— Да, да? — спросила я, включив связь.
— Кира, не могли бы Вы…
— Не могла бы, — и отключилась. Ладно, ладно, каюсь, просто захотелось постебаться над человеком. Знаю, ужасно, но блин, прикольно. Да и к тому же, достал он меня. Ладно, у меня тоже совесть есть, поэтому я вышла и посмотрела страху в глаза. Страх был зол.
— Ну, ведите уже, — капризно пропела я и двинулась в сторону кабинета капитана. Карн замер ненадолго, видно удивился моей наглости, ну или разрабатывал новые способы казни, кто их инопланетян знает.
Вот и двери приисподнии.
Ну что Кира? С Богом…
* * *
И вот опять я в кабинете капитана. Когда я вошла, он стоял, ко мне спиной разглядывая космос из панорамы, открывавшейся во всю стену. Он лишь кивнул, когда я прошла и села, оставаясь так же стоять.
— Кира, давайте прекратим эту игру, — начал неожиданно он. — Хватит нам делать вид, что не знаем друг друга. Ань, я вчера много думал об этом и осознал, мне надо кое-что тебе рассказать, чтобы больше не было лжи между нами. Я знаю, ты не доверяешь мне и это обоснованно, — я сидела и охреневала, нет чес слово. Тем временем капитан начал свой рассказ все так же стоя ко мне спиной:
— На той планете, где я живу мальчиков принято с раннего детства отдавать в военные корпуса. Мой отец был знаменитым пилотом, и я решил пойти по его стопам. Уже в тридцать, — я удивленно приподняла брови, он же решил пояснить:
— Мы живем больше, намного больше, поэтому и взрослеем дольше. Так вот уже в тридцать я поступил в высший Хасарет, военный институт. Обучение велось всего пять лет все остальные пятнадцать практика, — говорил он отрывисто, только самую суть, сразу видно военный. — На момент встречи с тобой мне было сорок девять. Я как раз проходил последнее экзамен, который заключался в приобретение опыта в военных действиях на других планетах. В насмешку судьба выдала мне билет на захудалую планету Земля. У вас тогда велись боевые действия на Кавказе. Вы, люди, очень странная раса, всегда воюете, сами не понимая за что и почему. И все шло как нельзя лучше, ваши солдаты меня слушали, начальство доверяло и уважало, удачные выполненные операции, я был удостоен высших оценок и похвал… пока не появилась ты и разрушила мой привычный мир, — я невольно вздрогнула. Слушать исповеди было как-то… не очень. Между тем, он продолжал:
— Шел восемнадцатый месяц нахождения на Земле и тут, откуда ни возьмись в отдаленной военной точке появляется девушка. Такая невинная, хрупкая, такая прекрасная, — я не удержала улыбки. Знал бы он, что я чувствовала тогда. — И я как дурак понял, что влюбился. Точнее, я не понимал этого. Не понимал, как можно так сильно хотеть увидеть человека, так часто думать о нем, дышать им. У нас так не принято, понимаешь? У нас все браки основаны на контрактах, где супруги в лучшем случае уважают друг друга. А тут… Эти… чувства были чем-то совершенно новым, неопознанным и таким желанным. И я понял что заболел. Тобой заболел, Аня. Эти твои робкие взгляды, редкие прикосновения были для меня в новинку. А ты все молчала, хоть я и чувствовал, что не безразличен тебе, — воспоминания первых дней нахождения в той деревушки нахлынули волной. — Я знал, что на нас совершат нападение, в котором должен был погибнуть. Все было запланировано, я должен был исчезнуть. Осознавая все это, и понимаю что это последний шанс, я решился признаться и подарить тебе свой последний поцелуй на вашей планете. Тогда я был уверен, что это последняя наша встреча.
Шло сражение. Я всегда удивлялся героизму ваших солдат, ведь у них не было такой быстрой регенерации и силы как у меня, но они боролись, боролись до последнего. Мне было приказано охранять медблок, который находился в доме. Но тут появляешься ты. И смотря в твои голубые глаза, понимаю, что дальнейшее существование без тебя не имеет смысла. Но было поздно и я «умер».
Я хотел тебя забыть! Мне надо было улететь на родину! Но я не мог… Впервые в жизни не сумел. Нарушил прямой приказ.
Я до сих пор помню тот твой последний взгляд, полный любви и обреченности. Я вернулся на место, никого из наших не было, только враги, мне пришлось припугнуть одного тогда этот трус, и выдал, куда вас отвели, — я слушала с замиранием сердца. Прошлое обрастало новыми подробностями и деталями.
— Воспользовавшись своим статусом, я вызвал на подмогу нескольких знакомых мне парней, они знали, что это противозаконно, но помогли, отдавая должок. Когда мы ворвались на базу, где тебя держали, вас уже не было.
А дальше была погоня… Я молил всех богов, чтобы ты осталась жива. И они услышали меня. Ань, я видел, как ты летела с обрыва, тогда я думал, что все кончено. Но ты выжила, и мы переместили тебя в пункт помощи пострадавшим.
— Но я помню…
— Пришлось стереть твою память, прости. Я как сумасшедший не отходил от твоей кровати. Руководство прознало о самоволке и угрожало отобрать знания. И знаешь что? Мне было все равно. Впервые за годы службы абсолютно не интересно. Меня волновало лишь твое здоровье. Потом я выбил тебе перелет в вашу столицу в лучшую клинику к лучшим врачам. Месяц ты не приходила в себя. Я думал, что сойду с ума от волнения. А потом…Впервые после всего случившегося я увидел твои глаза.
— Но как? — удивленно переспрашиваю я, он был там, но я этого не помню.
— Помнишь того врача Анатолия Ивановича?
— Так это…
— Да, я. Я боялся шокировать тебя, твоя психика была еще слаба. Я знал, что твои родители погибли, но сказать тебе об этом не мог. Из дома пришла новость, что отцу стало плохо, я как прямой и наследник должен был пока отец болел взять управление семьей в свои руку, мне пришлось улететь. Он прознал о тебе и запретил мне думать «о какой-то землянки, которая умрет через пару десятков лет». Я не смог. Сбежал…
Через полгода я был на Земле. А тебя не было. Я навел справки, в которых говорилось, что ты погибла где-то в деревушки, утонув. Я ринулся туда, прочесал каждый метр реки, тебя не было. У меня была паника. Я думал что погиб, и тогда, — он остановился, собираясь с мыслями. Я замерла в предчувствие чего-то глобального.
— Я отправился на планету Каасто, это сплошной развлекательный центр. Пытался забыться и в одну из ночей… встретил Аки, она была так похожа на тебя, светлые волосы, голубые глаза. Я не сдержался, — его кулаки сжались. — Через месяц я узнал, что она беременна… от меня. И… У нас не принято оставлять беременную девушку одну, — что я слышу? Он оправдывается? А мне все равно! А мне не больно! — Хоть я любил за свою жизнь только одного человека, тебя Аня, но свадьбы было не избежать. Я был твердо уверен, что ты погибли, клянусь, если бы я знал. Моего сына зовут Анатом, — закончил он свой рассказ, повернувшись и смотря в мои глаза.
