— Ваби просил меня зайти через полчаса, — сказал Иной. — По-моему, у него есть какой-то план.
— А почему бы просто не захватить лагерь Романа? Их же гораздо меньше, чем нас. Сейчас человек сорок, да?
— Более сорока. И после каждой смерти Иного их число возрастает. Большинство дери погибших уходят к ним. К тому же у них силовая установка.
— Но выключают же они ее когда-нибудь?
— В том-то и дело, что нет. Уже проверяли.
— Идиоты! Им же ее на месяц не хватит!
Георг печально улыбнулся.
— А им больше не надо. При таком темпе они успеют перебить за месяц всех Иных.
— Неужели она нужна им только против вас? А лиловые твари?
— Они с ними не церемонятся. Выжигают. Как ты сегодня утром. Весь лес в выжженных пятнах. Я сегодня там был. Скоро Улитка Бекетова станет вымирающим видом. Это мы интересовались, что за животное, да как оно устроено. Романа эти материи не волнуют.
— Но установку можно отключить.
— Да, изнутри.
— Я мог бы туда пробраться. Скажу, что ушел от господина и хочу перейти на их сторону. Там некому сканировать.
— Ты убил двух их сторонников. Они будут мстить.
— Роман тоже был сервентом. Он должен понимать, что такое приказ господина. Я выполнял приказ.
Иной покачал головой.
— Не надейся. Я не верю ни в их рассудительность, ни в их милосердие. Рассудительные и милосердные остаются со своими господами. Кстати, если ваби убьют, ты останешься с нами?
Андрей молчал.
— Я не хочу рассматривать такую возможность, — наконец сказал он.
— К сожалению, это весьма вероятно. Так что давай рассмотрим. Останешься?
— А куда мне деться? Мне же нельзя к Роману, сам сказал.
— Ты можешь организовать свой лагерь. Третью силу.
— Спасибо за идею.
— Ты не ответил на мой вопрос.
— Смотря, кому меня передадут.
— Думаю, мне.
— Останусь.
Георг поставил чашку.
— Ладно, мне надо идти. Кстати, господин и тебя хочет видеть.
На этот раз их пустили. Товаби лежал на полу палатки, на поролоновом походном коврике. Рядом сидел Иной Себастьян Мещерский и складывал в пакет медицинские инструменты. Себастьян поднял голову и строго посмотрел на вошедших карими глазами.
Хотя Высшие столь же самозабвенно занимались селекцией Иных, как последние селекцией низших, отбор шел на интеллект и телепатические способности, так что Иные обладали в основном вполне заурядной внешностью. Как нескладный Георг с его слишком длинными руками и ногами. Но Себастьян был по-настоящему красив. Правильный овал лица в обрамлении мягких каштановых волос, нос с горбинкой и ямочка на подбородке. И к тому же эти большие шоколадные глаза с длинными ресницами, как у девушки. Андрей был уверен, что такое сочетание генов получилось случайно.
— Себастьян сделал мне еще одну операцию, — слабо сказал товаби.
— Входи, Георг, садись. Андрей, ты тоже.
Товаби приподнялся на локте. Себастьян бросился к нему и попытался уложить. Тот махнул рукой.
— Хуже не будет. Георг, твой дери уже вернулся?
— Пока нет, ваби.
— Ладно, ждем. Вы знаете, что сегодня пятеро дериСебастьяна ушли к Роману? При живом хозяине.
Георг посмотрел на товаби большими глазами.
— Сами?
Себастьян опустил глаза и кивнул.
— Пятеро дери из девяти?
— Да. Я, наверное, был с ними слишком мягок.
Георг пожал плечами.
— От меня не бегают. Хотя нельзя сказать, чтобы я им руки выкручивал.
— Ты жестче. Это по всему видно. По тону, по поведению. Мне, наверное, не следовало иметь дери, кроме слуги. Занимался бы одной медициной!
— На Земле у тебя было все прекрасно, — успокоил Высший. — А здесь не ты один такой. У Сильвестра Панова ушли двое, у Инны Полонской — трое, у Дария Вассермана — один, у Вениамина Ленского — двое.
— Ну, уж последнее… — протянул Георг.
— Тем не менее…
В разговоре пошли недоговорки, и Андрей почувствовал себя совершенно лишним. Впрочем, он чувствовал себя лишним с самого начала. Все, что здесь обсуждалось было внутренним делом Иных.
«Товаби, мне выйти?» — мысленно спросил он.
— Нет, — вслух ответил тот. — Разговор и тебя касается.
Андрей не представлял себе, с какой стороны его может касаться этот разговор. Советовались с ним, что ли? Абсурд! Это все равно, что охотнику советоваться со своей собакой. Или угрожали? Да не было в этом угроз! Тогда надо было бы расписать, сколько дерибыло убито при попытке к бегству, а не скольким удалось благополучно «уйти». Это было скорее демонстрацией слабости, а не силы.
— Насколько я знаю, никто не вернулся, — продолжил Высший. — Их число растет не по дням, а по часам. Я не удивлюсь, если их уже завтра будет за сто. Тем легче им будет перебить нас всех.
— Неужели без способности к мгновенному убийству наша власть действительно так слаба, — задумчиво проговорил Георг. — Есть же те, кто остаются. Совершенно добровольно. Даже после убийства господина.
— Меньшинство. И это только начало.
— Они не ведают, что творят.
Высший вздохнул. Потом вдруг резко повернулся к сервенту.
— Андрей, ты тоже хочешь уйти?
Андрей молчал.
— Можешь говорить свободно. Мы здесь все без оружия. Разве что скальпель у Себастьяна. Мы не будем тебя удерживать.
— Георг уже спрашивал меня сегодня, о чем-то похожем.
— Не увиливай! Ну! Что тебя у них привлекает?
— Свобода…
— Свобода совершать глупости! Да поймите же вы все! Это смерть для вас. Низший не может прожить без господина.
— Но так же было. До Эпохи Изменений.
— До Эпохи Изменений! Восемьсот лет назад! Вы теперь совсем другие. Восемьсот лет селекции и пятьсот лет имплантирования. Вы — практически наши творения!
— Что же вы с нами сделали?
— Неверный тон, Андрей! Не сокрушаться надо, а радоваться. Очень много хорошего. Ты сообразительнее любого парня твоего возраста, жившего восемьсот лет назад, ты на порядок быстрее обучаем и у тебя лучше память и крепче здоровье. Наконец, ты можешь мысленно общаться с Иными и Высшими. У прежних людей сознание было закрыто. Они могли только подвергаться сканированию, но сами были немы. Им было недоступно ментальное общение. Вы не нужны были нам такими. Чтобы вас использовать и вписать в общество, нам надо было хоть немного подтянуть вас до себя. В первые годы Эпохи Изменений Иные не зря затеяли Политику Тотального Уничтожения. Они просто не понимали, что с вами делать. Должны были появиться Высшие, чтобы понять это и суметь построить действительно гармоничное общество, в котором вы заняли свое место.
— А причем здесь невозможность обойтись без господина?
— Это оборотная сторона медали. Послушание господину стало для вас физиологической потребностью. Как пить.
— Стало или было сделано вами?
— Было сделано, — с расстановкой произнес Высший. — Мы не могли поступить иначе. Вам нельзя доверять власть даже над самими собой. Ты не представляешь, чем было человеческое общество восемьсот лет назад, а я жил в нем. Войны, нищета и насилие! Власть глупцов или извращенцев! Убийцы и мошенники — наверху пирамиды! Вы этого хотите? У нас уже война, и она началась вместе с вашей «свободой»! Роман — еще самый достойный среди ваших будущих императоров. Дальше будет хуже!
В этот момент их прервали.
— Товаби, я могу войти? — раздался голос за пологом палатки.
— Это Эмиль, — пояснил Георг. — Мой дери.
Товаби понимающе посмотрел на Иного.
— Пусть войдет.
В палатке появился совсем юный homo naturalis лет семнадцати. Впрочем, он был уже высок и плечист, только мальчишеское лицо выдавало возраст. Черные озорные глаза с обожанием смотрели на господина и с нахальным любопытством — на все остальное. Однако, увидев столь изысканное общество из Высшего, двух Иных и деваби, юноша почтительно сел на колени у входа в палатку.
— Ну как, Эмиль? — спросил Георг.
— Нас не пустили, Ваби.
— Как? Просто выгнали?
— Нет. Дери, ушедшие от живых господ, строят свой лагерь рядом с лагерем Романа, но не под куполом. В зону защитного поля нас не пускают. Роман сказал, что Иные могут заставить нас послушаться, и мы устроим какую-нибудь диверсию.
