Этерлен хлопнул Шанцева по плечу, приподнялся – в обеих руках задергались, полосуя ржавые джунгли, два “моргенштерна”, – и тут банкир совершил нечто абсолютно не укладывающееся ни в какую логику. Вместо того чтобы стремглав броситься к башне и поскорее начать подъем по красным лесенкам, он, быстро перебирая всеми четырьмя конечностями, очутился возле задней двери броневика и распахнул ее. В голове Хикки мелькнула мысль, что дурак просто спятил от страха и думает отсидеться в своем драндулете, но тут он увидел, как Шанцев, почти выпрямившись – ну ослам всегда везет, – вытаскивает из салона пронзительно визжащую девушку. Хикки видел разъятый в крике рот Этерлена, видел, как из его груди и плеч летят дымящиеся клочья ткани, и понимал, что дуролом Шанцев погубит сейчас их всех.
За те секунды, что понадобились Шанцеву, Этерлен сумел подавить нескольких стрелков, и на какое-то время огонь стал менее плотным. Генерал в дымящейся одежде валялся на земле, сбитый с ног очередным попаданием.
– Давай пошел наверх, я прикрою! – крикнул он Хикки.
– Давай ты, – ответил тот, – ты еще хоть шевелишься?
– По-моему, я уже ни черта не чувствую… Ну, я пошел!
Шанцев с девчонкой уже успели забраться на несколько метров. Этерлен сунул пистолеты в кобуры, и тут Хикки увидел, что такое настоящая боевая акробатика. Попасть в прыгающий вихрь, которым стал генерал, было практически невозможно. Он в секунды перелетел через опасную зону и распрямился сразу на лесенке, уже под ногами банкира. Хикки понимал, что он так не сможет – для этого нужно годами тренироваться по несколько раз в неделю, раз за разом ломая и мучая свое тело.
Махтхольф осторожно высунулся из-за своей бочки и заметил, что огонь стих. В прицелах стрелков не было ни одной мишени. Закусив губу, Хикки выпрыгнул на открытое место и понесся, выделывая петли, к спасительной лесенке… В ту же секунду стрельба возобновилась с новым остервенением. Удар в бок сбил Хикки наземь – он перевернулся, выпустил в сторону стрелявшего длинную очередь и, стартовав с четверенек, вновь бросился вперед. Красные ступеньки маячили перед глазами как символ спасения.
Он не помнил, как добежал до башни, как подпрыгнул, схватился за шершавый алый пластик, как вскарабкался наверх.
Хикки пришел в себя на узенькой площадке на самом верху накопителя. Дальше подниматься было нельзя – их могли увидеть. Девушка, из-за которой Шанцев так рисковал, стояла на краю площадки, стиснув в ладонях рукоятку смешного дамского бластера. Рядом с ней тяжело дышал белый как мел банкир. Этерлен уже перестал дымиться.
– Сейчас они перейдут сюда, – прохрипел он, – и тогда…
– Так что теперь?. – с отчаянием спросил Хикки.
– Да вот что!
Этерлен махнул рукой в сторону девушки. Хикки повернул голову следом, и сразу же понял, что тот имел в виду. Рубчатый пластик под ногами девушки был обломан: когда-то площадка продолжалась и дальше, чтобы заканчиваться перед небольшой дверью в стене накопителя. Однако сейчас ее край и дверь разделяли как минимум два метра пустоты.
– Я допрыгну, – сообщил Хикки.
– Я тоже, – яростно фыркнул Этерлен. – А они?
“Приплыли, – подумал Хикки. – Вот если бы Лоссберг проснулся! А что, если его позвать?”
Советоваться по поводу этой идеи с Этерленом он не стал, заранее зная, что ничего, кроме мата, в ответ не услышит. В то же время какая-то сумеречная, словно утренний туман, надежда сверлила его мозг. И Хикки завопил – без слов…
– Надо подняться на, самый верх, – услышал он голос Этерлена, – и попробовать занять оборону. Когда поднимутся коптеры…
– Коптеры? – не понял его Шанцев.
– Ну да, черт подери… там же полицейские коптеры.
Этерлену показалось, что банкир сейчас потеряет равновесие и рухнет вниз. На его лице появилось выражение такого отчаяния, что генерал ощутил необходимость подхватить мужчину под локоть.
– Это он, – прошептал Шанцев. – Ну, тогда все… Тогда нам лучше прыгать вниз, так проще будет. Вы точно видели там полицию?
– Я сбил один гражданский, но за ним я видел еще два, явно полицейские. Сейчас они будут здесь.
Хикки неожиданно ощутил, как кто-то далекий, мудрый и бесконечно добрый кладет ему на плечо свою сильную руку, и в его сознании возник образ – нет, то был не ангел, это вообще не имело лица и даже какой-то определенной формы: это было воплощение силы, несущейся ему на помощь. Голоса Шанцева и Этерлена отступили куда-то вдаль, а снизу явственно раздался негромкий свист двигателей. Не желая верить своим ощущениям, Хикки опустил глаза и увидел, как во двор неторопливо вползает хищное черное тело; вот в его мозг ворвались частые и беспорядочные очереди. Уже приходя в себя, Хикки видел, что катер немного приподнимается над землей, в его остром носу одним ударом раскрываются невидимые до того орудийные шлюзы, и сине-фиолетовые струи уходят куда-то туда, за башню, где притаились неведомые убийцы.
– Что это? – сипло спросил Шанцев, выкатывая из орбит глаза.
– Это легион-генерал Райнер Лоссберг, – ухмыльнулся Этерлен. – Один из лучших асов, между прочим. Сейчас у него кто-то долетается…
Но Лосси не стал кидаться в атаку. Он поднялся на уровень спасительной площадки и распахнул люк в борту.
– Давайте! – крикнул он из кабины. – Черт, как же вас тут много! Давайте по одному!
Первой в кабину прыгнула девушка Шанцева. Следом за ней, стараясь не глядеть вниз, через пустоту перешагнул банкир. Когда Хикки и Этерлен почти одновременно всунулись в катер, сидеть в кабине было уже негде. Девушка оказалась на коленях у Шанцева, а Этерлен с Лоссбергом как-то уместились в одном пилотском кресле.
– Мочи их, сук! – азартно выкрикнул Этерлен, проявляя страстное желание схватить штурвал.
– Да погоди, – отозвался Лоссберг. – Кто там, что за люди?
– Там сучья полиция, мать их размать!!! Мочи этих гондонов или дай я сам!
– Мочить полицию? Ты что, ранен?
Лоссберг скептически покачал головой и легонько тронул штурвал. Катер поднялся на уровень плоской крыши башни, потом еще чуть выше, и на экране появились три желто-синие машины, облепившие крышу какого-то цеха напротив. Для них появление боевого катера было неприятной неожиданностью, но у кого-то, по всей видимости, что-то заклинило в черепе…
Впоследствии Хикки не раз думал, что же именно могло заставить полицейских броситься на них. И каждый раз останавливался на одной и той же мысли: они не смогли идентифицировать редкую машину и решили, что это какая-то новая гражданская разработка. В пользу этой версии говорило и то обстоятельство, что раздолбай Лоссберг закрасил кресты на килях, приказав намалевать поверх них свой талисман, шаловливую рыжую красотку.
