вздыхает тяжело.
Звеним бокалами, она скромно втягивает уже из подарочного напитка, а я сразу половину через трубочку выдуваю. А хорошо–то как! Вшторило не по–детски.
— А не подскажите, господин Накато, что в таком заведении делает учитель? — Выдаёт неожиданно строго и весьма громко девушка.
— Я же сказал, на стриптиз хочу посмотреть, — пожимаю плечами и вижу, как двое верзил и один старикашка приближаются со спины.
— А тебе своих школьниц мало? — Раздаётся за спиной с хрипотцой.
Оборачиваюсь. Это пятидесятилетний дед высказался. Солидный костюмчик, цепь, часы, кольца. Точно босс.
— Старый ты извращенец, — комментирую его высказывание.
У того аж глаз задёргался.
— Что ты сказал сосунок⁈ — Проревел верзила слева.
Старик придержал.
— Мари, он к тебе клеился? — Поинтересовался босс елейным тоном.
— Да, господин Тагава, — бросила сучка. — Ещё и бредом своим впечатлить решил.
Обернулся к ней.
— Эх ты, а я–то думал, что у нас что–то может получиться, — произнёс с обидой.
— Ты бредишь, придурок⁇ — Отшатнулась Мари. — Таких сосунков как ты пол Осаки, шныряющих без дела. Турист сраный.
— Молодец, девочка моя, — похвалил босс.
— Иди к шесту, девочка моя, — передразниваю я. — Танцевать мне будешь, стерва. Никакого уважения к учителю.
— Что ты сказал⁈ — Взревел уже второй бугай.
Босс не стал придерживать, отмахнулся, отступая:
— Выкиньте его и сломайте пару рёбер, только не при даме.
— Да господин! — Отчеканили и полезли ко мне.
Соскочил я со стула резко в сторону и ушёл от хвата легко.
— О! Резвый какой! — Воскликнул верзила. И оба полезли на меня с двух сторон.
Решив испытать навыки, которыми меня наделили Репитеры, нападаю сам. Достаточно возжелать, чтобы кулак прилетел точно в скулу, и дёрнуться. И ву–аля, млять!! Один толстяк улетает, а за ним и второй срубается! Руки у меня длинные, реакция отличная, даже без замедления времени.
А ещё кисти не вышибло об их будки, что весьма показательно. Тело, как струна, жилы, как металлические прутья! Когда валятся оба придурка крайне неожиданно, девка позади вскрикивает. А босс орёт, зазывая новых уродов.
На меня сразу с трёх сторон лезет дюжина людей в чёрных костюмах. Не желая попасть в окружение, запрыгиваю на барную стойку и с ноги луплю в челюсть первому нарвавшемуся. Запрокидывается, как миленький.
А за ним получает и второй, цепляет нашу стерву, с которой они вместе летят под стол.
— А ты тварь!! — Визжит босс на плач своей возлюбленной. — Прикончите уже этого сосунка! Недотёпы!!
В ход идут резиновые дубинки! Ухожу с линии атаки, минуя резину, кулаки а затем и туфли едва–едва, перекатываюсь. Прыгаю на стол и бью совершенно другого, который, казалось бы, ни при делах, просто рожа мне не понравилась.
Тут же выстреливаю ногу назад, попадая по очередной морде. Прыгаю вверх, уходя от удара каратиста. С прыжка в голову попадаю ещё одному. С разворота бью, вырубая нового! Прыгаю, перекатываюсь, встаю, и в голову с ноги, бах! Вот это растяжка! Почти шпагат. Затрещали аж штаны.
Получаю вскользь дубинкой по спине. Парень проваливается на меня и выхватывает встречный. Перехватываю дубинку и блокирую выброшенную в меня ногу. Завизжал, как резаный! А, сломалась нога. Начинают нападать уже по трое! Народ прибавляется. Чувствую полную заряженность под адреналином. Отступаю и пускаю в ход уже стулья. Бросаю на толпу и следом лечу мочить. Двоечка заходит в морду верзиле, следом удар ломает нос дохляку. Челюсти набекрень, под ногами катаются те, кто уже получил своё.
Крик стоит аж в ушах звенит! Погром, топот и музыка ещё играет. Весь клуб уже дерётся со мной! А я отрабатываю навыки всё более осознанно, но чувствую вскоре лёгкую усталость. Моё тело — это оружие. Пару раз пропускаю, падаю, перекатываюсь, чтоб не запинали, и даю сдачи. Стараюсь разить сразу, чтоб не возиться с одним. Потому как два–три удара — это отвлечение.
Гадов двадцать осталось. Встряхиваю забившиеся руки. В ход идут ножи, тесаки и инструменты! Снова на барную стойку взлетаю. Придурок худощавый залетает со мной! Выбиваю молоток с ноги, который улетает кому–то в голову с глухим стуком. С вертушки бью по шее! Бедолага, как волчок крутится и врубается в стеллаж с выпивкой. Всё валится оттуда со звоном и грохотом! Следующий лезет, пинаю его туда же!
Дубинку подбираю на стойке. То, что надо! Спасибо, ребят.
От ножа успеваю дёрнуться, от второго поднырнуть. Бью дубиной по рёбрам, а следом по башке. Перепрыгиваю на стол, а оттуда по голове, как по футбольному мячу луплю. Выходит зрелищное сально назад.
Уцелевшие придурки пятятся от меня, спотыкаясь от тела товарищей.
— Берегись! — Слышу в башке от Бенедикты.
Со второго этажа двое бегут уже с пистолетами! Кидаю в них стул, который, попадая в одного, хоть на секунду отвлекает. Но второй направляет на меня ствол, и приходиться резко уходить за барную стойку!
Бахает так, что обосраться можно! Четыре выстрела в меня из двух стволов делают, вышибая стружку из барной стойки.
— По своим не попади, идиот! — Ворчит сверху босс и мне: — Эй, кунфуист! Выходи по–хорошему!
— Да хер вам! — Кричу из засады.
— Конец тебе, проныра, — посмеивается боец с пистолетом, который стулом получил.
И это на фоне массовых стонов.
— Что за зверь такой. Ты не из Кудо–кай случаем? — Кричат мне.
Бенедикта подсказывает, что это группировка Якудза такая. И здесь я тоже нарвался на организованную преступность, как оказалось.
— Он здесь! — Визжит из–под стола Мари.
Подгадываю, чтоб ближе с пистолетом подошёл и кидаю в него бутылку! А следом лечу и сам. Сшибаю с ног, выхватывая пистолет, и перед падением стреляю в другого. Точно в голову. Охренеть.
Успеваю положить ещё четверых, и щёлкает вхолостую.
