Эволюционисты игнорировали общепринятую интерпретацию геологической хронологии. А также чудо плаценты и идеальную сложность глаза.
На младших и старших курсах Поль изучал археологию - древние останки Homo erectus и Homo neanderthalensis. А также останки нелюдей - афаренсиса, австралопитека и Пана [10].
В мире археологии граница между людьми и не-людьми могла быть расплывчатой - но всегда оставалась важной. Для некоторых ученых Homo erectus был расой давно вымерших людей, засохшей веткой на древе человечества. Для их более консервативных коллег он вообще не был человеком - просто неким «другим», отрыжкой творца, независимым существом, изготовленным с помощью того же набора инструментов. Но это была уже крайняя точка зрения. Официальная наука, разумеется, приняла в качестве индикатора принадлежности к человечеству использование каменных орудий. Люди изготовляли орудия. Лишенные души животные - нет. Конечно, и в официальной науке все еще шли споры. Ископаемые останки KNM ER 1470, найденные в Кении, выглядели настолько безупречно сбалансированными между человеком и не-человеком, что была даже изобретена новая категория: почти-человек. Споры обещали стать весьма жаркими, спорщики приводили в качестве доказательств антропометрическую статистику.
Подобно благосклонному учителю, внезапно явившемуся на детскую площадку, чтобы разнять драчунов, на сцене появилась наука генетика. А потом, заняв точку пересечения между двумя страстями в жизни Поля - генетикой и антропологией, - родилась наука палео-метагеномика.
Поль получил степень бакалавра в мае и начал дипломную работу в сентябре. Через два года, получив ученую степень, он переехал на восточное побережье, чтобы работать в «Вестинг геномикс», одной из передовых лабораторий, занимающейся генетическими исследованиями.
Три недели спустя он уже находился в Танзании, осваивая в полевых условиях разработанную лабораторией методику извлечения ДНК из костей возрастом 5800 лет. Более древних костей в мире не существовало.
Двое мужчин вошли в ярко освещенную комнату.
- Значит, здесь и проводятся анализы? - произнес незнакомый голос с акцентом австралийца-горожанина.
Поль оторвался от микроскопа и увидел своего руководителя в сопровождении мужчины постарше, облаченного в серый костюм.
- Да, - ответил мистер Лайонс.
Незнакомец переместил вес тела на тиковую трость. Волосы у него были коротко остриженные и седые, с аккуратным косым пробором.
- Меня никогда не перестает изумлять, - продолжил незнакомец, оглядываясь, - насколько похожи лаборатории по всему миру. Даже культуры, которые ни в чем не могут согласиться между собой, сходятся в том, как сконструировать центрифугу, где разместить стойку с пробирками, какой краской покрасить стены. Всегда белой. А лабораторные столы - черной.
Мистер Лайонс кивнул. Он был из тех, кто носил свой авторитет как униформу (на два размера больше), которую требовалось непрерывно поправлять, чтобы выглядеть прилично.
Поль встал и стянул с рук латексные перчатки.
- Гэвин Макмастер, - представился незнакомец, протягивая руку. - Рад с вами познакомиться, мистер Карлсон.
Они пожали друг другу руки.
- Поль. Можете звать меня Поль.
- Извините, что прервал вашу работу.
- Я все равно в это время делаю перерыв.
- Не буду мешать вашей дискуссии, - сказал Лайонс и вышел.
- Прошу вас, - Поль указал на ближайший рабочий стол. - Присаживайтесь.
Гэвин опустился на стул.
- Обещаю не отнять у вас много времени, - сказал он. - Но мне необходимо с вами поговорить. Мы последние несколько дней оставляли сообщения для вас, и…
- А-а… - Поль изменился в лице. - Так вы из…
- Да.
- То, что вы связались со мной здесь, весьма необычно.
- Могу вас заверить, что и обстоятельства весьма необычны.
- Тем не менее не могу сказать, что мне понравилось, занимаясь одной работой, получить предложение заняться другой.
- Теперь я вижу: случилось недоразумение.
- Каким образом?
- Вы назвали наше предложение работой. Считайте, что мы просим вас о консультации.
- Мистер Макмастер, я очень занят. Я сейчас в середине нескольких проектов и, если честно, удивлен, что Вестинг позволил вам войти в эту дверь.
- Вестинг уже «на борту». Прежде чем связаться с вами сегодня, я взял на себя смелость поговорить с руководством.
- Как вам удалось?.. - Поль уставился на визитера, Гэвин приподнял бровь. Когда имеешь дело с корпорациями, вопрос «как?» обычно бывает риторическим. Ответ всегда один. И всегда включает долларовые знаки.
- Разумеется, вас тоже ждет премия. - Макмастер пододвинул к нему через стол чек. Поль едва взглянул на бумажку.
- Повторю, я сейчас в середине нескольких проектов. Возможно, кого-нибудь из наших специалистов по анализу образцов ваше предложение заинтересует.
Макмастер улыбнулся:
- При обычных обстоятельствах я предположил бы, что это ваша тактика заключения сделок. Но ведь это не так?
- Не так.
- Когда-то я был таким же. Черт, может быть, я и сейчас такой.
- Тогда вы меня поймете. - Поль встал.
- Я вас понимаю лучше, чем вы думаете. Но иногда деньги бывают куда красноречивее людей. Кстати, бренность денег способны ощутить лишь те, кто соглашается их принять.
- У меня такого опыта не было. Прошу меня извинить. - Вежливость подобна стене. Этому он научился у матери.
- Прошу вас… Прежде чем мы расстанемся, я хочу вам кое-что показать.
Гость открыл портфель и достал пачку глянцевых фотографий. На секунду Поль замер. Потом взял снимки из протянутой руки Гэвина. Поль смотрел на фотографии. Долго смотрел.
- Эти ископаемые останки найдены в прошлом году на острове Флорес в Индонезии, - пояснил Гэвин.
- Флорес, - прошептал Поль, все еще разглядывая карточки. - Я слышал, там нашли странные кости. Но не знал, что уже есть публикации.
- Потому что мы ничего не публиковали. Пока, во всяком случае.
- Эти размеры не могут быть правильными. Шестидюймовая лучевая кость.
- Они правильные.
Поль взглянул на собеседника:
- Почему я? - После этих слов защитная стена рухнула, выпустив на волю азарт ученого.
- А почему нет?
Теперь настала очередь Поля приподнять бровь.
- Потому что вы хороший специалист, - пояснил Гэвин.
- Есть и другие.
- Потому что вы молоды и пока не обрели репутацию, которой побоитесь рискнуть.
- Или на которую смогу опереться. Гэвин вздохнул:
- Потому что я не знаю, суждено ли было археологии стать такой важной, какой она стала. Удовлетворит ли вас такой ответ? Мы живем в мире, где религиозные фанатики становятся учеными. Скажи, парень, ты религиозный фанатик?
