Гостиная была обставлена так же спартански, как и спальня — с одной стороны стоял один стол с тремя стульями, а с другой находился минбарский алтарь и подушка для медитаций. Синклер бросил подушку на пол в центре комнаты. У него впереди был долгий день, несмотря на короткие минбарские сутки, и ему было необходимо сосредоточиться и успокоиться. Он сел, закрыл глаза и начал считать обратно от четырех с каждым выдохом.
Он не успел еще закончить первую четверку, как дверь в квартиру открылась. Минбарцы имели отличные от людей понятия о личной жизни и, кроме того, он сам не закрыл дверь на замок. Открыв глаза, он увидел Ратенна, который смотрел на него с одновременно довольным и виноватым видом.
— Прошу простить меня, посол, за то, что я прервал вашу медитацию. Мне только что сообщили, что вы поднялись сегодня немного раньше обычного.
— Не стоит, — сказал Синклер. Он встал и пнул подушку через всю комнату. — Привычка, оставшаяся с юности. Помогает мне сконцентрироваться.
— Мы, минбари, твердо верим в огромную глубинную пользу ежедневных медитаций. Вы говорите, вы приобрели эту привычку в юности? Это было в школе религиозной касты, которую вы упомянули вчера, или же это было частью вашей военной подготовки?
Синклер рассмеялся:
— Несомненно, в школе. Наши военные в большинстве своем не настолько сильно верят в пользу медитации, как ваши.
— Но воистину вы были осчастливлены судьбой, раз вы выучились и как религиозный деятель, и как воин. Мы, минбари, всегда считали, что это является отличительной особенностью особых, исключительных людей. Целью к которой стоит стремиться. Например, великий герой Бранмер…
Синклер не хотел, но явно напрягся при упоминании имени генерала, который возглавлял силы минбарцев в Битве на Рубеже против человечества, т. к. Ратенн выглядел пораженным осознанием того, что он заговорил о том, о чем не надо было.
— Ну, — поспешно сказал Синклер, стараясь избавить Ратенна от дальнейшего смущения, — я не то чтобы учился на религиозного деятеля. Я ходил в иезуитскую среднюю школу, да, но среди моего народа необязательно хотеть стать священником или религиозным деятелем, чтобы посещать ее. Я никогда не собирался посвятить свою жизнь служению церкви. Единственное, чего я когда-либо хотел, это стать военным летчиком, как мой отец.
Возникла неловкая пауза. Ратенн, по видимому, все еще приходил в себя от своей оплошности, а Синклер внезапно осознал, что ему не хочется больше разговаривать об этом. Только не с Ратенном — членом Серого Совета. И кроме того, он все еще нехорошо себя чувствовал после медленно забывающегося ночного кошмара.
— Наверное, нам пора идти, — сказал он, показывая на дверь.
Ратенн поклонился и, как всегда, пригласил Синклера идти впереди.
Глава 2,
в которой рассказывается о начале деятельности Синклера на посту посла Земного Содружества в Минбарской Федерации
Столицей Минбара был Йедор — город, прекрасный по любым стандартам. Большинство первых построек старых городов высекались в природных льдисто-голубых кристаллических породах, преобладающих в минбарском ландшафте, и использовались до сих пор. Новые здания старались строить с великой осторожностью, в гармонии с ландшафтом, так, чтобы все это соединялось в эстетичный ансамбль. Эффект был потрясающе красив: с возвышающимися кристаллическими небоскребами соседствовали естественные водопады; улицы делового центра были окружены тихими парками.
Это был деловой коммерческий центр. Иногда Йедор казался Синклеру полным покоя, подобно залам давно забытого музея, где все застыло, бережно хранимое, — но для чего? Иногда, когда он был менее угрюм, ему казалось, что город спит, ожидая пробуждения на заре.
Синклер жил в квартале для чужеземцев, состоящем, в основном, из минбарских аналогов бунгало, чьи скромные комнаты располагались внутри кристаллических горных образований. Оттуда было недалеко до громадного правительственного комплекса с его высоким центральным дворцом: короткий, но приятный путь пролегал через один из самых прекрасных парков с цветочными клумбами, живыми изгородями, кустами, маленькими деревьями, пестрящими множеством оттенков синего, серебряного и зеленого. Уже пятнадцать минбарских дней с тех пор как Синклер, наконец, обустроил свой офис и попытался начать работать в качестве посла, Ратенн прогуливался с ним каждое утро.
Какой бы приятной ни была его компания, Синклер чувствовал себя неловко. Ратенн, несмотря ни на что, был Сатай, член могущественного и (даже для минбарцев) таинственного Серого Совета, группы из девяти членов, правивших Минбаром преимущественно из-за кулис, проводящих большую часть времени среди звезд на громадном минбарском крейсере, редко покидавших корабль даже ради визитов на Минбар.
Деленн (Синклер считал ее своим другом), была единственной из них, назначенной послом на Вавилон 5. При этом она оставалась членом Серого Совета. Но Синклер знал, что это было исключением из правил, и постепенно открыл, что сам был основной причиной для этого. Минбарцы настояли на его назначении на пост командира Вавилона 5 и потом направили туда же Деленн в качестве посла для того, чтобы следить за ним. Каста жрецов руководствовалась своими представлениями и толкованиями пророчества, знамений судьбы и предопределенности. Как ему сказала Деленн, они решили, что у него «великая судьба», и определили, что он исполнитель пророчества.
И теперь здесь был Ратенн, который, подобно Деленн, вел себя совершенно нетипично для члена Серого Совета. Так, он настоял, чтобы Синклер не использовал его почетный титул сатая.
Неизменно вежливый Ратенн целыми днями следовал за Синклером как тень, своим видом показывая, что пытается предчувствовать каждое его желание, давая понять, что он готов перевернуть небо и землю, если Синклер попросит об этом.
В действительности Ратенн, подобно его предупредительному минбарскому персоналу, очень редко выполнял что-либо из того, о чем Синклер его просил. Обычным ответом на просьбу, помимо величайших извинений, было: «В настоящее время это невозможно сделать».
Они молча шли под низкими ветвями деревьев, чьи листья были похожи на изящные сосульки. Тройной шпиль правительственного дворца уже был виден впереди.
— Посол рассмотрел мое предложение позволить нашим лучшим портным сшить для него минбарский костюм, более удобный для нашего климата и потребностей посла?
Синклер постарался сдержать вздох. Ратенн плавно перешел к использованию третьего лица, что было его манерой дать понять, что он говорил о деликатном вопросе.
