Ознакомительная версия.
Капитан закурил и несколько раз затянулся. Сигареты были крепкие, и у него слегка закружилась голова. Ощущение не столько приятное, сколько странное.
Он снова затянулся. Головокружение прекратилось, однако никакого особого удовольствия Клов не почувствовал — обычные сигареты из ежедневного пайка были ему привычнее. Они бодрили и прогоняли дурные мысли. От этих же на душе стало непривычно мрачно и тоскливо.
На одном из рекламных щитов, видных из окна, древняя кинодива в мини-юбке и в забавной шляпе танцевала на огромном барабане и подпевала себе высоким голосом:
Я из пушки в небо йду!
Тиги-диги-ду!
Тиги-диги-ду!
Клов вспомнил о том, как вместе с женой Анной смотрел этот древний фильм в одном из маленьких кинотеатров Квартала Искусств. Анна обожала древние фильмы не меньше, чем он — древнюю музыку.
Мысли о жене потянули за собой целую цепочку других воспоминаний. Первая встреча, первый поцелуй, день бракосочетания… А потом — аэробус, набитый людьми, спокойный голос пилота, объявляющий о том, что аэробус готов к взлету, но вместо взлета — ослепительная вспышка перед глазами и ослепительная пустота, заполнившая собой все вокруг… Дальнейший месяц прошел для Клова, как в тумане. Алкоголь — отличный новокаин для души. Но как только он выветривается, тоска и боль возвращаются снова, и приходится увеличивать дозу.
Клов пил весь месяц, а потом вышел из дома в поисках смерти. Пребывая почти в беспамятстве, он добрел до моста Святого Дэнбея Татэкавы и, перевалившись через перила, рухнул в реку с тридцатиметровой высоты. Но ему не повезло — какие-то праздные гуляки заметили его с набережной, вытащили из воды и отвезли в ближайшую больницу.
Позже Клов понял, что его спасение не было случайным и что смерть обошла его стороной преднамеренно. Но тогда, лежа на кровати и глядя в больничный потолок, он думал лишь об одном: как несправедлива к нему судьба. К другим людям смерть приходит незваной и с легкостью лишает их того, с чем они не расстались бы ни за какие деньги. А он, космодесантник Клов, не сумевший уберечь жену от смерти, остался жив. Даже в этом удача отвернулась от него.
А потом пришел тот, кого более романтично настроенный ум непременно окрестил бы Ангелом-спасителем.
— Меня зовут полковник Рохлин, — представился гость.
Клов хотел подняться, но полковник сделал успокаивающий жест рукой и сказал:
— Лежите, не вставайте. Мы хотим предложить вам новую работу.
— Какую работу?
— Ваша жена лежит в Центре Крионики, верно?
— Верно.
— Оплаченное время аренды криокамеры истекает. Через восемь часов тело Анны Клов разморозят и похоронят. Но вы можете сделать так, что этого не произойдет.
Клов молчал, в горле у него пересохло. А полковник Рохлин сунул руку в пристегнутую к поясу сумку и достал конверт.
— Это ваш аванс, — сказал он. — Что-то вроде «подъемных».
Клов посмотрел на конверт и уточнил севшим от волнения голосом:
— Сколько там?
— Хватит на то, чтобы продлить пребывание Анны Клов в Центре Крионики еще на год. — Полковник положил конверт на тумбочку. — Встретимся завтра, в штабном корпусе Военного Совета. У входа предъявите военный билет и скажете, что пришли к полковнику Рохлину. Всего доброго, лейтенант Клов!
* * *
..Капитан швырнул окурок в пепельницу.
— Я иду прогуляться, — сказал Клов роботу-слуге.
— Возьмете меня с собой? — спросил Панч.
— Нет.
— Моя задача — защищать вас. Позвольте мне следовать за вами.
— Не позволю. Жди меня в номере.
Пару минут спустя капитан Клов вышел из гостиницы на широкий проспект. Ночной город выглядел оживленным. Мимо проносились автолеты и таксолеты, повсюду сверкали огромные неоновые иероглифы и буквы кириллицы, предлагающие горожанам разнообразные развлечения — от театра-кабуки до балаганов со скоморохами и медвежьей борьбой. Вывески сотен ресторанов и баров предлагали отведать настоящие суси или полакомиться борщом и пельменями по древнему земному рецепту. На рекламных щитах, развешанных над борделями и чайными домиками, виртуальные гейши показывали свое мастерство в плотских утехах.
Большой Град веселился и шумел. Жизнь в нем бурлила и днем и ночью. Особенно ночью, поскольку с наступлением тьмы изматывающая жара спадала, и люди, наконец, могли вылезти из своих нор, которые лишь по какому-то странному недоразумению (или по старой, «земной», памяти) принято было называть квартирами.
Клов когда-то сам жил в такой же норе: пять квадратных метров, высота потолка метр девяносто — аккурат, чтобы не стукнуться головой. Планета Соло-Рекс была маловата для размножившегося за четыреста лет человечества. Но люди умудрялись жить в этих норах по двое и даже по трое. Клов не мог себе этого представить.
Завидев таксолет, он поднял руку.
Спустя еще двадцать минут таксолет доставил его к заведению, чей фасад был ярко разукрашен неоновыми картинками и буквами. Вывеска на японском и русском языках гласила:
НОЧНОЙ КЛУБ «ХЕНТАЙ»
А чуть ниже:
БОИ БЕЗ ПРАВИЛ КАЖДЫЙ ДЕНЬ!
Дымя сигаретой, капитан Клов сунул в щель таксолета кредитную карточку и выбрался наружу. К нему тут же подскочила голографическая рекламная девица и заворковала, обдав его ароматом дорогого парфюма и защекотав дыханием кожу:
— Господин офицер, рекомендую вам купить новый парфюмерный набор «Роза Куросавы». В комплект входит…
Капитан выдохнул ей в лицо струю табачного дыма. Голографическая девица поморщилась и оставила его в покое, чтобы привязаться к другому прохожему.
С каждым годом рекламные голограммы становились все более совершенными. Теперь они пахли и дышали. Клов понятия не имел, как это делается, но был недоволен существующим положением вещей. Если так пойдет и дальше, скоро люди-голограммы станут совершенно неотличимы от реальных людей. И как тогда прикажешь общаться с людьми? Как выяснить, кто из прохожих и собеседников по-настоящему реален, а кто — всего лишь призрак, обретший зыбкую голографическую плоть?
Затянувшись еще раз, Клов швырнул окурок в материализовавшийся рядом с ним бочонок-утилизатор и зашагал к двери ночного клуба.
Внутри было шумно и дымно. На плоских экранах телевизоров, вмонтированных в стены, круглосуточно крутили анимэ. Большеглазые героини в задранных юбчонках и драных гольфах, с телами и голосами девчонок-дошколят рубили мечами жутких чудовищ, летая по воздуху, наподобие мотыльков.
Клов, которого, в отличие от завсегдатаев заведения, ничуть не возбуждали белые трусики и голые ляжки нарисованных подростков, отвернулся от телеэкрана и сказал, обращаясь в бармену:
Ознакомительная версия.
