– По-твоему такой механизм может стать опасным?
– Любое саморазвитие несет в себе определенную степень риска. Я все чаще и чаще задумываюсь, – зачем мы должны плодить и доводить до какой-то степени совершенства свои подобия, когда несовершенны мы сами?
– На этот вопрос я могу ответить. – Уилсберг тяжело встал. – Наша страна, по сути, находиться в состоянии войны с многоликим противником, чьи силы, будто проказа, расползлись по всему миру. Наши вооруженные силы в состоянии сломать хребет реальной армии, но мы не можем эффективно защитить своих граждан от непредсказуемых действий террористов-одиночек. Эта угроза витает в воздухе, она будет довлеть над нами, сеять панику, неуверенность, нестабильность. Да, мы раздавим гнезда терроризма, но останутся фанатики, шахиды, против которых бессильна армия. – Он обернулся к Герберту. – Я спрашиваю себя: мы должны жить в страхе? Или объявить войну всему миру? А может нам следует мобилизовать половину мужского населения и поставить армейскую палатку с взводом солдат у каждого дома?
Герберт сразу понял, в какую сторону клонит Уилсберг.
– Вы хотите сделать ставку на человекоподобные машины? – Он покачал головой в ответ собственным мыслям. – Нет, генерал, при всех технических преимуществах, которые обрисовал мне капитан Даллас, существует этическая сторона проблемы, есть общественное мнение, которое нельзя недооценивать…
Уилсберг невесело усмехнулся в ответ.
– Придется проявлять «гибкость мышления». – Процитировал он Герберту его же фразу и спросил: – Ты разве не заметил, что в окрестностях базы начаты масштабные строительные работы?
– Да, это бросается в глаза. – Согласился Ричардсон, который действительно видел огромные котлованы, где полным ходом шел монтаж металлических каркасов для будущих железобетонных конструкций.
– Сейчас строительные бригады заканчивают формировать фундамент для возведения принципиально нового города, который будет полностью автоматизирован, снабжен замкнутыми циклами жизнеобеспечения и станет первым самодостаточным мегаполисом, обладающим полной автономией. Благодаря конвектору вещества мы смогли наполнить реальным смыслом те проекты, что годами ждали своего часа. Нужно показать всему миру, что атака фанатиков сорвалась, а новая национальная идея поднимет уровень жизни американского народа на недосягаемые высоты технического прогресса. Только достижения в области высочайших технологий способны возвести неодолимый барьер между законопослушными гражданами нашей страны и разного толка экстремистами…
Герберт покосился в сторону демонстрационных экранов и произнес:
– Боюсь, что человекоподобные машины не будут восприняты, как гаранты новой стабилизации. Они скорее способны посеять смятение в умах обывателей, но никак не вернут им утраченный душевный покой.
– Смотря в каком качестве станут выступать созданные нами машины. – Веско возразил ему Уилсберг. – Не нужно зацикливаться на частностях. – Он протянул руку, взял пульт управления и выключил демонстрационную систему. – Операция в Афганистане явилась вынужденной мерой. На самом деле широкое внедрение андроидов в ряды вооруженных сил не входит в задачи нашей группы. Ни один из кибернетических механизмов, изначально не поступит на вооружение армии. Здесь создаются бытовые механизмы, Герберт, накрепко усвой это. Они призваны созидать, строить, обслуживать, и войдут в сознание миллионов людей как продвинутые образчики сложной, принципиально новой бытовой техники.
– Вы постулируете новую «Американскую мечту» генерал? – С нотками горькой иронии спросил Герберт. – Но вы же сами сказали, что война с терроризмом только начинает набирать обороты, – они будут искать способ повторить атаку, и, предвидя это, несложно предсказать, что «город мечты» незаметно трансформируется в тривиальную, вооруженную до зубов крепость, еще на стадии строительства. Это, на мой взгляд, совершенно не сочетается с постулатом о всеобщем благоденствии. Такой мегаполис больше похож на убежище испуганной нации…
– Нет. – Прервал его Уилсберг. – Этого не случиться, если мы сумеем сделать обслуживающие город машины по-настоящему многофункциональными и эффективными. Нам следует добиться такой гибкости системы, когда один и тот же кибернетический механизм будет с одинаковой легкостью поливать цветы, нянчить детей и уничтожать террористов.
– Увы… – без тени сарказма произнес Герберт. – Такую степень гибкости на сегодняшний день демонстрирует лишь разум человека. Я посвятил много лет моделированию нейросетей, и пришел к выводу, что лишь стопроцентная копия нейронных структур младенца может послужить базой для формирования истинного интеллекта, который следует бережно воспитывать, как своего ребенка. Все остальное – жалкое подражание или опасный компромисс, можете называть как угодно. Мы далеко не боги, а стремительная поступь прогресса, опережающая духовное развитие целых наций, может расколоть человечество сильнее, чем все известные истории конфликты…
– Это философия, капитан. – Ответил Уилсберг. – А нам предстоит действовать. Первые котлованы для фундамента нового города были размечены еще до событий одиннадцатого сентября. Подумай над этим, а я в свою очередь буду анализировать сегодняшний разговор.
– Я остаюсь на базе?
– Да. Можешь считать себя мобилизованным, в полном соответствии с действующей конституцией. – Жестко подтвердил генерал. – Никто из нас не в состоянии остановить ход начатых здесь работ, – смягчив тон, пояснил Альберт, – поэтому твоей первой задачей станет тестирование систем строительных кибермеханизмов, которые должны заменить рабочих уже в этом году. А я пока свяжусь с отделом перспективных исследований НАСА. Они, насколько я знаю, несколько лет назад занимались аналогичной проблемой.
– Аналогичной чему? – Машинально уточнил Герберт, пытаясь примирить свой рассудок с той перспективой, что скупо обрисовал для него Уилсберг.
– Ты сам сказал, что адекватную нашим задачам машину можно создать на базе точной копии биологических нейросетей. – Спокойно ответил генерал. – Вот я и собираюсь узнать, существуют ли какие-то наработки в данной области.
Герберт внутренне похолодел.
За годы напряженных исследований он так и не смог определить, где расположена черта, за которую ни в коем случае не стоит переступать. Генерал Уилсберг, похоже, такими вопросами не задавался…
Россия. 2003 год…
Антон никогда не думал, что его жизнь может совершить такой немыслимый оборот.
Судьба, явившаяся в образе Сереги Давыдова, внезапно даровала ему шанс преодолеть не только физические увечья, но и начать иную жизнь, где нищета, окружавшие его грязные, примитивные помыслы, людское равнодушие, и доводящая до глухого отчаяния внутренняя боль остались кошмарными призраками прошлого, назидательными воспоминаниями, которые постепенно тускнели, отдалялись под напором новых впечатлений.
