Андрей Ливадный - Резервный космодром

До последнего времени считалось, что устройства мобильного гипердрайва, – исключительное достижение человечества.

Помимо обработки данных пассивного сканирования, Рощин вел параллельный анализ ситуации, пытаясь обосновать поведение пришельца.

По информации, получено от Огдена, события, предварившие появление агрессора в системе Алексии, не отличались сложностью или оригинальностью, но, по мнению Рощина, в ситуации с «Пенелопой» оставалось что-то недопонятое…

Фрич утверждал буквально следующее: он действительно обладал лицензией Совета Безопасности, разрешающей разведку звездных систем, но действовал при этом на собственный страх и риск, в интересах корпорации «Спейсстоун». Корпов интересовали, прежде всего, полезные ископаемые, и Фрич занимался поиском расположенных в космосе месторождений редких элементов. Идеальными объектами для исследования в его случае считались пояса астероидов, и небольшие, непригодные для жизни планеты, не обладающие атмосферами. Чаще всего такие объекты являлись спутниками газовых гигантов.

Картография неисследованных секторов космического пространства и сбор геологических образцов – занятие довольно странное для кибрайкера.

По утверждению Огдена, «Спейсстоун» не желал афишировать своих изысканий, потому и нанял его, способного заменить штатный экипаж. Чем меньше людей знало о проводимых исследованиях удаленных звездных систем, тем лучше.

В принципе все сказанное кибрайкером не выходило за рамки логики.

Его исследования продвигались успешно. Пользуясь своими уникальными способностями, он «вклинивался» в составы конвоев транспортных кораблей, следовавших через пространство десятого энергоуровня к нескольким экспериментальным научно-исследовательским базам, расположенным за Вертикалями гиперсферы.

Еще в аномалии во время восхождения он покидал строй маскирующих его транспортов, совершая рискованный прыжок в «сторону», – попросту уходил на сетку горизонталей, и далее уже действовал самостоятельно.

Неприятности Огдена начались в совершенно непримечательной звездной системе. Он утверждал, что никаких признаков цивилизации там не было, странным показалось лишь огромное «облако» каплевидных частиц, приблизительно одного размера, обнаруженное им чуть выше плоскости эклиптики.

При попытке сблизится со странным образованием, и взять образцы составляющих его элементов, он был внезапно атакован малым кораблями неизвестной конструкции, вслед которым из-за прикрытия того самого скопления странных, как будто расплавленных, а затем застывших металлических «капель» появился исполинский корабль, едва не превративший «Пенелопу» в обломки одним залпом бортовых плазмогенераторов.

Фрич попытался ускользнуть, уйти в гиперсферу, но по непонятной причине исполинский корабль ринулся за ним, повторяя маневры, и не отставая до тех пор, пока не наступила известная Рощину развязка.

Даже если принять рассказ Огдена за чистую правду, оставалось очень много непонятного. Например, почему инопланетный корабль, разделавшись с «Пенелопой», продолжил развивать атаку на спутниковую группировку Алексии? Почему он не скрылся, из элементарной предосторожности? Отчего стал действовать столь неискусно, прямолинейно – ринулся в зону низких орбит, подставив себя под удар средств противокосмической обороны планеты? Да и вообще, зачем погнался через гиперсферу за обыкновенным транспортным кораблем, переоборудованным под разведчика?

Слишком много непонятного. Либо Огден не выдал действительной информации о событиях.

– Фрич, почему молчишь? Периодически выходи на связь.

– Занят я, капитан, не мешай. Появятся проблемы – узнаешь о них первым. – Раздраженно отозвался кибрайкер. – мне, между прочим, за такую филигранную работу в другое время приличные деньги бы отвалили…

Галакткапитан оставил его комментарий без внимания.

– Саша? – Рощин постарался, чтобы его голос звучал спокойно, ободряюще, хотя по мере приближения к поврежденному инопланетному исполину даже у него, много повидавшего на своем веку, холодок пробегал вдоль спины.

– Пока все нормально. – Ответил Положенцев. – Сигнатура, наконец, начала делиться на составляющие. Появились детали. Инга ведет прием и запись данных.

На самом деле Инга испытывала оторопь.

Ей впервые пришлось что называется «вживую» столкнуться с космическим кораблем иной цивилизации, – эпоха великих открытий, связанных с расами логриан, инсектов, харамминов, и канувших в лету дельфонов пронеслась серией потрясающих находок еще за полтора века до ее рождения, и вот, похоже, наступала новая эра откровений, теперь уже связанная с освоением Вертикалей гиперсферы.

Сознание девушки, погруженное в киберпространство, постепенно отсеивало сигнатуры различных обломков, формируя истинный облик инопланетного корабля.

Никто еще не видел ее такой, смертельно-бледной, погруженной в себя саму, а на самом деле распахнувшей сознание, связанное с сотнями датчиков разведывательного корабля навстречу открытому космосу и пылающей разноцветьем энергий конструкции, созданной существами чуждой расы.

Внутреннее напряжение Инги сложно передать словами. Она, преодолев секундную оторопь, мысленно потянулась в бездну пространства и растворилась в нем, стала частью фрагмента мироздания, будто уподобилась Эволгу – древнему существу, не имеющему привычного для нас «физического тела», а состоящего исключительно из энергий.

Тайна девушки, являвшаяся одновременно и ее приговором, сейчас позволила ей увидеть и понять многое.

К примеру, она знала все характеристики сигнатур основных боевых кораблей, как объединенного флота Совета Безопасности, так и космической техники иных, известных на сегодняшний день космических рас, то есть в данный момент она не просто фиксировала увиденное, но и проводила первичный анализ, отсеивала вероятности, приходя к единственному убеждению – корабль, к которому приближалась «Тень», являлся детищем абсолютно чуждого, незнакомого людям разума.

В его основу был положен тридцатикилометровый диск.

Рациональная конструкция с ярко выраженной клиновидной сегментацией обшивки, поделенная внутри на сотни палуб и десятки тысяч отсеков.

Однако, выгодная во многих отношения дискообразная геометрия корпуса была нарушена, причем анализ данных показывал, что конструкция достраивалась – изначально корабль являлся именно той центральной, легко распознаваемой формой, а уже затем по внешнему периметру диска в наиболее тонкой его части, на специальных креплениях монтировались и постепенно наращивались пятнадцать спиралевидных, как будто свисающих вниз образований, в точности повторяющих друг друга по длине и форме, но не по внутреннему наполнению.