Ознакомительная версия.
На Обероне ей предстояло на некоторое время исчезнуть и надеяться, что ее таинственное явление спишут на слухи и легенды. «Я в прошлом году служил на одном корабле, так там во время обыска вдруг объявилась Наоми Нагата. И до конца рейса оставалась в команде». Звучало так неправдоподобно, что могло и проскочить. Или создать проблемы. В любом случае, ей надо было связаться с Сабой и выяснить, что ей могут предложить. Вся изоляция подполья для того и выстраивалась, чтобы ее не мог разрушить один такой вот инцидент. А в числе минусов было то, что общая картина оставалась для Наоми невидимой. Даже она, один из главных стратегов, знала лишь то, что Саба счел нужным сообщить. И вполне возможно – и даже вероятно, – что он и сам предпочитал оставаться в неведении о некоторых операциях.
В столовой хватало места для пятидесяти человек, но Наоми старалась приходить в свободные часы, когда три сменяющиеся вахты работали или спали. Столы здесь были привинчены к полу, но в невесомости ими все равно никто не пользовался. Старые серые раздаточные автоматы разливали питательную жижу с восемью вариантами вкусовых добавок прямо в одноразовые груши. Даже на самых захудалых прыгунах в Поясе жилось приятнее. Кто-то разрисовал стены яркими цветами – желтыми, розовыми и нежно-голубыми маргаритками, чтобы столовая выглядела гостеприимнее. Как ни странно, это отчасти удалось. Наоми ела сдобренную желтым карри кашицу, зацепившись ногой за скобу на стене. Впрочем, за кашей последовал кофе, который оказался раз в тысячу вкуснее.
Три техника системы жизнеобеспечения плавали у захватов на дальнем конце столовой, обсуждая неполадки в системе очистки воды. Наоми очень тянуло вмешаться в их беседу, но она сдерживалась. Слышать нормальный человеческий разговор, не принимая в нем участия, – все равно что, изголодавшись, почуять запах еды, но не взять ее в рот. Она и не знала, как стосковалась по людям, пока снова не оказалась среди них. Так что, когда в столовую влетела Эмма, Наоми вздохнула с облегчением.
За время своего изгнания среди толпы Наоми выяснила, что Эмма носила фамилию Панкара, пока не сменила ее на Зомороди по контракту с четырьмя супругами. У нее были родственники на Европе в системе Сол и на Сарасвати – одной из трех обитаемых планет системы Тридеви. Со времени вступления в Союз перевозчиков Эмма работала в частной службе безопасности. И возила с собой кальян, конструкция которого позволяла курить при ускорении от пяти до нуля g. И еще она не отказывалась поговорить с Наоми, так что ее общество было дороже золота. Сейчас она подтянулась к раздатчику, затормозилась у него, взяла грушу с какой-то едой и толкнулась к Наоми, развернувшись в ту же позицию.
– Все хорошо? – спросила Наоми.
Эмма махнула открытой ладонью – это могло означать и «да», и «нет».
– Капитан Бернем со мной не разговаривает, а Чак рта не закрывает.
– Тяжело тебе, – сказала Наоми.
– Я сама виновата, – ответила Эмма, вскрывая перепонку на груше. – Ты просто оказалась рядом, когда все навалилось.
– И то верно, – согласилась Наоми. Просто поразительно, как приятно было говорить с кем-то лицом к лицу, без светового лага. Пусть даже разговор шел ни о чем. Или, наоборот, именно потому. – Чак вроде бы приличный парень. Он в подполье?
Эмма хихикнула.
– Он не из того теста. Слишком нервный. Если до сих пор не залился эйфориками, так только потому, что смекнул: никто не собирается докладывать тому комиссару на перевалочной. У половины наших есть что скрывать от слишком внимательных глаз, а другая половина у них на подхвате.
– Тонко подмечено, – проговорила Наоми.
– Да потому что так и есть, – отозвалась Эмма. – Работаем с тем, что имеем. К тому же мы за то и боремся, нет?
– Это в каком смысле? – удивилась Наоми.
Эмма потянула густую жижу из груши и, глотая, пожала плечами.
– На первом корабле, где я служила, когда ушла из «Пинкуотер», старпом втюрилась в механика. Оба были детишками. В крови одни гормоны. Компания требовала воздерживаться от близости начальства с подчиненными, но что тут будешь делать? Старпом завела привычку оказываться там же, где этот механик. Через корабельную систему следила, кто где находится, – и на вахте, и между вахтами. Механику это не понравилось. Дошло до того, что они поскандалили прямо посреди медотсека. Старпом разревелась. Два дня не показывалась из каюты. А вообще-то она была хорошим старпомом, и механик свое дело знал. Но обоих уволили. Правила, понимаешь ли.
– Вот чем, по-твоему, занимается подполье? – искренне улыбнулась Наоми. – Дает волю романтическим порывам в Союзе?
– Правила составлять легко, – сказала Эмма. – Легко создать совершенно логичную, строгую систему. Просто нужно забыть о жалости, да? А потом в нее запускают людей, и, если система их пережевывает, сами виноваты. А вовсе не правила. Все наши дела, если они хоть чего-то стоят, делаются для людей. Для несовершенных, глупых, лживых, нарушающих правила людей. Лаконцы повторяют вечную ошибку. Правила хороши, они бы превосходно работали, только не для нашего вида.
– Слышу что-то знакомое в твоих словах, – заметила Наоми.
– Я за это жизнь отдам, – сказала Эмма. – Умру за то, чтобы люди, напортачив, все равно могли найти милосердие. А ты не ради этого здесь?
Наоми всмотрелась в лицо собеседницы. Заметила гневно выставленную челюсть, услышала боль в голосе. И задумалась, не Эмма ли была тем старпомом. Впрочем, едва ли это сейчас имеет значение.
– У каждого свои резоны, – сказала Наоми. – Не так важно, почему мы здесь, главное – здесь.
– Верно, – согласилась Эмма.
Наоми рассмеялась, но смех вышел жестким и горьким.
– К тому же я слишком много времени провела с людьми, которые обещали меня пристрелить, если не буду делать, что они велят. На эту жизнь с меня хватит.
– Может, и на все будущие, – заметила Эмма.
Плосколицый мужчина в форме командного состава втянулся в столовую, скользнул по ним взглядом, отвернулся, потом присмотрелся пристальней. Техники, перехватив его взгляд, оглянулись на Наоми и поспешили к выходу, по пути побросав груши в утилизатор. Офицер набрал в раздатчике что-то жидкое – кофе, чай или мате – и толкнулся к выходу, больше на них не глядя. Его неодобрение выстудило воздух в помещении.
– У тебя есть все, что нужно? – спросила Эмма так, словно его здесь и не было.
Вопрос значил больше, чем слова, из которых он складывался.
– У меня все хорошо, – ответила Наоми. – Вот когда придем в порт…
– Высадим мы тебя надежно, – сказала Эмма. – А потом…
– Знаю, – подхватила Наоми. Потом она останется преступницей. Беженкой вне закона. Мышкой в поисках безопасной норки. От этого никуда не деться. – Может, Саба для меня что-нибудь подберет.
– Поставлю за тебя свечку. А пока, если что-то понадобится, обращайся лучше ко мне, чем к Чаку, – посоветовала Эмма и, высосав остатки из груши, причмокнула губами и направилась к двери.
Наоми еще несколько минут плавала в опустевшей столовой. Унося грушу с чаем к себе в каюту, она немножко застыдилась, но совсем чуть-чуть.
«Бикаджи Кама» был основательным кораблем. Три четверти километра в длину и такой широкий, что на схеме выглядел почти квадратным. Он строился десятки лет назад в расчете на доставку в далекие миры такого количества людей и грузов, чтобы сразу можно было основывать самоподдерживающиеся колонии. Материалы для строений, утилизаторы замкнутого цикла, почва, реакторы, топливо… Все, что нужно человеку, чтобы зацепиться в чуждой нечеловеческой экосфере, кроме только модного дизайна и подсказки, как крутить любовь с собственным механиком. Коридоры были выкрашены в грязно-зеленый цвет, захваты для рук и ног не первую неделю нуждались в чистке. Корабль ревностно экономил воду, используя для сброса тепла пассивные радиаторы вместо испарителей, поэтому воздух был горячее, чем любила Наоми.
Каюту ей выделили крошечную. Меньше не только контейнера, в котором она жила до того, но и иных шкафов на «Роси». Койка-амортизатор была из дешевых, гель пованивал, а раскинув руки, Наоми задевала стены. Такой дизайн в Поясе назывался «альбупарти» – «сломи локоть», потому что, высунув во сне руку за край койки, вы рисковали получить перелом при резком ускорении. Кто-то из прежних жильцов украсил антиударное покрытие изображением сложной и яростной перестрелки между фигурками из палочек, снабдив одни закрашенными кружками-головками, а другие – пустыми. Наоми пристегнулась к койке, ввела в систему подаренное Чаком фальшивое удостоверение и приступила к работе.
Ознакомительная версия.
