— Ты с той стороны?
— Да.
— Принеси йилан, Тоо.
Парень с готовностью вышел. Я его понимал. Он бы козла бритого принёс, только бы не гнали.
— Твой сын? — кивнула на меня Айяна.
Дьюп чуть наклонил голову, подтверждая.
— Некровный?
— Нет.
Мне тоже стало немного не по себе. Или — это часть какого–то ритуала, или… Да нет, лучше об этом не думать. Дело, наверное, в местных обычаях. Я знал, что на Экзотике есть такое понятие «некровные дети». Но я не помнил, что это значит.
— Большой мальчик, — сказала Айяна, разглядывая меня. Потом повернулась к Колину:
— Зачем ты приехал?
— Мне нужна помощь.
Удивительно, но она не стала расспрашивать, наоборот, отвернулась к открытому окну и надолго замерла, глядя в сад. Проводящая эйи была высока ростом, худощавая, с тонкими благородными чертами лица, но очень тяжёлым взглядом таких же стальных, как и у Вланы, удлиненных глаз.
В комнате было уютно. Окна декорированы расшитой тканью, мебель деревянная, как у нас дома. Только отец предпочитал дуб, а тут использовали светлое дерево.
Вошёл Тоо, принёс чай, сладости и эти самые круглые жёлтые шары. И улыбаясь, посмотрел на меня. Понял, о чём я думал, когда шёл через сад?
Я взял фрукт и надкусил. Сладкий какой.
Айяна, наконец, обернулась.
— Садись, ты ещё не ел в моём доме.
Дьюп отказываться не стал. Интересно, а она — тоже любила его?
Айяна резко обернулась, и её глаза полностью сковали моё восприятие. Я как в клетку попал. Пытался пошевелить ресницами и не мог.
Впрочем, замешательство моё длилось недолго. По недавней привычке я «раскрыл» её на себя, успел почувствовать удивление и… Как в колодец полетел. Аж всё закружилось.
— Ты не мог сам его научить, — покачав в недоумении головой, сказала Айяна.
— Я и не учил, — пожал плечами Дьюп.
Он медленно пил йилан, безо всякого выражения на лице.
— Оставь его здесь! — Айяна сказала это неожиданно резко. — Как он будет жить там? Среди ваших «…».
Я не понял слова. Но слово было обидное.
— Скажи, а «ваши» — этого добивались, когда инициировали его?
Дьюп голоса не повышал, но ему и не надо было этого делать. Его здесь понимали и с полуслова, и вообще — без слов.
Айяна закусила губу.
— Девочка, я не хочу лезть в ваши внутренние проблемы. Но вы избаловали нас тем, что эйниты — не вмешиваются.
— И ты пришёл, чтобы на этот раз мы вмешались?
— Да.
Стало тихо. Похоже, всё было сказано. Я искоса посмотрел на Тоо — он, судя по выражению лица, понял не больше моего.
Я кивнул ему на дверь. Он бесшумно выскользнул из–за стола. Я тоже ничего не уронил.
Нас всё равно не замечали. Каким–то неведомым аргументом в споре я уже послужил. Ну и хватит. Пусть теперь сами разбираются. Или вдруг ещё что–нибудь захочется, что бывает между мужчиной и женщиной.
— Ты на стандарте говоришь? — спросил я Тоо.
Он рассеянно кивнул. Мыслями он всё ещё был в комнате.
— Скажи, где мы?
Он вскинул на меня удивленный взгляд.
— Система Дождей, Къясна.
Ещё бы вспомнить, как у нас это называется.
— Ты здесь родился?
— На корабле…
Тоо говорил и хлопал ресницами, словно пытающаяся взлететь бабочка.
Красив он был, как бывают красивы только полукровки. Одно дело — темные глаза на смуглом лице Дьюпа, другое — такие же на золотистом.
Тоо был ростом всего пальца на три ниже меня, но, лежащее на его колене запястье, оказалось тоньше моего вполовину.
Мы уселись под деревом: тепло, тихо, какие–то насекомые стрекочут в траве. Я так отвык от всего этого. Здорово, наверное, жить вот так…
— Чужое — всегда кажется лучше, — с усмешкой сказал Тоо, отвечая на мои мысли. — Здесь скучно. Наставники считают таких, как я — лентяями и неумехами, если мы не сидим весь день за книгами или в зале для медитаций. А я почти ничего не видел, кроме сада за храмом…
Я фыркнул:
— Тебе что–нибудь страшненькое рассказать?
— Не стоит, — он зябко повёл плечами. — К тебе и прикасаться–то больно.
— Почему? — удивился я.
— Тех, кто убивает, окружают тени Ашша. Этакая энергия смерти, если по научному. Её даже как–то измеряют, я читал.
Он вздохнул и начал разглядывать свои руки. На среднем и безымянном правой руки было по кольцу, оба запястья обвивали браслеты — один плотно, второй болтался. Тоо остановился на нем глазами и снял. Браслет был в виде металлической змейки, сжимающей во рту хвост. Вместо глаз — кристаллы, похожие на синийские, что используют для записи информации.
— Возьми, — сказал он. — Носить, конечно, не будешь. Положи куда–нибудь…
— Почему — не буду? — я повертел в руках змейку. На левой у меня спецбраслет, на правой — ничего. — Если налезет…
— Он растягивается, — сказал Тоо и потянул змейку за хвост. Тельце действительно вытянулось.
Я знал принцип такой растяжки металла, но был он очень дорог.
— Она, поди, стоит Хэд знает сколько? — засомневался я.
— Что–то стоить может только память. Бери. Может, увидимся когда–то ещё. Мы же братья.
— Тоо, чтобы сразу без непонятного. Дьюп… Колин пошутил, что я его сын. Мы даже не родственники с ним.
Тоо посмотрел на меня и улыбнулся.
— Разве это вам решать?
— Как это?
— Есть связи кровные, которые определяет тело, есть связи духовные, тело их не определяет. Но они, часто, прочнее кровных… Я, кстати, и не слышал, что он про тебя говорил. Я сам вижу… Только не пойму, как тебя зовут. Путаница какая–то выходит. Обычно не трудно бывает догадаться…
— Зови Ан… — И я понял, что действительно путаница. Сослуживцы называли меня — Агжей, Дьюп — Анджей, малознакомые люди — капитан Гордон Пайел. Тут уже и сам скоро запутаешься.
Я рассмеялся.
— Ладно, сам выбирай. — Я рассказал ему немного, как у меня с именами.
Тоо слушал рассеянно.
— Не интересно? — спросил я.
— Интересно. Просто наставник меня потерял, наверное. Рассердится.
— А не пошёл бы он…
— Куда?
Я осёкся.
— Ну, это я ругаюсь, но, по сути… Может, ведь и правда больше не увидимся. А наставник тебе и так, поди, надоел. Бить же не будет?
— Бить?
У него было такое изумлённое лицо, что я рассмеялся.
— А поехали, братишка, с нами? Я тебя бойцам буду показывать. В воспитательных целях. На предмет того, что драться без повода — это не вежливо. А то завели манеру — кулаками всё решать.
Я вспомнил ребят, и мне стало вдруг тоскливо. Чего там Дьюп так долго?
И тут же — они вышли.
В доме на Айяне было тонкое, очень светлое платье, зашнурованное на груди, теперь она надела сверху что–то вроде плаща, тоже очень тонкого.
Я встал. Тоо тоже вскочил, и по лицу его пробежало, как мышь, сожаление. Так быстро, что я думал, мне померещилось.
Дьюп кивнул мне, пойдём, мол. Выходило — Айяна летит с нами.
— Парня–то возьмите, садисты! — сказал я.
— Ему ещё нельзя в «прокол».
Дьюп подошёл к нам. Постоял какое–то время, разглядывая Тоо.
Тот беспомощно оглянулся на мать, а потом вдруг опустился на колени.
Колин положил ему руку на голову.
У меня было чувство, что я присутствую при чём–то очень интимном.
История вторая. Энимэ
1. Саа, столица Аннхелла. Окрестности и госпиталь
«…Вся беда в том, что мир, когда он настоящий, — напрочь лишён какой–либо книжной логичности и стройности. Это всегда смесь необъяснимого, непередаваемого, откровенно тупого и жестокого. И этим он толкает пишущего к совершенно иному миру. Миру красивому и логичному. Грязному, но красивому, даже если речь в романе идёт о грязи.
А в жизни — иначе. Как ни бейся — всё равно будешь совершать неоднозначные поступки: хорошие для одних, плохие — для других, умные для третьих и откровенно тупые для четвёртых.
