Я приказал с помощью знаков всем разведчикам занять круговую оборону, хотя и понимал, что отбиться от надвигающейся атаки, у нас нет ни единого шанса. Но бездействие тем более недопустимо, так как опустивший оружие перед боем, проигрывает его гарантированно. А кто бьётся до конца, всегда имеет какие-то шансы, если не на успех и жизнь, то хотя бы на то, чтобы войти в светлую память потомков. Бороться до конца — этому всегда учили военных в любые времена и в любых местах.
Тем временем я продолжал думать над тем, что можно сделать в сложившейся ситуации. Даже учитывая наличие телепатических способностей, что-то противопоставить рою тресектов практически нереально. Их совокупный разум может быть настроен только на одного командира, который имеет прямой контакт с каждой особью роя, и для нас сейчас недоступен. А потом, если мы и достанем командира своими коллективными усилиями, то это нам тоже ничего не даст, так как рой уже получил всё необходимое для организации атаки и будет действовать автономно. Остановить рой во время атаки до её завершения или гибели всех тресектов уже не сможет даже их командир, так уж устроены эти самые тресекты. Они как выпущенный снаряд, который или достигнет своей цели, или будет перехвачен по пути другим снарядом. "Хм, а вот на счёт перехвата на пути — это единственный выход", — возникла в моей голове слабая мысль, хотя я не зал ни одного реального случая, когда бы это получилось у кого-то ранее. Впрочем, тресекты применялись очень редко в войнах, о которых я имел какую-либо информацию. Мало кто из космических рас был способен держать под своим контролем и готовить к боевому применению этих насекомых. Они были потенциально опасны даже для своих хозяев, их требовалось держать под постоянным телепатическим контролем, чтобы они не образовывали роя, который для них естественен по своей природе. Плюс они не могли быть использованы против хорошо подготовленной обороны с использованием силовых полей и энергетического оружия, а так же против современных автоматических боевых систем. В их типичную задачу входил штурм уже пробитой обороны и зачистки территорий. Отчасти поэтому я не мог понять, кто же нам реально противостоит, кто направляет рой тресектов на нас, что существенно осложняло мою задачу. Если бы я смог опознать реального противника, то была бы понятна его цель, его тактика, и что-то можно было бы предпринять, а так — полная неизвестность. Впрочем, всё это было несущественно, так как даже зная, как нас будут убивать, в нашем раскладе нам это всё равно не особенно поможет. Я обратился к стоящей рядом со мной Осс с вопросом:
— Как ты думаешь, если нам объединить ментальные наши усилия, то можем ли мы повлиять на разум роя?
— Можем попытаться, — с ощущением подавленности и неуверенности откликнулась она. — Всё равно ничего другого нам не остаётся.
— У вас сложности, — подала свой ментальный голос Ита. — Я могу вам помочь.
— Что ты предлагаешь? — сказали одновременно Осс и я.
— Вместе мы можем перехватить контроль над сущностью противника, изменить или разрушить её, но это должны будете делать вы, я лишь смогу перевести вас и поддержать в кристальном пространстве.
Я практически ничего не понял из того, что сказала Ита, особенно про "кристальное пространство". Но что делать ещё, я тоже не знал, а значит, придётся идти в неизвестность, так как там у нас есть хоть какой-то призрачный шанс. Все другие возможные варианты шанса нам даже не предлагают.
— Подойдите ко мне, я стою на кристальном узле, — продолжила Ита. — И оставьте своё оружие, оно вам не потребуется.
Если сказать честно, то оказавшись рядом с Итой, я чувствовал некоторую растерянность и неопределённость, неуверенность в том, что же нужно сделать. Похожие чувства переживала подошедшая Осс. Ите прекрасно передавались наши чувства, хотя от неё самой привычных человеческих чувств не исходило, и чтобы как-либо поддержать нас она сказала:
— Понимание придёт тогда, когда вы сформируетесь в кристалле мира через меня. Там вы будете частично состоять из моей основы. Сейчас же просто встаньте рядом и отключите ощущения восприятия ваших чувств.
Хотя мы были подготовлены к тому, чтобы отключать собственное восприятие и внутренний диалог по необходимости, сделать это в сложившейся ситуации оказалось непросто. Я никак не мог отпустить бегущие мысли о том, что предстоит сделать, даже понимая, что они не имеют никакого значения для реальности. В какой-то момент это у меня получилось, и я почувствовал, что меня всего обволакивает и несёт куда-то стремительный поток энергии. Я таю в этом потоке и сам превращаюсь в энергию, вливаясь в него мощным течением. Что-то близкое и родное переплетается со мной в этом движении, я растворяюсь окончательно, обретая новые чувства и новые свойства. А поток устремляется всё дальше и дальше, перетекая границы нашего мира.
Я почувствовал мир вокруг себя. Не увидел, а именно почувствовал, хотя чувство это наиболее близко было к зрению. Но разве можно видеть звук, температуру и многие другие свойства окружающего мира, недоступные зрению? Тут же было всё это сразу, и виделось, и ощущалось. Мир, который я ощутил, вроде бы был тем же самым миром, где мы находились. Но лучше всего сказать о нём можно, если сравнить его с кристаллом, вернее с мириадами кристаллов, из которых состояло всё окружающее. Кристаллы не были статичны. Некоторые активно двигались друг относительно друга, некоторые перестраивали свои структуры, переходя из одного состояния в другое и обратно, они меняли форму, по ним текла энергия. В этих кристаллических потоках можно было легко узнать объекты реального, привычного по моей памяти мира. Вот это камень, это дерево, это человек. Все живые объекты были организованы как статичные и движущиеся потоки кристаллов одновременно. Я попробовал рассмотреть себя, но не смог этого сразу сделать. Я сам был каким-то потоком, принципиально отличающимся от всего остального, что ощущал вокруг. Я был кристаллическим клубком движущихся, вращающихся вихрей. Если я хотел что-то ощутить, увидеть, то от меня тянулись тонкие кристаллические нити, они как бы ощупывали то, что мне было нужно и, изменяя свою форму, передавали мне информацию о том, с чем они контактировали. Я попробовал дотягиваться до всё более дальних объектов, выпуская из себя всё новые и новые нити, расширяя охват своего внимания. Вот я уже охватил всю долину, где стояла наша станция, а теперь находились множество космических кораблей земного флота. Я мог легко проникать своим вниманием через материю, заглядывать внутрь отсеков кораблей. Но не это было мне нужно. Я помнил о той опасности, что неминуемо приближалась к нам, и с которой предстояло что-то сделать.
