– Их нет… – был вынужден признать Ян. За десять лет он исходил вдоль и поперек всю запретную зону и понимал, о чем говорит Мари. Действительно, со всех сторон островок жизни окружали мертвые пространства.
– Но ведь должно быть разумное объяснение всему этому.
– Оно есть. – Мари поймала его взгляд и, не отпуская, добавила: – Когда я поняла, что теория регресса несостоятельна, то попробовала определить истинный возраст и структуру данного сооружения. Для этого мне пришлось брать сравнительные анализы грунта и непосредственно того материала, из которого состоит сама конструкция. Знаешь, что я обнаружила, Ян? Снаружи стены этих помещений покрыты окалиной, а прилегающий грунт носит следы плавления.
– И что? – Ковальский откровенно не понял, какой следует сделать вывод.
– Пока не знаю, – признала Мари. – Но у меня есть кое-что любопытное.
– Теория? – без тени иронии спросил Ян.
– Источник информации, – ответила Мари. Посмотрев на Ковальского, она вздохнула.
– В чем дело?
Мари нежно коснулась ладонью его щеки.
– Я боюсь за тебя, Ян… – тихо прошептала она.
Он недоуменно посмотрел на Мари, потом решительно обнял ее за плечи, заставив посмотреть себе в глаза.
– Не говори загадками. Что случилось? Почему такой вид?
Она прижалась к его груди.
– Мы разные. – Ее шепот обжигал щеку горячим, прерывистым от волнения дыханием.
– Почему ты стала искать меня, Мари?
– Я искала человека… Понимаешь? И не мечтала, что встречусь с тобой. А что до остального…
Ян чувствовал, как бьется ее сердце.
– Мари…
– Ты не знаешь «запретку», только не возражай, ладно? Я провела тут годы, и поверь, большинство ужасов, что творятся тут, – лишь обыденные явления, умело преподанные рядовым жителям города в негативном свете.
– Но я-то знаю зону не понаслышке…
– В том и беда. Мы разные. Я изучала зараженное пространство и его обитателей, потому что здесь проходила моя жизнь. А ты приходил сюда убивать. Прости, что приходится еще раз говорить об этом. Но понимания не добьешься набегами.
– Ты считаешь зону неопасной?
– Она неопасна, Ян. Все зло, если так можно назвать определенные поступки, исходит из города.
– Ты можешь привести доказательства?
– Могу. Но я собирала их по крупицам. Постигала постепенно.
– Боишься вывалить на меня все разом?
– Боюсь.
Ян усмехнулся.
– Не тревожься. – Он вдруг вспомнил ту легкую улыбку, что неизменно скользила по губам Мари в минуты смертельной опасности. – Я справлюсь.
– Какой бы ни оказалась моя правда?
– Обещаю.
– Поцелуй меня.
Ее губы были сухими и горячими. Сквозь тонкую ткань одежды Ян чувствовал, что Мари знобит.
– Забыть бы все как кошмарный сон… – Она нехотя отстранилась. – Ян, отдай мне оружие.
– На. – Он протянул ей «АПС», который взял в силу привычки: постоянно находиться при оружии.
Мари положила автоматический пистолет рядом с планшетом сканера и, подойдя к стене, вдруг с легкостью сдвинула в сторону панель облицовки, под которой открылся массивный люк в человеческий рост.
– Пойдем.
Ян покосился на надпись.
«Зона карантина. Посторонним вход строго воспрещен».
– Это ты писала?
– Нет. – Мари возилась с каким-то устройством. – Тут сложная система доступа, – пояснила она. – Не понимаю, кто проектировал эти отсеки, но они словно специально были созданы для моих исследований.
Массивный люк наконец начал медленно открываться.
Ковальский вслед за Мари вошел в просторное помещение.
Люк за спиной тут же закрылся.
– Не пугайся.
Мари включила свет.
Ян считал, что морально подготовил себя к чему угодно, но понял, что ошибся.
Посреди помещения, в окружении многочисленных компьютерных терминалов, располагался комплекс, от которого веяло жутью. Он одновременно напоминал реанимационную камеру и изуверское приспособление для пыток.
В первый момент Ковальский подумал, что в специальных захватах распято обезглавленное человеческое тело с препарированной грудной клеткой, но, заставив себя присмотреться, понял – перед ним не человек.
Это был сервомеханизм, снабженный оболочкой из настоящей, живой плоти.
Андроид.
Отчлененная, изуродованная пулями голова располагалась отдельно, от тела к ней тянулись тонкие трубки, в которых медленными толчками двигалась кровь.
Мерно вздымался механизм аппарата принудительного дыхания.
– Он живой? – не сумев скрыть дрожь в голосе, спросил Ян.
– Наполовину, – обернувшись, ответила Мари. – Подойди ближе. Вот сюда.
Ян сел в предложенное кресло.
Лучше бы он воздержался от завтрака.
Несмотря на десятилетнюю закалку, нервы вдруг начали сдавать.
– Это не самое страшное, – успокоила его Мари.
– Я уничтожал дройдов, – глухо ответил Ян. – Но никогда не видел подобного… противоестественного сочетания.
– Живого с неживым? – Мари нервным движением взяла лазерную указку, и крохотная алая точка очертила четыре полупрозрачных продолговатых цилиндра, расположенных в грудной полости. – Это нейромодули, – пояснила она. – Обычно у андроидов их либо нет вовсе, либо в систему интегрирован только один нейросетевой блок.
– Скольких ты препарировала?
Мари повернула голову. Высказывание Яна ей явно не понравилось.
– Нет нужды препарировать дройдов. В «запретке» достаточно останков, которые легко осмотреть. Те, кто охотится на машины, как правило, забирают только блоки долгосрочной памяти. Нейромодули остаются на месте. С них невозможно снять информацию без специальной аппаратуры. Поэтому они истлевают, превращаясь в бурый осадок на стенках защитных контейнеров. Мне оставалось лишь подсчитывать количество пустых цилиндров, интегрированных в ту или иную машину. Статистика…
– Хорошо, я понял. Извини. Но как быть с этим?
– Я его спасла, – ответила Мари. – Два года назад, – уточнила она.
– Как это случилось?
– Он пытался бежать из города. Ему удалось добраться до «запретки», там его настигли преследователи. Их было четверо.
– Люди?
Мари отрицательно покачала головой.
– Машины. Подобные ему.
Ян мрачнел с каждым услышанным словом.
– Так все же, как это произошло? – переспросил он.
– Я услышала выстрелы. Знаешь, с некоторых пор, особенно после того, как я смогла проникнуть в этот комплекс, запретная зона стала для меня понятнее и предпочтительнее города. Вот частичный ответ на вопрос: почему я не вернулась.
– И ты не смогла остаться в стороне, услышав выстрелы?
– Естественно. Только я опоздала. Все произошло на старой дорожной развязке, ты должен ее знать, похожа на лист клевера.
