Ознакомительная версия.
Никого…
Берег бухты плыл, двоился перед глазами.
Шлем боевой брони, разорванный осколком, выглядел покоробленным. На руках и груди Артема, запеклись брызги крови, он едва стоял на ногах, с трудом удерживая равновесие.
Инга исчезла… Но я же вернулся, как обещал! – далекая, чужая мысль чиркнула рикошетом и канула в багряную черноту.
Он сделал еще несколько нетвердых шагов, добрел до источника теплой воды.
И тут никого. Лишь его автоматический «Гервет» сиротливо лежит на плоском камне. Может, я просто сошел с ума от вечных боев, одиночества, пустоты, вот и придумал ее?
Образ Инги плавился в растерзанных болью мыслях.
Артем тяжело сел, оперся спиной о скалу. Сил, чтобы снять окровавленную экипировку уже не осталось. Все плыло перед глазами, он медленно проваливался в тяжкое полубредовое забытье.
* * *
События разворачивались стремительно, жестко и недвусмысленно, не давая передышки, нанося удар за ударом, словно судьба решила поквитаться с Ингой за двадцать лет светлой, в чем-то наивной, беззаботной жизни.
Она проснулась рано, с первыми лучами солнца, нырнула в океан, блаженно ощущая, как прохладная вода объяла ее.
Тревожные мысли отступили на время. Дно бухты защищали отроги скал, жизнь тут не погибла, напротив, сконцентрировалась в относительно благоприятной экологической нише. Инга испытывала голод, сон не освежил и не принес покоя, но жизнь продолжалась, тревожные звуки боя давно утихли. Артем обещал вернуться, мысли девушки невольно и постоянно возвращались к образу молодого воина, ушедшего в ночь.
Вернется, наверное, усталый, голодный, думала она, собирая съедобных моллюсков, затем нашла заросли длинных волокнистых водорослей, нарвала их, дважды выбираясь на берег, чтобы разложить для просушки в том месте, где утренние солнечные лучи нашли прореху в скалах и щедро освещали небольшой участок галечного пляжа.
Шло время, но Артем не появлялся.
Инга перекусила, сплела себе тунику из влажных, не успевших огрубеть волокон, затем, подойдя к кромке воды, отпустила эмиранга. Ему тоже необходим отдых.
Пока эмр уплыл в поисках пищи, Инга взяла две большие ракушки и пошла вдоль берега в поисках источника пресной воды. В озерке, где приютились люминермы, вода оказалась горьковатой на вкус.
Берег небольшой бухты обрывался скалами, но девушка оплыла их, нашла небольшую, выбитую волнами площадку, осмотрелась, заметила, как невдалеке, среди ряби, промелькнул силуэт эмра, помахала ему рукой, затем шагнула в тенистую, прохладную глубину небольшого грота.
У дальней стены она отыскала звонкий прохладный ручеек, выплескивающийся из трещины в скале, напилась, наполнила обе ракушки, подошла к кромке воды и невольно замерла, глядя на бескрайний простор океана.
Как же странно и непривычно воспринимается родная стихия при взгляде с суши!
За короткий, но перенасыщенный событиями отрезок времени Инга узнала множество новых для себя понятий, и вот теперь они находили место в оценке окружающего мира.
Океан, – это огромный живой организм, он сродни другим природным стихиям, но тут на родной планете он выделился, стал определяющей силой, единственным источником жизни.
Взгляд с берега был настолько необычен для восприятия Инги, что невольно порождал множество мыслей, ассоциаций, которые раньше и в голову бы не пришли. Глядя, как волны разбиваются об отроги скал, она ощущала новые черты характера в облике родной, привычной с детства стихии.
Да, у океана свой характер. Он способен накормить, защитить, подарить покой, безмятежность глубин, а может стать жестоким, непокорным, смертельно опасным.
Все, о чем думала Инга, она испытала на себе. Ей казалось, что океан воспринимает каждый поступок, действие, по-своему оценивает его, и никогда не простит пренебрежительного отношение к себе, откуда бы оно ни исходило.
Теперь она понимала Артема.
Взгляд с суши завораживал. Он успокаивал и одновременно пробуждал в душе что-то ранее неведомое. Казалось, что смотреть в бескрайнюю даль можно часами, забыв о времени, оставаясь один на один с могучей стихией. Шум волн как будто разговаривал с ней, легкий ветер нес тайны неведомых просторов.
Поверхность воды воспринималась с нового ракурса, виделась непроницаемой границей, волнующимся пологом, скрывающим своих обитателей. Абсолютно новое чувство. Даже прекрасно зная подводный мир, Инга поймала себя на мысли, что затрудняется определить, есть ли сейчас кто-то под зыбкой границей волн, кто-то наблюдающий, или даже подкрадывающийся к тебе?
Только вода и небо, сливающиеся в горизонт!
Неужели жители остров именно так видят огромный, но закрытый для них мир океанских глубин?
Наверное, они воспринимают океан как таинственную, непредсказуемую, грозную силу, способную либо одарить, либо отнять все?
Но им не избежать тесного контакта с водной стихией, ведь океан остается единственным источником существования, наступает миг, и они погружаются, наверное, испытывая при этом противоречивые чувства: и страх перед неведомыми глубинами, и острое насущное желание отыскать дары огромного, неизведанного пространства…
…Инга долго стояла, глядя в бескрайнюю даль, затем, стараясь не расплескать пресную воду, стала пробираться назад, но уже не вплавь, а по узким, скользким выступам скал.
* * *
Артем то терял сознание, то вновь ненадолго приходил в себя. В минуты прояснения рассудка он вновь и вновь скользил взглядом по пустынному берегу маленькой бухты в тщетной надежде увидеть Ингу.
В какой-то миг ему пригрезилось, что у дальних скал появился призрак. Силуэт девушки в легкой сплетенной из водорослей тунике выглядел нереально. Она шла по влажным камням, балансируя руками, стараясь не расплескать воду из двух больших, но неглубоких, отливающих перламутром раковин.
Гримаса судьбы?
Насмешка, еще один нереальный, завораживающий образ, порожденный травмированным сознанием?
Легко ступая, она подошла ближе, остановилась вне поля зрения, за скалой у плоского камня, по другую сторону озерка теплой воды, затем появилась вновь и только сейчас, обернувшись, заметила его.
– Артем! – она бросилась к нему, присела, ее черты исказились, лицо мгновенно побледнело: – Артем, что с тобой?! Ты ранен?!
Мгновенья сейчас спрессовывали в себе дни и месяцы, которые они могли бы провести, постепенно узнавая друг друга, находя узкие тропки понимания и взаимного доверия, ведущие через пропасть совершенно разных мировоззрений.
Нет. Мгновенная вспышка эмоций высветила главное, – они были людьми, двумя неизмеримо близкими существами, по сути, несмотря на все различия в воспитании, жизненном опыте, – все, что разделяло их, исчезло вмиг, ушло вместе со вскриком Инги, со слабеющим шепотом Артема:
Ознакомительная версия.
