– Слышишь, ты! – Диллон через барную стойку дотянулся до Видарда и цепко ухватил того за воротник. – Оставь девочку в покое! Она не виновата в твоих проблемах и в том, что жизнь загнала тебя в угол!
Видард съежился, практически повиснув на воротнике рубашки, зажатом в кулаке Диллона. Но не постеснялся огрызнуться:
– Это не жизнь меня загнала, а ты!
Я опешила. Кажется, прошлое Диллона куда богаче и многограннее, чем мне казалось до сих пор. О чем сейчас вообще идет речь? Видард и Диллон знают друг друга? Я покосилась на Фейтерре и услышала небрежное в ответ:
– Не нужно было красть мой аэрокар, тогда бы ничего с тобой не случилось!
***
В этот вечер мы рано закрылись. То ли отвратительная погода, несколько непривычная даже обитателям гетто, то ли мрачная физиономия Фейтерро распугали всех. Так что уборку я делала в часы, когда кафе еще работало. Теоретически. А на деле больше сорока минут посетителей у нас не было.
Видард бросал мрачные взгляды из-за стойки на меня и на Диллона, но молчал. А Фейтерре, обняв ладонями чашку, пил вторую порцию горячего травяного чая. От спиртного под неприязненным взглядом бармена он отказался.
Что бы я ни делала, за что бы ни бралась, спиной ощущался пристальный, изучающий взгляд Диллона. Он словно бы впервые видел меня. Если честно, то я вздохнула с облегчением, когда в пустоту утекли последние секунды моей смены, а из посетителей никто так и не появился. Кафе мы с Видардом запирали в полном молчании. Под цепким и тяжелым взглядом Фейтерре. Казалось, Диллон контролирует каждое наше движение. Словно опасается, что Видард схватит меня и умыкнет. И только когда бармен молча, не сказав на прощание ни слова, сбежал со ступеней и отправился к себе домой, Диллон слегка расслабился. Нет, его плечи не обмякли, и не было никаких облегченных вздохов. Но чем дальше отдалялась фигура бармена, тем больше из фигуры Диллона уходило напряжение.
Было всего десять часов вечера, и для меня было непривычно так рано идти домой. Даже если мы и закрывались в десять, то потом все равно еще была уборка. Так что раньше одиннадцати я еще никогда не попадала домой. И вот у меня нарисовался час свободного времени, а на улице холод, темень и морось, щедро зашвыриваемая ветром в лицо и за шиворот. Натянув на голову капюшон парки и поежившись от одного особенно злого порыва ветра, я неловко кивнула:
– Пошли, что ли. Пока оба не околели. Мерзкая сегодня погодка. Синоптиков бы сюда! Пусть бы собственной шкурой прочувствовали результаты своей неэффективной работы.
Диллон ответил мне смешком:
– Милена, ты ворчишь, как старая бабка, потерявшая свой зубной протез!
Я споткнулась и с изумлением высунула нос из капюшона наружу:
– Что-о-о? Ты издеваешься? Как можно потерять зубной протез?
В моем понимании потерять зубной протез было глупостью несусветной. Но Диллон неожиданно тяжело вздохнул:
– Какой же ты еще наивный ребенок, Милена. И как только смогла выжить одна в гетто, не вляпаться в проблемы, не сгинуть? В трех кварталах отсюда есть пункт вербовки проституток. А не далее как вчера, я видел одного из вербовщиков, входящим в твое кафе. И это только одна из множества подстерегающих наивную и беззащитную девушку опасностей. Ты хоть понимаешь, как тебе повезло?
Улицы сегодня пустовали. Теплый свет из окон тонул в сеющейся с неба мрякоте. Откуда-то доносилось мерное, монотонное гудение: работали какие-то механизмы. После слов Диллона я неожиданно совершенно другими глазами посмотрела на все это. А ведь он прав! И, как мне кажется, везение здесь ни при чем. Поежившись под очередным порывом ветра, злобно гудящего в темной вышине между домами, я выдохнула:
– Не знала про пункт вербовки. Но по-прежнему не понимаю, какая опасность мне могла грозить? Ну сказала бы, что меня не интересует…
– Говорю же, – выдохнул Диллон, перебивая меня, – невинная глупышка. Ты что же, думаешь, что тебе бы в лоб предложили зарабатывать собственным телом? Да тебе предложили бы контракт моделью, танцовщицей или той же официанткой, но в крутой ресторан…
– Ага, – невольно хмыкнула я в ответ на пламенную речь парня, – беглой девице только в крутой ресторан и устраиваться на работу. Чтобы о ней сразу же стало известно отцу. – Я тоже вздохнула и пнула валявшуюся на пути сплющенную жестяную банку из-под энергетического напитка. – Не обижайся, но на это я тоже ни за что бы не повелась. Мне важен не сам заработок, а возможность пересидеть до совершеннолетия. Чтобы отец не смог заставить меня выйти замуж за лина Монтриалли.
Диллон фыркнул и на какое-то время умолк. И я уже было подумала, что он признал свою ошибку. Но Фейтерре не собирался так просто сдаваться:
– Ну хорошо. Допустим, до совершеннолетия ты сидела бы как мышка в этом кафе. А потом? Ты же не планировала прожить в гетто всю жизнь? Наверняка начала бы искать что-то поприличнее, с большим жалованьем…
У меня невольно вырвался смешок:
– Даже если бы и искала, то точно не здесь, в резервации. А вообще, я собиралась вернуться домой после совершеннолетия и заставить отца рассказать о маме. Я совершенно ничего не знаю о ней. Кем она была, есть ли у нее родственники. Возможно, где-то есть дедушка и бабушка, которые хотели бы познакомиться с внучкой поближе… Или же, возможно, у меня есть какое-то наследство, позволившее бы мне не зависеть от денег отца…
Несмотря на то что сегодня была далеко не первая моя встреча с Фейтерре, мне все равно все еще было непривычно говорить со спокойно слушающим меня и нормально отвечающим парнем. Настолько непривычно, что я забылась, высказала вслух свои самые потаенные мечты и надежды. Хорошо, что, новый сильный порыв ветра, швырнувший в лицо настолько плотное облако мороси, что у меня сбилось дыхание, заставил замолчать, оборвать фразу на полуслове и закашляться.
Внезапно Диллон вдруг предложил:
– Здесь недалеко, за углом, есть один бар. Он не особо безопасен для посещения в одиночку, но рядом со мной тебе ничего не грозит. И там тепло и можно спокойно поговорить. Что скажешь?
Я думала не больше мгновения. Вернее, не думала совсем. Предложение Фейтерре мне показалось сказочным шансом попробовать вытянуть из него хоть что-то, хоть какую-то информацию. На улице холодно и промозгло, стоя у подъезда много не наговоришь. А зазывать его к себе в квартиру я почему-то по-прежнему опасалась. Бар, из которого можно сбежать в любую секунду, мне показался идеальным решением, и я с энтузиазмом кивнула головой:
– Скажу, что мне нравится эта идея!
Бар, о котором вспомнил Диллон, находился почти в самом сердце гетто, обустроенный в цокольном этаже недостроенного здания. Я сюда никогда не ходила, справедливо опасаясь вляпаться в историю, из которой меня некому будет выручать. Контингент здесь был под стать месту расположения бара. Когда я спустилась по темной, задымленной лестнице и вошла в прокуренное помещение с плохо работающей вентиляцией, на меня уставились десятки пар нездорово сверкающих глаз. Правда, интерес ко мне угас мгновенно, когда из темноты за моей спиной на свет шагнул Диллон. В этот же момент я уверилась окончательно, что очень удачно выбрала место работы. А мое необыкновенное везение в плане безопасности – это всего лишь симпатия Линды и ее отца. Недаром же барменша недавно упоминала о том, что у него обширные связи в гетто и он может очень и очень многое. Видимо, мне повезло не только удачно устроиться на работу, но и обрести себе серьезного покровителя. Или ангела-хранителя.
Глава 12
С интерьером бара никто утруждаться не стал, это бросалось в глаза. Серые бетонные стены без малейших следов отделки украшали лишь разноцветные граффити. Некоторые даже очень красивые и удачные. Например, пробитое шипами колючей лозы и истекающее кровью сердце. Оно выглядело как живое.
Окон не было. То ли они изначально не предусматривались в проекте здания, то ли их замуровали, когда обустраивали бар. Барная стойка выглядела так, словно ее слепили из того, что оказалось под рукой. Особенно странно в моих глазах смотрелись зеркала с явным дефектом отражающей способности. Создавалось впечатление, будто их притащили со свалки. Но стулья и столы для тех, кто не желал толпиться у стойки, выглядели одним комплектом. И я пусть и не сразу, но осознала: интерьер все же здесь продуман, хотя, возможно, и непрофессионалом.
