— Хочешь, я тебе врежу? — спросил Форд.
— Тебе это доставит особое удовольствие?
— Нет.
— И мне тоже. Так в чем проблема? Отстань.
Зафод перевернулся на другой бок и свернулся клубочком.
— Он получил двойную дозу, — склонившись над телом, сказала Триллиан.
— У него же два горла.
— Замолчите, — пробормотал Зафод, — и так трудно заснуть. Ни подушки, ни матраса — жестко и холодно.
— Это золото, — сказал Форд.
Восхитительно балетным движением Зафод вскочил на ноги, и осмотрел горизонт — именно до него простиралась во всех направлениях идеально гладкая золотая поверхность. Она сияла, как… нет, невозможно описать, как она сияла, потому что ничто во Вселенной не сияет так, как планета, сделанная из чистого золота.
— Кто его столько притащил? — возопил Зафод, вытаращив глаза.
— Успокойся, — сказал Форд. — Это каталог.
— Что?
— Каталог, — объяснила Триллиан, — иллюзия.
— Быть того не может, — вскричал Зафод. Он упал на четвереньки. Он ткнул золотую поверхность пальцем и поковырял ее. Он поднял кусок, валявшийся под ногами. Кусок был очень тяжелым и очень блестящим, и совсем чуть-чуть мягким — ноготь оставлял на нем след. Когда Зафод дохнул на него, на нем появилась та особенная испарина, которая появляется, когда дохнешь на чистое золото.
— Мы с Триллиан очнулись здесь не так давно, — сказал Форд. — Мы кричали и звали, пока кто-то не пришел. Мы продолжали кричать; им надоело, и нас сунули в планетный каталог, чтоб чем-нибудь занять, пока они не смогут нас принять. Это все запись.
Зафод уставился на них, и на губах его появилась горькая усмешка.
— Сволочи, — сказал он. — Вы оборвали мой собственный великолепнейший сон, чтобы показать чужой. — Он уселся и обиженно отвернулся.
— Что в тех ложбинках? — сердито спросил он.
— Выход, — ответил Форд. — Мы поглядели.
— Мы не стали будить тебя раньше, — вмешалась Триллиан. — Последняя планета была рыбной. Миллионы рыб. Мы стояли по колено в рыбе.
— В рыбе?
— У всех свои заскоки.
— А еще раньше, — вспомнил Форд, — была платина. Скучновато. Но мы подумали, что это ты захочешь увидеть.
Вспыхнул свет. Они стояли в море света — свет везде, куда ни погляди.
— Очень красиво, — проворчал Зафод.
В небе повис огромный зеленый номер. Цифры вдруг изменились, и мгновенно изменился пейзаж.
В один голос они сказали: — Ух ты!
Море было фиолетовым. Они сидели на пляже, покрытом мелкой желтой и зеленой галькой — видимо, страшно драгоценными камнями. Вдали умиротворенно изгибалась линия холмов. Неподалеку стоял пляжный столик — целиком из серебра, над ним склонился розовато-лиловый зонтик с оборками и серебряными кистями.
В небе вместо номера появилась громадная надпись: Желание клиента — закон, чего бы он ни пожелал. И пятьсот обнаженных парашютисток посыпалось с неба.
В тот же момент пляж исчез, и они оказались на лугу посреди стада коров.
— О Боже! — сказал Зафод. — Спятить можно!
— Ты все о том же? — спросил Форд. — Продолжим разговор?
— Ну давай, — сказал Зафод, и все трое уселись и больше не обращали внимания на появляющиеся и вновь исчезающие пейзажи.
— Вот что я думаю, — начал Зафод. — Что бы там ни случилось с моими мозгами, это сделал я. И сделал я это таким способом, чтобы это невозможно было засечь правительственными анализаторами. И я сам не должен был знать об этом. Правда ведь, спятить можно?
Форд и Триллиан согласно кивнули.
— Смотрим дальше: что может быть настолько секретным, что я не могу позволить кому бы то ни было понять, что я знаю об этом — ни Галактическому правительству, ни себе самому? Ответ: не имею понятия. Это очевидно. Но берем то, рядышком ставим это, и я могу попробовать догадаться. Когда я решил баллотироваться в Президенты? Вскоре после смерти Президента Юдена Вранкса. Помнишь Юдена, Форд?
— Угу, — отозвался Форд, — тот тип, которого мы встречали в детстве, капитан с Арктура. Страшный болтун.
Зафод сказал: — Он стал Президентом Галактики.
Вокруг стемнело. Черный туман клочьями носился кругами над головой и в темноте неясно шевелились слоноподобные формы. Воздух время от времени наполнялся голосами воображаемых тварей, кровожадно преследующих других воображаемых тварей. Видимо, находилось достаточно людей, которым подобная обстановка была по вкусу, если эту планету включили в каталог.
— Форд, — спокойно произнес Зафод.
— А?
— Перед самой смертью Юден приходил ко мне.
— Ты мне никогда не говорил.
— Нет.
— Что же он сказал? Зачем он приходил к тебе?
— Он рассказал мне про Золотое Сердце. Это он придумал, что я должен его украсть.
— Он?
— Ну да, и единственный способ его украсть — это быть на церемонии открытия.
Форд в крайнем удивлении открыл рот, затем закрыл его, и вдруг покатился со смеху.
— Ты хочешь сказать, что нацелился на Президентство только чтобы стащить этот корабль?
— Точно, — ответил Зафод, и улыбнулся такой улыбкой, что довела бы любого психоаналитика до камеры с мягкими стенами и прочными замками.
— Но зачем? Что в нем такого важного?
— Почем я знаю! Я думаю, если бы я точно знал и понимал, почему он так важен и вообще зачем он мне нужен, это сказалось бы на анализах и я бы попросту не прошел тестирования, когда выдвигал свою кандидатуру. Думаю, Юден мне сказал кучу всего, что все еще запрятано там, внутри.
— Значит, по-твоему, ты взял и стал копаться в собственных мозгах только потому, что Юден с тобой поговорил?
— Убеждать — это у него всегда чертовски хорошо получалось.
— Это верно. Но слушай-ка, Зафод, дружище, смотри за собой в оба.
Зафод пожал плечами.
— Так у тебя, значит, ни малейшей идеи, зачем это все? — спросил Форд.
Зафод задумался, и на лица его легла тень сомнения.
— Нет, — сказал он, — похоже, я еще не открыл себе всех секретов. Впрочем, — добавил он по дальнейшем размышлении, — я себя понимаю. Мне доверять нельзя. Мне со мной нужно быть осторожным, как рыбе с огнем.
В ту же секунду последняя планета каталога исчезла из-под их ног, и они снова очутились в реальном мире.
Они сидели в вестибюле, полном обитой бархатом мебели, витрин с моделями, и эскизов под стеклом.
Перед ними стоял высокий магратеец.
— Мыши ждут вас, — сказал он.
— Ну вот ты все и знаешь, — сказал Слартибартфаст. Он нерешительно озирался кругом в раздумье, с чего начать приборку своего кабинета. Он взял в руки верхний листок с одной из неровных стопок на столе, но так и не придумал, куда его положить, и сунул обратно. Стопка тут же послушно рассыпалась.
