Вишер попытался объяснить Джонатану и его соплеменникам, что теперь они свободные существа. Правда, никто не будет нашёптывать им, как пользоваться ткацким станком или ножницами, Зато развитие пойдёт без помех, естественным путём.
Было видно, что, по крайней мере, глава этого пещерного общества понял часть его объяснений. Он отвёл Вишера и Джонатана в сторону и что-то прошептал своему соплеменнику. На лице Джонатана появилось выражение испуга, потом он повернулся к Вишеру.
— Он сказал, что Великий дух мёртв, — произнёс он. — Это так?
— Он был не великим, а злым духом, — серьёзно ответил Вишер. — Он обманывал и использовал вас, поэтому радуйся, что его больше нет.
Вождь сказал ещё что-то.
— Он видел это прошлой ночью, — перевёл Джонатан. — Великий Свет теперь не так силён, как раньше.
Вишер кивнул. Изменения, произведённые взрывами водородных ракет в центральной зоне тумана, и в самом деле были хорошо видны. Центра больше не было, субстанция тумана разлетелась во все стороны, а значительная его часть падала на солнце.
Барлетта направил ЭУР2002 на юг, а Вишер тем временем позволил себе давно заслуженный отдых. Корабль совершил посадку вблизи индустриального района, чтобы взять на борт самолёт, оставленный там Вишером, Барлеттой и Жаклин. Правда, Барлетта хотел сделать рабочим, занятым здесь, то же самое сообщение, которое сделали племени Джонатана, но из-за отсутствия переводчика сделать это было значительно труднее. И нигде не было видно ни одного разумного существа.
Когда туман погиб и управление всей этой индустрией прекратилось, темнокожие гуманоиды, очевидно, ударились в панику. Тут и там были следы, доказывающие, что они бежали в джунгли сломя голову.
13 июня 2160 года в 18 часов 00 минут ЭУР2002 отправился в обратный полет на родину. Экспедиция закончилась, а в невообразимой дали их ждала Земля.
— Туман был тщеславным типом, — сказал Вишер во время одной из многочисленных информационных бесед, проводимых им на обратном пути. — Во всяком случае, когда я называл его Великим Мастером или Всемогущим духом тумана, чувствовал его удовлетворение. Он был очень охоч до лести, у него вообще было много других человеческих черт.
— И нечеловеческих тоже много, — с отвращением произнесла Жаклин.
— Разумеется. Все же у нас не было другого выбора, кроме как уничтожить его, иначе мы никогда не смогли бы покинуть Дельту Домус. Кроме того, у нас был долг перед поколениями других космических путешественников, которые в будущем могут попасть в эту систему.
Байер откашлялся.
— Я рад, что вовремя понял вас, Вишер, иначе все могло бы закончиться катастрофой.
— Несомненно, — подтвердил Вишер. — Это был порыв отчаяния. Когда мы с Барлеттой в ту ночь оказались на склоне горы, я стал ломать себе голову, но мне на ум не пришло никакой идеи, кроме одной: нужно обмануть туман. Как уже было сказано, порыв отчаяния охватил меня. Через пару часов наш запас кислорода подойдёт к концу, и мы будем вынуждены открыть шлемы. Если до тех пор мне не удастся убедить туман, что с моей помощью он быстрее овладеет умами членов экипажа, чем если бы он действовал собственными методами, тогда…
Окончание фразы повисло в воздухе, и он сделал беспомощный жест.
На некоторое время воцарилось молчание.
— С момента начала моей игры, — продолжил наконец Вишер, — я часто и надолго телепатически связывался с Be… — он смущённо улыбнулся, — … с Туманом, много узнал о нем, о его привычках и намерениях. До сих пор он поглотил экипажи десяти космических кораблей. Он не знал меры времени, так как оно было ему безразлично, но первый корабль попал в его ловушку где-то около двух миллионов лет назад.
— Это длительный промежуток времени, — заметил Барлетта. — А сам он знал свой возраст?
— Нет. Он ничего не знал о своём происхождении. Сказал только, что до того времени, как был поглощён экипаж первого космического корабля, он уже существовал долгое время. Его полный возраст я оцениваю в двадцать, а возраст самостоятельного мышления — в три миллиона лет.
— В любом случае, это чудовище, — заметила Жаклин.
— Он не имел никаких моральных качеств. Откуда им взяться? По его твёрдому убеждению, все, что приходило к нему извне, принадлежало ему, и он мог поступить с этим по своему желанию. А его самым настойчивым желанием было собирание знании. Туман, несомненно, был существом, с которым можно было ладить, если в каждом случае потакать его желаниям и если он видел выгоду в таком существовании. У нею не было никакого опыта, достойного упоминания, несмотря на его разумность. Но на опыте зиждется часть логики, а он был не очень логичен и, кроме этого, не мог делать выводов, поэтому его было довольно легко обмануть. Человек, например, давно бы разоблачил меня увидев, как я разбиваю камеру сгорания агрегата фотонного двигатетя, хотя это необходимо было сделать, чтобы выиграть время, так как решающее солнечное затмение должно было произойти через пятьдесят часов.
— И о предстоящем солнечном затмении он тоже не имел никакого представления? — поинтересовался Барлетта.
— Вот именно. Со своего места он видел Сперансу узким серпом, поэтому и представить себе не мог, что от неё может быть огромная тень, способная затмить его мыслительный центр.
— Несмотря на то, что он, вероятно, пережил не одну тысячу таких затмений.
— Верно, — Вишер довольно усмехнулся — Я уже сказал, что логика не была его сильной стороной.
* * *
Обратный путь ЭУР2002 проделал за два пространственных прыжка без всяких инцидентов, и в конце второго прыжка оказался в половине светового года от тусклого красного карлика.
— Это что, наше старое доброе Солнце? — недоверчиво поинтересовался Барлетта.
— Радуйся, что оно вообще ещё здесь — после 2,4 миллиарда лет! — ответил Элф Вишер.
С расстояния орбиты Урана красный карлик все ещё существенно не отличался от прочих звёзд на чёрном небосводе.
— Каким оно видится с Земли? — озабоченно пробормотал Барлетта.
— Скоро мы это узнаем, — в голосе Вишера не было никаких эмоций.
День спустя, сильно уменьшив скорость, корабль пересёк орбиту Марса, но Луна исчезла. Земля больше не представляла из себя привычного зрелища. Континенты сдвинулись, изменив свои очертания, океаны сократились, даже диаметр планеты уменьшился.
— Два с половиной миллиарда лет — долгий срок, — произнёс Барлетта, стараясь взять себя в руки.
По кораблю пронёсся возглас воодушевления, когда стали видны первые признаки того, что Земля обитаема. Особенно бросалось в глаза квадратное пятно в экваториальной зоне. Оно было светло-серого цвета, чётко выделяющегося на фоне зелени поднимающейся вокруг растительности. На нем не было заметно никаких делений или маркировок. Кроме того, на этой огромной плоской поверхности, похоже, не было никаких неровностей. Плошадь его была около десяти тысяч километров.
