Так что, лучший способ защитников продлить свою агонию — это отгонять истребители и перехватчики, норовящие расстрелять дефлекторы, да отгонять особо ретивых пилотов и корабли огнём своих орудий и залпами протонных торпед.
— Капитан Асториас докладывает об уничтожении одного МС80, -сообщил Пеллеон, прокомментировав вспышку на месте одного из двух звёздных крейсеров мон-каламари, противостоящего тройке звёздных разрушителей. — Долговато он что-то.
— Военное счастье переменчиво, — изрёк я. — Запросите «Штурмовой ястреб» относительно ситуации со вторым кораблем.
— Сдаваться не намерены, — ответил командир «Химеры», обменявшийся данными с флагманом отряда «Креш». — Запрашивают указания.
— Что делают с противником, который не внял голосу разума и отказался сдаваться в плен? — уточнил я у Гилада.
— Уничтожают, сэр, — произнёс тот.
— Тогда какие могут быть ещё вопросы?
— Понял, гранд-адмирал.
Потоки золотисто-алой энергии смывали броню с корабля противника и выжигали орудийные гнезда, и сейчас тройка звёздных разрушителей: «Штурмовой ястреб», «Вершитель» и «Мёртвая голова», зажав меж собой последний вражеских звёздный крейсер, разделывали его на металлолом. Впрочем, как я успел подметить, всё же спасательные капсулы и челноки с членами экипажей с этих разрушителей не расстреливали и старались захватывать в плен.
«Штурмовой ястреб» шёл выше и левее избиваемого крейсера, «Вершитель» закрывал ему дорогу к станции, а «Мёртвая голова» уже расстреливала дюзы с такой скоростью, что только диву даёшься.
Носовые орудия «Химеры» поливали последнюю неподконтрольную нам защитную станцию. Под ударами золотисто-алой энергии и чередующихся ракетных ударов дефлекторные щиты станции не выдерживали после того, как очередной заход TIE-перехватчиков закончился успехом — один из генераторов они всё же уничтожили, оголив борт станции ракетно-пушечному огню, который обрушивался, и теперь чернела обшивка станции, обгорала краска и оплавлялась броня. Затем на округлых бортах заплясали ионные разряды, а с десяток противокорабельных ракет с «Крестоносца» завершили начатое разрушение. Вахтенные на мостике «Химеры» радостно приветствовали огонь, который хлестнул из пробоины на батарейной палубе станции.
— Сообщение по открытым каналам, — произнёс лейтенант Тшель. — атакованная нами станция просит прекратить огонь и готова сдаться.
— Подтвердите получение сообщения, — распорядился я. — Пусть опускают щиты, отключают артиллерию и пусковые установки, глушат реактор. Капитан Пеллеон, подготовьте десант на борт нашего нового трофея.
— Так точно, сэр! — радостно сообщил командир «Химеры».
На мгновение в черноте космоса появилась и быстро пропала сверхновая.
— Сообщение со «Штурмового ястреба», — произнёс Гилад. — Последний вражеский корабль уничтожен. Сопротивление подавляется…
— Отлично, капитан, — произнёс я, стараясь скрыть свои эмоции относительно победы в этом сражении. — Выдвигаемся к мастерским. Десанту приготовиться к захвату станции.
* * *
Одни разумные падали на пол как подкошенные, роняя оружие, другие делали ещё шаг вперёд, когда разряды винтовок прорезали в них сквозные отверстия, прожигали дыры в животах, конечностях, головах….
Среди немногочисленных солдат Новой Республики и присоединившихся к отражению атаки гражданским из числа военных инженеров государства-противника, не было военной организации. Да и откуда им у неё быть?
Мозгов для понимания обречённости вооружённого сопротивления, у них так же не было.
Лейтенант Редерик покачал головой, притаившись за краем угла коридора.
Отряды штурмовиков пи поддержке дроидек стояли рядом с ним, готовые к атаке с тыла окопавшихся в зоне отдыха орбитальной ремонтной мастерской республиканцев.
Переговоры ни к чему не привели. Большая часть рабочих — вольнонаёмный персонал — сдались без проблем. Им не за что здесь умирать. Это не их война. Они просто наёмные рабочие. Которым, тем более не заплатили за отработанную неделю. А это уже фактически отягчающее обстоятельство.
— Штурм приведёт к большим жертвам среди штурмовиков, — сообщил ему командир роты. Сообщил без претензий, просто констатировал факт. Его не интересовала своя жизнь — только выполнение задания. Максимально эффективное.
Странные эти штурмовики серии ТНХ… Словно не люди вовсе, а дроиды из костей и плоти. Рядом с ними даже как-то… страшно, что ли.
— Не думаю, — ответил Редерик.
Он прекрасно знал планировку этого уровня мастерской. Стоит им выйти из коридора, и они окажутся на двадцати метрах пустого пространства, прежде чем достигнут зоны отдыха. Поэтому бойцы Новой Республики здесь и окопались — отсюда им удобнее держать под прицелом всех, кто попытается пойти в атаку.
Всех, кроме…
— Выпускайте дроидек, — скомандовал разведчик.
— Вперёд, — тем же равнодушным тоном произнёс командир роты штурмовиков. Три механических разрушителя, клацнув трехпалыми нижними конечностями, свернулись в колесоподобное состояние и юрко устремились вперёд, гремя телами по металлическому полу.
А через пару секунд, с характерным звучанием, машины смерти вернулись в пешее положение, развернули отражающие экраны, фонящие радиацией так, что не стоит к ним приближаться хотя бы без штурм-брони. У неё хотя бы какая-то противорадиационная защита. Хорошо, что абордажные команды доставили ему один такой экземпляр. Правда не совсем по размеру, но кого волнует чужое горе в моменты, когда творится история?
А меж тем дроидеки завершили свой путь и приступили к выполнению поставленной перед ними боевой задачи.
И отрыли огонь из своих пушек…
Визг скорострельных бластеров смешался с редкими очередями обороняющихся, криками боли, предсмертными всхлипываниями, звуками рикошетов…
Редерик дёрнулся было, чтобы посмотреть на то, что происходит в зоне отдыха, но его на месте удержала рука штурмовика, командующего ротой.
— Не нужно, сэр, — произнёс он. — Не безопасно.
Возражать бесполезно. Кто бы не муштровал этих ребят, своё дело он знал. За час, прошедший с момента высадки абордажных партий на орбитальных мастерских, не пострадал ни один рабочий станции, который не проявил агрессию в сторону имперских солдат. Вооружённые разоружались, агрессивные, но не представляющие опасность — вырубались, вооружённые и опасные — уничтожались. Обе верфи оказались не способны даже заправить имеющиеся у них корабли из-за проведённой Редериком диверсии — дистанционному подрыву насосов, качающих топливо из танков по патрубкам в баки на борту звездолётов. Пустяковое повреждение, о котором он предупредил Трауна заблаговременно. И тот явно доставил необходимые запчасти на своих кораблях.
Грохот бластеров, крики боли и хрипы умирающих разумных: какофония смерти — вот что сейчас слушал лейтенант Редерик.
Намеренно и безжалостно дроидеки стреляли до тех пор, пока вражеское сопротивление не сократилось до нескольких бесцельных выстрелов. И лишь после этого, добив ещё живых, дроидеки прекратили стрельбу и сняли с себя дефлекторные щиты. Как бы ни была продвинута коликоидная военная и инженерная мысль, они не смогли придумать способ, при котором дроидеки могли всегда оставаться под защитой своих отражающих экранов.
— Выступаем, — скомандовал лейтенант.
Командир роты штурмовиков безропотно подчинился, передав приказ своим бойцам.
Проходя мимо груд мёртвых тел, расстрелянных без какого-либо сожаления, Редерик не испытывал угрызений совести или сожаления к павшим.
Им предложили сложить оружие. Они отказались. Упрашивать никто и никого не будет.
В сопровождении отряда закованных в белую броню имперских штурмовиков, лейтенант метнулся вверх по ступеням лестницы, ведущей на административный уровень. Именно здесь, в самом сердце станции, находились главный инженер и все технические записи.
К сожалению, начать штурм именно с этой части верфи не представлялось возможным — республиканцы хорошо позаботились о безопасности своих секретов. Но кого и когда останавливала взрывозащитная дверь, ведущая в отсек, стены которого были в два раза толще, чем броня куатского дредноута? А это без малого — метры, если не десятки метров дюрастали. Ни один абордажный корабль не справится с таким препятствием — учитывая десятки палуб вокруг этого помещения. И реакторов… И прочих жизненно важных для функционирования орбитальной ремонтной мастерской механизмов и систем. Попытка прямого проникновения вызвала бы в лучшем случае непригодность верфи к дальнейшему использованию. Ну или ко взрыву.
