— Вскрыть письмо, — распорядился я, подступая вплотную к видеофону.
На экране появился текст, а из щели принтера выскользнула распечатка.
Нет, это было не от «Интерстара». И не от любой другой гражданской космической компании. Это…
Стоявшая рядом со мной Элис изумлённо ахнула. Я невнятно выругался и снова пробежал взглядом несколько строк на экране. Потом уставился на распечатку, как будто там могло быть что-то другое.
— Слушай, Элис, — произнёс я взволнованно. — Я правильно понимаю, что здесь написано?
— Если ты понял это так, что к часу дня тебе предлагают явиться в штаб Астроэкспедиции для собеседования, то всё верно.
— А собеседование проводится перед приёмом на службу. Вернее, чтобы решить, принимать ли кандидата на службу. Или у этого слова есть ещё и другое значение, о котором я не знаю?
Элис мотнула головой:
— В данном контексте все другие значения отпадают.
— Но этого быть не может! В Астроэкспедицию берут только опытных лётчиков. И вообще, я не обращался туда. Здесь какая-то ошибка. Может, кто-то пошутил и подал от моего имени заявление, указав неверные данные? Может, ты…
— Я этого не делала! — с негодованием перебила меня Элис. — Я бы никогда не стала так зло шутить над тобой. И хватит стоять с разинутым ртом. Приведи себя в порядок, позавтракай и езжай в штаб. Даже если это ошибка или чей-то розыгрыш, тебя там не расстреляют. — Она помолчала. — Кстати, сегодня мне решительно нечего делать. Если ты не против, я поеду с тобой. Просто так, в качастве группы поддержки.
Я не возражал.
Астрополис был транспортным центром Октавии, её звёздными вратами, и вокруг него располагались все крупнейшие космопорты планеты. Главная база Эриданского Астроэкспедиционного Корпуса находилась в двухстах километрах от города, и мы с Элис добрались туда на скоростной линии подземки. Дорога заняла вдвое больше времени, чем на флайере, зато отпадала проблема с парковкой, что было немаловажно.
Элис осталась дожидаться меня в сквере возле штаба, а я направился к зданию и предъявил на контрольном посту при входе своё удостоверение. Дежурная в форме старшего сержанта нашла моё имя в списке и выдала мне временный пропуск.
— Кабинет «5-114», — сообщила она. — Пятый этаж.
— Спасибо, мэм, — ответил я.
Воспользовавшись лифтом, я поднялся на пятый этаж, где без труда разыскал дверь под номером «5-114», на которой висела табличка «Капитан И. Павлов». И больше ничего.
«Собака Павлова», — всплыла у меня в голове тривиальная ассоциация. В колледже моей сопутствующей специальностью была биология.
Я нажал кнопку звонка, и почти сразу из дверного динамика послышалось ворчание:
— Входите.
Я вошёл и осмотрелся. Кабинет был не очень большой, примерно шесть на четыре с половиной метров, со скромной меблировкой — несколько кресел, два шкафа и рабочий стол с терминалом. За столом сидел мужчина лет за сорок пять, в офицерской форме с четырьмя широкими нашивками на погонах. Несомненно, сам капитан И. Павлов.
— Ну? — требовательно произнёс он.
Опомнившись, я козырнул.
— Сэр! Курсант Вильчинский прибыл.
Вообще-то мне следовало добавить «по вашему распоряжению» или «в ваше распоряжение», но я так и не смог решить, на каком из двух вариантов остановиться. Письмо, которое я получил утром, было отправлено от имени заместителя начальника штаба по работе с личным составом, контр-адмирала Бронштейна; про капитана Павлова там ничего не говорилось.
— Так, прибыл, — сказал капитан, смерив меня пристальным взглядом. — На десять минут раньше назначенного времени. Пунктуальность должна быть как в ту, так и в другую сторону. Но ладно. Садитесь, курсант Вильчинский.
Я сел в ближайшее к столу кресло и только теперь обратил внимание на два флага, висевших на стене за спиной капитана. Один из них был флаг Корпуса — тёмно-синее полотнище со стилизованным изображением Галактики (говорят, земные исследователи космоса волосы на себе рвали, что первыми не додумались до такой очевидной и красноречивой символики). Другой флаг был больше похож на репродукцию какой-то картины — стая волков, мчащихся по заснеженной равнине. Скорее всего, это было бригадное знамя.
Стало быть, сообразил я, Павлов командует бригадой. А раз он только капитан, а не коммодор,[2] то его бригада небольшая и состоит в основном из кораблей четвёртого класса. Хотя всё может быть. В Астроэкспедиции относятся к званиям с куда меньшим формализмом, чем военные.
— Итак, курсант, — заговорил Павлов деловым тоном. — Вам, наверное, известно, что мы не принимаем в лётно-навигационную службу зелёных и неопытных юнцов. Такова наша практика со времени основания Корпуса. Однако начальство решило устроить эксперимент и выбрало для этой цели вас — лучшего выпускника лётного колледжа Астрополиса, который заслуженно считается ведущим центром подготовки гражданских пилотов на Октавии.
От этих слов я почувствовал себя так, будто с моих плеч свалился тяжёлый груз. До самого последнего момента я боялся, что произошло недоразумение, и ещё пуще боялся, что мне предложат одну из технических должностей — типа офицера связи или наблюдателя, — представив это как большую честь для меня. Но нет, речь шла о моей основной специальности. Меня берут в Астроэкспедицию — лётчиком!
Похоже, мои чувства явственно отразились у меня на лице, потому как Павлов сразу остудил мой пыл:
— Не спешите радоваться, молодой человек, это решение не окончательное. Мне поручено проэкзаменовать вас, а я, к вашему сведению, очень скептически отношусь ко всей этой затее. Да, конечно, Земная Астроэкспедиция сама воспитывает свой лётный состав, у неё даже есть собственный колледж, и всё это правильно. Но я считаю, что нельзя слепо копировать чужой опыт без учёта существующих реалий. Наш скромный бюджет не идёт ни в какое сравнение с тем щедрым финансированием, которое выделяется правительством Земли на исследование Дальнего Космоса. Если мы примемся делать из всяких молокососов настоящих лётчиков, у нас просто не останется времени ни на что другое. — Павлов сделал паузу и, прищурив один глаз, посмотрел на меня. — Ну что, парень, перестал радоваться?
— Никак нет, сэр, — ответил я. — Не перестал. Я уверен, что выдержу ваш экзамен.
— Уверенность — это хорошо, — сказал капитан, и в его голосе мне послышались одобрительные нотки. — Это уже половина успеха. Только не надейтесь, курсант, что я буду задавать вам вопросы по учебной программе или загадывать задачки. Настоящий экзамен можно устроить только одним-единственным способом. — Он резко встал, и я вскочил вслед за ним. — Пойдёмте.
