Но в хламе было и старое жестяное ведро, и помятый медный таз. Нашлись даже несколько кусков мыла, какой-то чистящий порошок, в виде початых упаковок. Методом проб и ошибок, удалось выяснить, что было для чистки поверхностей, а что для стирки и мытья тела. После этого началась эпопея мытья и стирки. Которая продолжалась трое суток. Оказывается, стены из странного материала очень легко моются, и после этого самого мытья они даже стали излучать какое-то слабое внутреннее свечение. Неожиданно оказалось, что под слоем грязи есть контактные выключатели для света. Оказывается, потолочные светильники не обязаны гореть круглосуточно, их можно было выключать. Душевая отлично работает, причем в разных режимах. Туалет после нормальной чистки просто сияет, в общем, все выглядит так, как и было задумано создателями. Правда беспокоит отсутствие мебели, но это дело будущего. Кое-что правда удалось сделать.
Из постиранных тряпок удалось сшить что-то типа толстого тюфяка. В качестве наполнителя сгодились мелко порезанные другие тряпки. Так себе, конечно, матрас, но уже чувствовал себя не диким животным, когда ложился спать на нормальный лежак, голову клал на таким же образом сделанную подушку, а укрывался стеганным одеялом. Для того что бы реже стирать тюфяк и подушку сшил из тех же тряпок простыню, наволочку и пододеяльник. Для полной цивилизации не хватало мебели, но это проблема решаемая. Как потом оказалось, решаемая очень просто. А именно, зная, что имеется одна технологическая ниша, я стал искать другие подобные ей, для того, чтобы убрать те кусочки пластика, проволоки, дерева, металла, что накопил Шмыга за свою короткую жизнь.
Сейчас, когда стены были отмыты, стали видны все неровности, на которые можно было нажимать. Первым делом обнаружилась ниша по типу выдвижного сундука, в который уместились все полезности. Потом пошли какие-то ниши с РАБОТАЮЩИМИ приборами, принцип управления ими был непонятен. На ощупывания, поглаживания, постукивания и нажатия приборы не реагировали. Порадовал откидной стол в углу комнаты и пара откидных сидений. Шкаф для одежды был пуст, и там заняли место три комплекта одежды, которые удалось подобрать из мусора, и кое как заделать. Армейский опыт, хех, не пропьешь. Три пары ветхих штанов, три таких же штопанных рубахи, две куртки, одна из плотной ткани, типа джинсы, другая из сильно потертой кожи. Все не по размеру, и довольно сильно велико, но это не та проблема, из-за которой проживают. Обувь тоже самая разноплановая.
Грязные, залитые какой-то краской высокие ботинки, похожие на армейские берцы, оказались весьма приличными, еще были мягкие кожаные мокасины с порванным верхом, которые после штопки заняли свое место в шкафу. Нашлась и пара старых кожаных тапочек, и пара резиновых сланцев с открытыми пальцами. Носков не было, поэтому приспособил несколько мягких тряпочек под портянки, чем-то знакомым повеяло, ага. Со всеми своими делами, я не заметил, как у меня закончилась еда. Пускай она была не слишком подходящая для растущего детского организма, но она позволяла не подохнуть от голода. И, вот теперь, ее предстояло добыть в жестокой конкурентной борьбе. Тело сейчас, после двух недель усиленного занятия упражнениями, растяжкой и медитациями слушалось и работало почти идеально. И, кстати, медитация стала приносить удовольствие. Оказывается, в чистой и аккуратной комнате, и энергия в разы чище.
Не идеал, конечно, но позволяло впитывать небольшие порции и перерабатывать их. Помимо штанов и рубахи на вылазку одел мокасины, матерчатую куртку и самодельную бандану. По внешнему виду, Шмыга, уже не выглядел Шмыгой. Теперь это был высокий худощавый мальчик с хищным лицом, в чистой, хотя и сильно потрепанной одежде, который двигался с грацией молодого кота и осторожностью крысы. Предстояло пройти больше двухсот метров по самому опасному месту в городе. Причем опасному не только из-за промышляющих тут банд, но и по другим причинам, о которых только предстояло узнать. Так родился Ген Ма. А что, похоже на местные имена, и, самое главное, мне нравится. На вылазку одел кроме, штанов с рубахой, лёгкую матерчатую куртку и мокасины. Как выяснилось, бегать мне в них легче, да и подвижность тоже повышалась.
До берцев, же я пока еще не дорос. Хотя и не служил в спецслужбах, но понятие о скрытном перемещении имел, все же служить с профессионалами и не набраться от них хоть чего-то, было невозможно. Да и рукопашным боем тоже никогда не брезговал, особенно его армейским вариантом. Поэтому до пункта раздачи, расположенном в двухстах метрах от дома, добрался прячась в тенях технологических ниш и выступов коридора. Аппарат для раздачи был похож на массивный, встроенный в стену банкомат. К данному агрегату обычно подходили группами по четыре-пять человек. Пока один прикладывал руку к специальному месту и получал брусок рациона, остальные поглядывали по сторонам, защищая товарища. И это правильно, крысы всегда сбиваются в стаю, так проще выживать.
В чуть шевелящихся кучах чуть поотдаль от раздатки, можно было увидеть совсем уж опустившихся бродяг, дошедших до того, чтобы отнимать у слабейших то, что хоть как-то поддерживало их жизнь. Как назло, именно участок около «банкомата», оказался хорошо освещен. Пришлось подниматься и спокойно подходить к банкомату, краем глаза отслеживая падальщиков. Когда в руку лег теплый брусок рациона, ко мне бросилась смазанная в темноте тень. И почти тут же раздался удар, хруст и крик, а я со всех ног рванул в сторону, противоположную от дома. Приводить к жилищу всю толпу обиженных маргиналов никакого желания не было. А то чем я отоварил этого вонючего бомжа — это кусок какой-то арматуры, что я нашел по пути в куче мусора. А ударить по тянущимся грабкам, это сам бог велел. Жалко времени было немного, я бы и по голове отоварил.
Вот в чем-чем, а в милосердии и терпимости меня обвинять не стоит. Обиду запомню, а если не запомню, то обязательно запишу, а потом верну вдвое. Характер такой дурацкий. Из-за этого и жены со мной не уживались. Прям как запись из уголовного дела звучит: Характер злобный, злопамятный и мстительный. Но вот прямо сейчас я во все лопатки улепетывал от таких же злобных бомжей. И, надо сказать, весьма успешно. И сейчас, я понял, что добывать таким образом хлеб насущный, ну его нафиг, надо искать другой способ. Отобьюсь один раз, другой, а потом зажмут толпой, и прибьют. В лучшем случае, а может и чего противоестественного сотворят. Поэтому будем думать.
И, хотя я ото всех убежал, было понятно, что оказался в совершенно незнакомом месте. И место было не просто безлюдным, оно было каким-то мёртвым. Примерно представляя себе расположение боковых и обходных коридоров, я направился в сторону дома. Место тут было вообще-то не самое безопасное. Стены что отделяли районы между собой, были на самом деле не сплошные, они были как сыр, испещрены техническими коридорами. И вот в этих самых коридорах и располагались жилые блоки. Самые лучшие наверху, поближе к поверхности, и по-видимому, к более чистой энергии. А самые худшие в самом низу. Там, где темно, холодно и грязно. И самое плохое место было внутри наружной стены. Потому как постоянно случались проникновение тварей снаружи. Так вот самое худшее место наружной стены, это ее нижняя часть.
Вот в нижней части наружной стены, и жили все самые гнусные отбросы местного общества. Не выводили их, скорее всего, из-за того, что куда-то надо было сбагривать неугодных и ненужных людей. А для остальных, благополучных граждан это место являлось своеобразной страшилкой, мотивацией к саморазвитию. В том, что место это действительно хреновое, я убедился через пару десятков метров. И служит не только местом ссылки, но и утилизации для человеческих отбросов. А еще тут могут оттачивать навыки начинающие охотники, ну, или считающие себя таковыми. Пока я наблюдал багрового цвета, метровую кракозябру, похожую на плод любви рака и богомола на атомном реакторе. И вот эта вот фигня, сейчас разделывала, готовя к перевариванию, какого-то клошара (бродяга фр.).
