознание. Говорить пока не может, но мне кажется, что микромашины справились с задачей.
Это была добрая новость.
— Готовьтесь к эвакуации. Мы с Джоном подъедем минут через двадцать. Собери побольше медикаментов, — передал ей Иван, останавливая БМК между двумя эстакадами, на которых высились неподвижные погрузочные устройства. Путь вперед преграждали массивные ворота, на которых четко выделялась надпись:
«Склад оперативного вооружения».
— Здесь есть все, что нам нужно, — пояснил Лозин, заглушив двигатель машины. — Сначала загрузим боекомплект, потом займемся личным оружием.
— Я думал, это старое стрельбище… — изумленно проговорил Херберт, глядя на мощные железобетонные перекрытия, поверх которых росла трава и вились змейки учебных траншей.
— Многие так думали. — Иван дружески похлопал его по плечу. — Пошли, у нас мало времени.
…
Несколько минут у лейтенанта ушло на борьбу с обесточенными механическими запорами огромных ворот, но в конце концов ему удалось открыть небольшую бронированную дверь, предназначенную для караула.
Херберт, настороженно озираясь по сторонам, вслед за ним вошел в сумрачный бункер.
Размеры подземного хранилища поражали своими масштабами: здесь, в отдельных зонах, разграниченных друг от друга сетчатыми перегородками, было складировано самое разнообразное вооружение, начиная от покрытых консервирующей смазкой реликтов, оставшихся еще со времен Второй мировой войны, и заканчивая суперсовременными образцами стрелкового оружия и боеприпасов.
— Джон, иди сюда, — окликнул Херберта лейтенант, отвлекая его от потрясенного созерцания ящиков, на которых стояла маркировка одна тысяча девятьсот сорок четвертого года.
— Вы что, храните все производимое когда-либо оружие? — не удержавшись, спросил американец.
