– Новый мир, – он пожал плечами. Ликер развязал язык. Он чувствовал, как разорвалась его связь с внешним миром, хотя это был такой же корабль, как и многие другие, на которых он бывал раньше. Но без Жанны. Сейчас для него все было по-другому.
– Они работают вместе, потому что это работа. Они нужны друг другу – вот что связывает их вместе.
Энглес надавила на кнопку.
– Ваша каюта готова. Если что-нибудь вам понадобится, можете связаться со мной.
Вошел сопровождающий.
– Полковник хочет пройти в свою каюту, – спокойно сказала Энглес.
– Благодарю, – сказал Конн, пожал протянутую руку капитана и вышел вслед за сопровождающим.
Этот солдат слишком молод, чтобы знать то, что давно уже прошло. Воспоминания вновь нахлынули на Конна. Восстание на Фаргоне, война, туннели, могилы.
В то время Жанна была с ним. Двадцать лет поддерживался мир – тревожное согласие между Союзом и Альянсом. Мир был нужен обеим сторонам, ибо конфронтация не была выгодна никому. Была граница. Альянс строил военные корабли, запрещенные по соглашению, а Союз строил не только военные, но и торговые и грузовые корабли. Все они были до странности похожи друг на друга. С одной стороны, они отражали веяния Нового Века, с другой, носили отголоски старого времени. Явное противостояние наверняка будет, только вопрос – когда.
И Совет был тоже уверен в этом – он готовился к этому, стремясь основать базы на новых мирах, выгодно расположенных в стратегическом отношении и не дающие возможности Альянсу упрекнуть Союз в нарушении соглашения. Такая экспансия должна была образовать замкнутое пространство вокруг Альянса, исключая возможность завоевания Альянсом каких-либо территорий невоенным путем или торговлей.
Постройка кораблей типа «Венчур» была частью этого плана.
Выполнение плана было возложено на специальные подразделения и государственных служащих, выразивших согласие и участие в операции.
5. Т-20 часов
Док Сытина
Колонна людей в белых одеждах с бритыми головами шла через док. Такая погрузка людей-рабочих на транспорты всегда приводила в шок граждан Альянса и заставляла трепетать граждан Союза. Это была та сторона жизни, которую граждане никогда не видели. Это был источник, из которого черпалась рабочая сила для строительства новых миров. Люди, рожденные в лабораториях – ази-рабочие – работали в домах граждан, на фермах, выполняли те работы, которую не выполняли граждане, это были спокойные трудолюбивые исполнители.
И эти колонны были неестественно спокойны, терпеливы. Бритые головы и белые лица без эмоций были угрюмы и похожи друг на друга.
Идущий в колонне, такой же обритый и белый, не считая голубого треугольника на правой щеке и номера на руке, Марко Гуттиериз чувствовал постоянный страх. Ему сказали: держи глаза расфокусированными во время посадки, и ни о чем не беспокойся. Твой номер занесен в память компьютера. Тебя знают и тебя помнят.
Ази пугали его. Все такие молчаливые и так сконцентрированы на том, что они делают и куда идут. Он смотрел на кого-то в белом впереди себя, и, судя по ширине бедер, это была женщина. Однако он не мог с уверенностью сказать это.
Он не получил неправильную ленту, когда их пропускали через лабораторию, хотя ужасно боялся этого. Он лег в машину в ужасе, что ему поставят не ту ленту и кончится это тем, что ему понадобится помощь психиатра – сотрут его разум, его жизнь, годы обучения... Но все прошло нормально. У него остались только слабые воспоминания о том, что вводили в него.
Если... У него вдруг вспыхнули сомнения. Может, все в колонне такие, как он. Их всех обманули и перепрограммировали. Даже мысль о том, что с ним могли сделать такое без его ведома и согласия, повергла его в панику. Он доверял своему правительству. Но ведь ошибки случаются и у компьютеров. А иногда и правительство совершает жестокие и лживые действия.
Пустые глаза. Он слышал шум, работу машин, движение автомобилей. Он ощущал взгляды людей, которые смотрят на него... Как трудно не быть человеком, как трудно не повернуться и не посмотреть или сменить шаг, или отойти в сторону – но ази так не поступали.
Вполне возможно, что кто-то рядом с ним тоже был гражданином, как и он. Он знал, что здесь есть некоторые из его коллег. Но не знал, сколько их. Они потеряли друг друга во время построения. Они шли на посадку. Шли к кораблю. И двигались с ужасающе медленно.
Было время, в комнате с белыми потолками на Сытине, когда он и другие из его группы последний раз были людьми. Тогда они могли смеяться и шутить над тем, что им предстояло, и это у них легко получалось. Но это продолжалось до того момента, когда он оказался один в комнате, когда ему побрили голову и тело, когда поставили на тело штамп с номером и проинструктировали, как себя вести, когда они окажутся в колонне ази при погрузке на корабль.
В этом уже юмора не было. В этом был только ужас. И теперь он мог повернуться и выйти из строя, чего не могли сделать ази, но что-то держало его здесь. Он надеялся, что его собственное желание и мужество удержит его в этой колонне.
Но позже все ощущение реальности размылось, и он уже не был ни в чем уверен.
Колонна приближалась к кораблю, и он подумал: «А что если все происходит неправильно? И что если люди, которые должны узнать, его не узнают?»
Однако лента, которую вводили ему, безвредна – значит, компьютер не ошибся.
Он проникся доверием и двигался шаг за шагом к лестнице, стараясь полностью подражать движениям того, кто шел перед ним. Колонна приближалась к входу, и ази при входе предъявляли клеркам для контроля свои правые руки.
Но никто их них не вышел из строя, и сердце Гуттиериза билось все сильнее и сильнее.
Подошла его очередь, и он предъявил свою руку. Клерк записал его номер и опустил карточку в приемное отверстие компьютера.
– Проходи, – сказал супервизор и Гуттиериз вошел, чувствуя слабость в коленях. Он шел в строю, как загипнотизированный, как будто его поразил паралич. Он хотел крикнуть, возразить, выйти из строя, но не мог заставить себя нарушить гнетущую тишину, не мог нарушить стройные ряды шагающих.
– 789/5678? – спросил мужской голос. Он посмотрел. Каждый должен был смотреть, если называли его номер. Охранник подозвал его. Гуттиериз вышел. Вызвали и другие номера. Вскоре собралась целая группа вызванных, которых вывели в другой коридор.
– Вы пойдете сюда, – сказал охранник. – Мы проверили ваши идентификационные карточки. Все нормально. Ваши вещи уже погружены, так что не беспокойтесь.
Гуттиериз шел за охранником, который поворачивал то в один коридор, то в другой. Иногда потолки были настолько низки, что приходилось пригибать голову. Наконец их подвели к лифту. Охранник открыл дверь и жестом пригласил войти.
